«Перезагрузкой» не пахнет. От больших ожиданий к московскому саммиту почти ничего осталось
Еще в середине мая у американцев была обширная программа «перезагрузки», которую они хотели выложить на стол во время московского визита Барака Обамы. Это утверждает источник, близкий к Госдепу. В длинном списке были и переговоры по ядерному разоружению, и сближение позиций по Ирану, и создание аналога комиссии Гор–Черномырдин — ее бы возглавили премьер Владимир Путин и вице-президент Джо Байден. А также: усиление военного сотрудничества, включая борьбу с пиратством в Сомали и наркотрафиком в Афганистане, и скорейшее вступление России в ВТО, которое означает автоматическую отмену злополучной поправки Джексона–Вэника.
К июлю оптимизм в Вашингтоне поугас. Переговоры о сокращении стратегических вооружений затянулись — компромисса на горизонте не видно. Не получается договориться по комиссии Путин–Байден. Потом случились события в Иране. Взгляды России и США на их счет кардинально разошлись после того, как Дмитрий Медведев встретился с Махмудом Ахмадинежадом в Екатеринбурге, и Москва добилась смягчения заявления G8 по Ирану. И наконец, уже совсем недавно Россия заявила, что будет вступать в ВТО не иначе как вместе с Белоруссией и Казахстаном, то есть, иными словами, пока не будет вступать вообще.
В результате никакой «перезагрузки» не произойдет, и отношения между Россией и Штатами не улучшатся. Саммит начался с перебранки между Обамой и Путиным и будет практически полностью посвящен ядерному разоружению — теме комфортабельной и виртуальной, ведь никто не собирается применять это ядерное оружие. Москве в любом случае хотелось бы сохранить видимость отношений: так она охраняет свой статус мировой сверхдержавы. Вашингтон хочет добиться прогресса. «На Обаму давно давят республиканцы, европейские союзники и аналитики — они называют “перезагрузку” наивной», — говорит аналитик лондонского Международного института стратегических исследований (IISS) Оксана Антоненко. Если прогресса не будет, Россия снова уйдет в американской политике на второй или третий план, как при Буше-младшем.
В том, что Россия и Штаты находятся практически в состоянии холодной войны, перед саммитом признался Дмитрий Медведев, процитировав Джона Кеннеди: «Если мы теперь не сможем покончить со всеми нашими разногласиями, то по крайней мере сможем сделать мир безопасным». Кроме ядерного разоружения сторонам говорить, собственно, не о чем, и поэтому на новый договор по стратегическим наступательным вооружениям (СНВ) возлагаются большие надежды.
Срок действия Договора СНВ-1, подписанного в 1991 году, истекает 5 декабря. Его надо чем-то заменить, иначе отношениям и вовсе не на чем будет держаться. «Переговоры о ядерном разоружении порой подменяли сами отношения Москвы и Вашингтона, — поясняет вице-президент Американского совета по внешней политике (AFPC) Илан Берман. — Администрация Обамы хочет использовать новый договор в качестве трамплина для прорыва во всех сферах».
Но Вашингтону договор нужен и по прагматическим причинам. Американцы хотят сохранить структуру обмена данными, для них это важный источник информации о российских ядерных силах, говорит Павел Подвиг из Стэнфордского университета. По Договору СНВ-1 стороны раз в полгода получают данные о составе и дислокации стратегических сил друг друга. Вкупе с инспекциями на местах это называется верификацией. «Все знают, что и как собираются делать американцы. О наших силах они знают в основном благодаря действующей системе верификации», — поясняет Евгений Мясников из Центра по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии.
В начале десятилетия считалось, что новый договор в первую очередь нужен России. Сейчас все наоборот: Вашингтон выступает за сокращения, а Москва обновляет стратегический арсенал. Казалось бы, России тоже выгодно сокращение. «Мы вынуждены выводить из эксплуатации отработавшие ракетные комплексы, а выпускать новые в таком же количестве не можем», — говорит Мясников.
Но на этот счет в Москве существуют разные взгляды. «Одни считают, что нам нужен паритет с американцами, полагая, что наличие договора определяет статус. Пока есть договорная база, мы с американцами на равных», — поясняет Мясников. Другие полагают, что ядерное оружие придется сокращать вне зависимости от всех договоров, поэтому лучше сделать так, чтобы враг не догадался, как мало ядерных ракет осталось на самом деле. «Уменьшение транспарентности — один из вариантов для обеспечения выживаемости наших стратегических сил. Это дешевле, чем наращивать производство вооружений», — считает Мясников.
