У 33-летнего москвича Алексея огромная коллекция видеокассет. Уже четыре года он каждый день после работы обегает ближайшие киоски-развалы и непременно покупает новый фильм. Боевики, мелодрамы и триллеры Алексей не жалует, а все 1500 его кассет—разнообразное порно, от классических картин 1970-х до самых ультрамодных новинок.
Алексей собирает порнушку уже лет 20. Начинал еще подростком—со старых открыток и привезенных из-за рубежа календарей. Говорит, что Россия только в последние год-два вышла на мировой уровень потребления порно: теперь у нас можно найти абсолютно все и практически сразу после выхода. «На любой вкус и цвет, как говорится,—уточняет крупный отечественный баер видеопродукции, представившийся как Дмитрий Трюхин.—Раньше такого разнообразия не было». К «цивилизации» российский рынок порнографии шел около 15 лет—первые ленты-ХХХ появились в начале 1990-х. Теперь импортеры досконально изучили свою ставшую более чем разборчивой аудиторию и завозят только то, что востребовано: для масс—садомазо, что попроще; для элиты—американскую классику и экзотику из Индии.
Когда порно только начало свое победное шествие по стране, многие смотрели его просто потому, что раньше ничего подобного не видели, объясняет психолог Елена Стефан, которая занимается вопросом влияния порнографии на психику уже десять лет. «Для советского человека даже “9 ½ недель” были откровением, а когда у нас появилось первое настоящее порно, все просто с ума посходили,—вспоминает она.—Кассеты скупали десятками, смотрели по ночам и все время перематывали назад, чтобы рассмотреть получше».
«Дикое» время прошло, первичный голод утолили—«и теперь желают деликатесов», шутит психолог. Еще лет пять назад брали что попало, лишь бы в кадре был показан половой акт. А теперь публика точно знает, что именно хочет смотреть: мы начали разбираться в порнухе.
Порнографию в России, как и на Западе, смотрят подростки, взрослые и даже пенсионеры. Среди них и мужчины, и женщины—люди с самым разным достатком и образованием. «Для кого-то это выход сексуальной энергии, для кого-то учебное пособие, а кто-то просто так развлекается,—рассказывает Елена Стефан.—Вредно это или полезно? Порнография на всех действует по-разному. Некоторые эксперты утверждают, что сцены насилия в кино провоцируют это самое насилие, а другие уверены, что наоборот, снимают напряжение».
Коллекционер Алексей, например, уверен, что порно помогает ему расслабляться, а к тому же «подогревает» семейные отношения. Он вообще не сомневается в том, что от XXX-продукции не может быть никакого вреда: в молодости из фильмов он узнал, как правильно себя вести с девушками, а теперь любуется на то, чего у него с девушками никогда не будет. «Лучше же, чем просто мечтать и пытаться в себе подавить эти желания,—говорит он.—Поэтому-то порно такое популярное!»
По мнению Елены Стефан, разница лишь в способе получения информации: кто-то предпочитает картинки, кто-то видео, а кто-то Интернет. Правда, этот выбор не всегда зависит только от предпочтений—журналы дешевле кассет и DVD, а доступ к Интернету и кабельным каналам есть далеко не у всех. «Так и получается: в регионы все больше везем тематические журналы, а в столицы (Москва, Санкт-Петербург.—Newsweek)—видео»,—рассказывает баер Дмитрий Трюхин. «Товар» он берет в основном у соседей—в Восточной Европе.
Кроме того, продавцы на конкретных точках знают, кто к ним приходит, и заказывают соответствующую продукцию. Например, на «Горбушке»—все больше школьники, студенты и небогатые мужчины среднего возраста, рассказывает Трюхин, они обычно выбирают «что попроще»: жесткое немецкое порно или русское садомазо. А вот в элитных секс-бутиках в центре столицы—магазинах для публики побогаче—предпочитают экзотику (индийское порно) и американскую классику 70-х годов.
«Такое “расслоение” вполне понятно,—говорит социолог Марк Столбин.—Ведь теперь порно смотрят не втихую, это спокойно обсуждают, говорят об этом, и тут тоже надо придерживаться “стиля”». По его словам, «фильмы для взрослых»—это уже не личное дело каждого человека, во многом они стали составляющей социального портрета. «Безусловно, и самого высоколобого интеллектуала может заводить чернуха, но он в этом не признается,—уверен Столбин.—На полке у него должен стоять “Калигула” Тинто Брасса. И говорить в обществе он будет именно о нем, а не о каких-нибудь там “Парнях из Чертаново”».
Говорить о порнографии действительно больше не стыдно и даже можно. В Штатах о своих пристрастиях не стесняясь заявляют звезды Голливуда, спортсмены и даже политики. Брюс Уиллис—один из крупнейших коллекционеров порнопродукции—после развода с Деми Мур завязал отношения с порноактрисой Алишей Класс. В Интернете недавно появился целый «сериал» об интимной жизни Пэрис Хилтон. Она, конечно, утверждает, что пленки украли и разместили в Сети без ее согласия, но в Штатах многие уверены, что ей просто не дают покоя лавры Памелы Андерсон: несколько лет назад та получила Гран-при на альтернативном фестивале в Канне (Hot d’Or) за якобы случайно попавшую в Интернет запись ее полового акта с Томми Ли. Звезды порнокино пишут книги, дают интервью и выступают в телешоу. А успешная модель и телеведущая Тера Патрик недавно бросила обе эти профессии и сама начала сниматься в порнофильмах.
