Интервью с новым музыкальным руководителем Большого театра
В Большом театре в сентябре официально утвердили нового музыкального руководителя. Им стал один из постоянных приглашенных дирижеров театра Василий Синайский. Он сменил на этом посту композитора Леонида Десятникова, назначенного на этот пост всего год назад. Синайский руководит симфоническим оркестром города Мальмё в Швеции и является главным приглашенным дирижером филармонического оркестра BBC. Из-за нового поста ему пришлось расторгнуть несколько контрактов. Василий Синайский рассказал Елене Мухаметшиной, что балет в Большом по-прежнему на высоте и что оперный репертуар должен быть разнообразным, чтобы удовлетворить любой вкус.
Cчитается, что Большой театр – неповоротливая машина, и многие хорошие идеи в нем застревают, не проходят. Вы согласны?
Это действительно большая машина, и в ней процессы происходят не столь быстро, как хотелось бы. Я еще многого не знаю, потому что провел в театре только две недели. Но могу сказать, что идеи там претворяются в жизнь. Например, сам факт постановки «Воццека» – большое явление и смелое событие в жизни театра. Просто в театре много структурных подразделений, которые не всегда хорошо координируют друг с другом. Поворачивать всю махину нужно постепенно. Главный дирижер может не все. На мне лежит теперь музыкальная сторона жизни театра, и здесь я буду стараться организовать все более точно. Уже ряд организационных мер был принят.
Какие организационные меры уже приняты?
Большое внимание я сейчас уделяю нашей певческой труппе. За ней будет больший присмотр в плане творческого состояния, проведения спектаклей. Будем смотреть, кто соответствует, а кто нет.
Будете сокращать штатных певцов и музыкантов, которые получают зарплату, но не работают?
Придется. Но в основном это касается певцов. В оркестре сейчас сильный подбор музыкантов. Когда будут параллельно функционировать две сцены и будет много гастролей, понадобится больше музыкантов. Поэтому мы в декабре будем проводить конкурс среди музыкантов, чтобы увеличить состав оркестра.
Оперная труппа возрастная – 47 лет. С этим что делать?
Это, конечно, нехорошо. Но, знаете, знаменитый дирижер Юджин Орманди из Филадельфийского оркестра, когда его упрекали, что у него много немолодых музыкантов, говорил, что он свой оркестр коллекционирует. Дело ведь не в возрасте, а в творческой форме. Я встречал кое-кого из певцов в возрасте, которые пели очень прилично. Другое дело, что каждый должен найти свою роль. Некоторые молодые певцы из труппы театра, наоборот, весьма разочаровали. Мы все, в общем-то, товар штучный. Кроме того, сейчас большое количество приглашенных певцов. Это тоже надо упорядочить.
А вы за то, чтобы приглашенных певцов было больше?
Без них невозможно. Сейчас почти все крупные театры отказались от постоянных трупп, и основная масса исполнителей – приглашенные певцы. Эти разговоры витают и в Большом театре.
Иксанов когда-то критиковал Ведерникова за то, что тот больше работает с приглашенными артистами, чем с труппой, а Большому нужны свои певцы.
Я этого не знал. Надо смотреть, насколько труппа способна выдерживать творческую нагрузку. Опыт Запада, где я последние годы живу, показывает, что без приглашенных певцов не обойтись. Хотя это вызывает жгучую ревность у членов труппы. Когда-нибудь нужно будет всем руководством сесть и обсудить эту проблему.
Как вы оцениваете сегодняшний репертуар?
Последние премьеры были интересными. «Дети Розенталя», о которых много говорили, «Воццек», спорная «Летучая мышь». Больше всего меня тревожит и огорчает, что премьеры русской классики были, мягко выражаясь, нехороши, – Большой все-таки русский театр. Только «Евгений Онегин» Чернякова вызвал интерес и положительную реакцию. Тут просто не везло с режиссерами. Это тоже надо будет осмысливать. Например, старый спектакль «Золотой петушок» мы решили снять, и я буду ставить новый вариант с Кириллом Серебренниковым.
А чего вы ждете от работы с Серебренниковым? Вас же поженили без вас.
Да, это была не моя идея. Но я подготовился к встрече с ним, посмотрел его фильм, «Трехгрошовую оперу» в МХТ. Мы несколько раз встречались. И недавно он представил макет, который всем показался интересным. Пока мне с ним очень любопытно работать. И то, что он спрашивает меня о чем-то в профессиональном плане, тоже делает ему честь. Думаю, если я буду высказывать ему свое мнение относительно музыкального аспекта, говорить о каких-то перегибах, мне кажется, он прислушается.
Какие спектакли в репертуаре вам больше всего импонируют?
Я с интересом слушал «Евгения Онегина», «Воццека». Из старых спектаклей должен появиться «Любовь к трем апельсинам». Говорят, это был хороший спектакль. Импонирует антураж «Царской невесты», в которой я очень люблю музыку. Но музыкальная сторона в исполняемой постановке находится на низком уровне. Я с нее начну – в декабре-январе у меня будет четыре спектакля «Царской невесты» с разными составами.