По данным Newsweek, борьба между этими взглядами идет внутри самой российской переговорной группы. МИД выступает за жесткую увязку договора по СНВ с американскими планами размещения элементов ПРО в Чехии и Польше. В переводе на русский это означает, что Москва может обойтись и без договора. У Минобороны позиция гибче: пусть у России будет меньше ракет, чем у США, но достаточно, чтобы нанести неприемлемый ущерб. Это называется принцип достаточности.
До последнего времени не было ясно, кто захватит инициативу, пока Медведев не заявил, что без отказа по ПРО не будет договора по СНВ. Источник в МИДе утверждает, что теперь Россия согласится на сокращения лишь в том случае, если американцы, например, обязуются не развертывать ПРО в ближайшие десять лет. В МИДе, правда, уверены, что договор все-таки будет подписан в декабре, когда Медведев прилетит в Вашингтон, но это будет символический документ, закрепляющий определенные потолки и частично сохраняющий старую систему проверок.
НИКАКИХ ОТНОШЕНИЙ
Тесная увязка с ПРО, которую так отстаивает Москва, оставляет американцев в недоумении. Два года назад бывший высокопоставленный сотрудник Госдепа в разговоре с Newsweek удивлялся утверждениям Москвы о том, что там не знали о планах США по развертыванию системы ПРО в Европе. По его словам, об этом американцы сообщили Кремлю еще в 2003 году. Это подтверждает источник в российском МИДе.
В начале десятилетия Вашингтон и Москва договаривались сотрудничать в этой области, а российские предприятия даже готовились к производству отдельных элементов ПРО, но все сорвалось. К 2007 году, когда Путин выступил со знаменитой мюнхенской речью, российская обида на Вашингтон достигла критической массы, и ПРО в Европе стала чуть ли не главным символом этой обиды.
На экспертном уровне и в МИДе, и в Минобороны все понимают, что американская ПРО действительно не направлена против России, а ее возникновение связано исключительно с зацикленностью Джорджа Буша на иранской угрозе. Обама же подвергает ревизии все планы предыдущей администрации. Пересмотр всей ядерной доктрины США закончится осенью, и велика вероятность, что американцы от ПРО откажутся. Если для этого и есть какое-то препятствие, так это давление из Москвы — у Вашингтона нет желания дать Кремлю возможность представить это своей победой.
До осени американцы будут пребывать в нерешительности. Поэтому им было так сложно изложить свои предложения об уровнях сокращения к нынешнему саммиту. Но скорее всего в ходе визита стороны огласят желание сократить стратегические вооружения до уровня 650–700 носителей и 1400–1500 боезарядов. Если смотреть на данные по договору СНВ-1 на 1 января 2009 года, то сокращение покажется значительным. Но эти цифры виртуальные. Реальное сокращение будет совсем не таким глубоким.
«У нас не плохие отношения. У нас никакие отношения! Их почти нет!» — бьет тревогу замдиректора Института США и Канады Виктор Кременюк. По его словам, и в США и в России политику до сих пор определяли носители сознания холодной войны и ее жертвы. В случае с Бушем это накладывалось на его личную установку не обсуждать свои планы не то что с Россией, но даже с союзниками по НАТО.
Обама — другой. «Он прислушивается к русским и готов говорить о том, что их волнует. Это ПРО, Украина, Центральная Азия, расширение НАТО», — описывает перемены в американской позиции Берман из AFPC. Вопрос в том, нужны ли эти разговоры самой Москве. «Обама лично заинтересован в улучшении отношений. Но на него смотрят с подозрением, что немало его расстраивает», — говорит Антоненко.
Все уже привыкли — первые встречи российского и американского президентов всегда проходят хорошо, а затем отношения начинают портиться. Пока пара Медведев–Обама движется той же дорогой. «Обама хочет посмотреть, есть ли в России те, кому надоело быть в конфронтации со всем миром», — говорит политолог Кременюк. Если Обама их не увидит, про хорошие отношения можно забыть.
Виртуальная реальность
Скачать график
Читайте также
Мнение. Приоткрыть Америку
Хороший, плохой, злой