|
Гостиницы Екатеринбурга. |
Когда я был совсем небольшого роста и не мог выговорить букву «р», часто замечал, как отец ходит по квартире, размахивая руками и зевая. Он как бы занимался гимнастикой, но вместе с тем ничего не делал. Просто не находил себе места и ему было скучно.
Я постоянно подходил к нему с просьбами поиграть со мной, почитать мне, выстругать ножик или открыть ненадолго флягу с бензином. К сожалению, флягу с бензином он почему-то не открывал, поэтому открывал я ее сам, выливал немного в ванну и поджигал. Да и на «поиграть» его было развести очень сложно. Он устало отнекивался, говорил, что в детстве всегда играл сам с собой.
Надо сказать, что пока отец работал на нефтепроводах в Узбекистане, я видел его не слишком часто, но зато каждый раз он привозил игрушки – пистолеты, дротики и т.д., так что недостататка у меня в них не было. Но потом, когда мне исполнилось лет 10, он перешел на работу на стремную мебельную фабрику, братишку отправили жить к бабушке, мы сидели около пяти-шести лет вообще без денег и я реально помню, как мясо было только по субботам в супе.
Шли годы, отец устроился на нефтезавод у нас в Уфе, чисто случайно, потому что мама с кем-то обмолвилась, что ее муж постоянно в административном и постоянно нет денег, очень устала вобщем, да и двое сыновей едят гораздо больше, чем ели бы двое дочерей.
Отец был против перехода. Люди постарше возрастом вспомнят, какой славой пользовались нефтяные заводы в СССР и те, кто там работал. Честно говоря, работала шваль всякая. Даже на нефтепроводах в Узбекистане было очень много бывших зэков. Отец часто рассказывал, как ему угрожали ножом, чтобы он проставил лишние смены. Узбеки работать вообще не могли почему-то, они просто были очень ленивы и непонятливы. Бывшие зэки работали, но начальников в виде таких молодых мальчиков вроде моего отца они терпели с трудом.
Зарплата на нефтянке тогда была очень низкой, работа считалась просто черновой. Но так как он всё равно сидел дома, то согласился под давлением жены и пошел на первую сетку вредности, опять в то общество, от которого с таким удовольствием избавился, уехав из Узбекистана.
Буквально через полгода цены на нефть резко начали подниматься, происходило распределение, передача заводов в частные руки. Зарплата операторов начала феноменально расти. Практически 60 процентов было тогда сокращено, уволили всех старых, не прошедших мед. комиссию, оставили молодых и тех, кто по блату.
Зарплата росла постоянно, мы наконец-то начали есть мясо, покупать фрукты, чаще обновлять одежду. Отец приходил домой крайне уставший. У них вводили запрет на курение, на алкоголь, на хождение без каски, постоянно следили за охраной труда. Но вместе с тем появились большие, просто громадные бесплатные обеды, куда входило два куска различного мяса, гарнир, соки, сладкое, мучное и еще пара каких-то вещей.
Когда отец приходил домой измотанный, пропахший потом и мазутом, при этом не ночевал дома сутками, то мы знали – в этом месяце зарплата быдет небольшой, тысяч 10-15. Когда папа приходил домой с холеным лицом, хорошо выспавшийся и приятно пахнущий, то зарплата бывала очень хорошей. Работа оператора режима очень похожа на работу сисадмина – когда всё работает, то ничего трогать не надо, надо просто следить. А когда ремонт и авария, то нефть не продается и денег не платят.
Зарплаты на заводе были замечательными. Технологи получали по 450 тыс. рублей, начальники установок 150, старшие операторы 60. Нам постоянно говорили, что таких зарплат вообше по России нет, разве что где-нибудь на северах. Устроиться на нефтяной завод для местного парня было пределом мечтаний, хотя через несколько лет работы по вахтам и в условиях постоянной вредности давали о себе знать иногда значительными ухудшениями состояния здоровья.
Еще до кризиса, до всей этой катавасии, заводы были переданы в управление московских властей. Зарплаты были снижены, была реорганизация. Говорят, что сейчас мы получаем столько же, сколько нефтяники Самары, допустим. Мне даже страшно представить, сколько теперь денег оседает в Москве, и куда они там идут, если у нас были такие высокие заработки.
Но всё равно, дай Б-г отцу здоровья, именно из-за того, что он там работает, мы очень многое смогли себе позволить, оплатить жизненно-важные вещи. Мы – я имею в виду нашу семью. Отец, мать, братишка, я и жена. Вот так вот и держимся.
Кланом.