«Меняется общественное мнение и меняется мораль,—утверждает культуролог Илья Петров.—Раньше из порно попадали в большое кино, или на подиум, или в телевизор, а теперь и наоборот бывает. Порнография стала нормальной обычной профессией, и отношение к ней в обществе соответствующее».
Россия не остается в стороне от мировой тенденции: у нас работает несколько кабельных XXX-каналов, а по вечерам мягкое порно показывают даже на федеральном RENTV. «А потом, у нас же теперь есть своя порнозвезда!»—добавляет Петров. Он имеет в виду Елену Беркову—участницу реалити-шоу «Дом-2», которая десятками выпускает новые фильмы, готовит сольный музыкальный альбом, а еще снимается во вполне обычном кино. По слухам, в новом сезоне сериала «Бандитский Петербург» под нее пишут целую роль.
Получается, что формально порно запрещено, но на практике почти во всех странах легализовано, объясняет казус Петров. Законы против порнографии очень похожи: они запрещают изображение—визуальное или описательное—половых органов и полового акта крупным планом. «Но под это определение попадают половина картин из Эрмитажа или, например, библейская “Песнь песней”»,—смеется культуролог. К тому же, по его словам, после того как Нагиса Осима в 1978 г. был назван на Каннском фестивале лучшим режиссером за нашумевший фильм «Империя страсти» с откровенными сценами очень жесткого секса, классическое определение порнографии стало по меньшей мере устаревшим.
Расцвет порно вообще пришелся на 1970-е годы—сексуальная революция спровоцировала бум порнографического кинематографа. Тогда порно считалось почти искусством—экспериментальным кино, эдаким андеграундом. После того как власти безуспешно попытались запретить вышедший в 1972 г. фильм Жерара Дамиано «Глубокая глотка», снимать ХХХ-ленты начали даже крупнейшие голливудские кинокомпании. Правда, требования к актерам тогда были гораздо строже: кроме физических данных, оценивались собственно художественные способности, поскольку в этих фильмах сюжет играл далеко не последнюю роль. Выходили даже порномюзиклы (например, «Алиса в стране чудес»). В США были популярны порнокомедии, а в Европе—исторические порнодрамы. Порноиндустрия едва не стала направлением обычного кинобизнеса. Недоброжелатели злословят, что знаменитый триллер «Техасская резня бензопилой» был снят на сборы от нескольких порнолент. С началом эпидемии СПИДа золотой век порно, когда оно почти стало нормой—по крайней мере для кинематографии,—закончился.
Сейчас эта сфера переживает ренессанс. В последнее время европейский арт-хаус буквально изобилует XXX-сценами: начиная с «Идиотов» Ларса фон Триера порноэлементы—отличительный знак авторского кино. Искусствоведы и режиссеры даже ввели собственную шкалу оценки: если фильм снят сугубо ради сексуальных целей—это порно, а если у него еще есть и художественная ценность—эротика. Только определить эту ценность объективно почти невозможно, так что каждый в итоге видит грань между дозволенным и непристойным по-своему.
На Западе уже послабляют законодательство: в Штатах официально разрешена продажа DVDи видео, там даже есть специальные порнокинотеатры, в Европе постепенно смягчают цензуру. Например, в прошлом году в Великобритании—стране с самой жесткой порноцензурой, где до последнего времени был запрещен даже «Заводной апельсин» Стенли Кубрика,—разрешили показывать «Глубокую глотку». Тут Россия, безусловно, в отстающих—в Думе размышляют только о том, как бы ужесточить правила.
Неприкасаемыми во всем мире остаются только два запрета: на детское порно и зоофилию. Но не по этическим соображениям, а потому, что они попадают под два других табу: эксплуатация детского труда и жестокое обращение с животными. Правда, в либеральной Скандинавии столкнулись с новой проблемой, которая пока не имеет решения: детскими порносайтами там заведуют сами дети, которые выставляют на всеобщее обозрение собственную съемку. А человек, понятное дело, не может «эксплуатировать» сам себя.
Рано или поздно, уверены эксперты, даже российские законодатели перестанут видеть в порнографии зло и легализуют ее де-юре. «Просто потому, что это очень большие деньги»,—объясняет социолог Марк Столбин. Да и общественная мораль, по его наблюдениям, трансформируется с течением времени все быстрее. «И хотя в некоторых вопросах общество достаточно косно, порно когда-нибудь тоже станет абсолютно нормальным законным бизнесом и явлением,—соглашается с ним Елена Стефан.—Вспомните, еще 20 лет назад о заключении однополых браков и подумать было невозможно, а сейчас это редко кого удивляет».