Большой театр должен быть модным или академичным?
Это вопрос, о котором я много думаю. Представьте, с одной стороны, нашего российского зрителя. Что-то должно привлекать его своей неожиданностью, как «Воццек». Хотя «Леди Макбет Мценского уезда» на сегодня самый непосещаемый спектакль. Я буду им дирижировать в марте, потому что считаю, что тут в музыкальном плане что-то недоработано. С другой стороны, пожилое поколение захочет послушать и «Травиату», и «Евгения Онегина», и «Пиковую даму». Заграничные заявки больше ориентированы на русскую классику. Поэтому «Борис Годунов», «Хованщина», «Евгений Онегин», «Пиковая дама» – классика должна быть на таком уровне, чтобы ее всегда можно было показать на Западе. Важно, чтобы репертуар был разнообразным.
По сути, это ваше возвращение в Большой театр. Какие вы видите перемены за 20 лет, и в какую сторону?
Кое-что не в лучшую сторону. Мне кажется, что тогда было больше четкого взаимодействия в разных частях всего коллектива. Оперные постановки тогда были более яркими и выразительными. Члены труппы тоже были больше и лучше задействованы. Но тогда меня просили улучшить звучание оркестра в балетах, и я много дирижировал именно ими. Так вот, балеты, кажется, хуже не стали.
С чем связано ухудшение именно в опере?
Когда в опере сильный дирижерский институт, хорошее творческое взаимодействие – это огромный стимул для работы. Тогда все дирижеры в Большом театре были очень яркими, сильными индивидуальностями – и Фуат Мансуров, и Евгений Светланов, и Альгис Жюрайтис.
Вы давно знакомы с Анатолием Иксановым?
Недавно. Я слышал, что он работал в БДТ в Санкт-Петербурге. Мы из одного города. Он на меня производит впечатление чрезвычайно умного человека, который хочет и понимает, что нужны изменения. И понемногу их делает. Мне кажется, что мы нашли понимание.
В Большом театре все теперь часто меняется. Вы не боитесь повторить судьбу Десятникова?
Десятников – композитор. Он оказался в театре как бы теоретической фигурой, а сейчас нужно засучив рукава работать с людьми, что я и делаю. Меня вообще ничто не пугает, потому что у меня достаточно налажена творческая жизнь на Западе. Наоборот, у меня есть большой интерес и азарт работать и с оркестром, и с певцами.
Вы согласились, потому что от такого предложения не отказываются?
У меня старомодный подход. Я немного подумал. Но этот пост подразумевает большие возможности в творческом плане. Сейчас мне уже пришлось отказаться от многих предложений на Западе на будущий сезон, поскольку это занимает много времени. Но я просто уважаю Большой театр, именно уважаю.
Какие же он возможности вам дает?
На Западе я регулярно дирижирую оперой, но все-таки как гость: сделал оперу, продирижировал десять спектаклей, и все. А здесь есть возможность все охватить широко. К тому же у меня с возрастом возрос интерес к опере. И в отношении нее я недостаточно удовлетворил свои аппетиты. Ну и кроме того, Большой театр – это знаменитый организм, который сам по себе существует, и, войдя в него, мы должны его только улучшать, а не раскачивать лодку.
В чем заключается музыкальное руководство труппой?
Я оставляю за собой право сказать: «Это у вас нехорошо получается», «Эта роль не для вас», а может даже, что «Вы не соответствуете уровню театра». Моя задача, чтобы люди стали интересоваться тем, что делают, раскрываться, хотели бы повысить свой уровень. Мои встречи, спевки с ними были плодотворными. Я ведь рискую сейчас, когда буду ставить разных певцов на четыре спектакля «Царской невесты». Но надо посмотреть всех непосредственно в спектаклях.
Какие оперы вы бы хотели увидеть на сцене Большого театра?
«Царская невеста», которую все в театре считают самым заплесневелым спектаклем, для меня одна из лучших русских опер по выразительности, по тонусу и даже по необычному для Римского-Корсакова языку. И я ее взял. Я люблю Вагнера, и обязательно постараюсь что-то сделать. Очень жаль, что все говорят негативно о «Борисе Годунове» в режиссерском плане, потому что тоже люблю эту оперу. Я делал ее в Сан-Франциско и хотел бы поработать над ней с русскими певцами. С удовольствием дирижировал бы «Травиату», думаю, когда-нибудь ее возьму. И конечно, я очень люблю модерн, современную оперу. Мы над этим тоже будем думать. Может быть, это будет заказной спектакль – закажем тому же Десятникову.
Сейчас, на ваш взгляд, Большой театр – это бренд или к тому же еще и качество?
А какие еще варианты есть? Я сейчас просто каждый день ставлю перед собой задачу, а в конце дня анализирую – что я сделал за восемь часов сегодняшнего пребывания в театре. Хочется, чтобы о Большом театре стали говорить с большим уважением, потому что это великий театр. Вот и все.