После громкого дела Орбакайте против Байсарова к адвокатам стали чаще обращаться с просьбами о помощи в разделе детей
До трех лет Ксения Филимонова воспитывала Полину одна. Девочка даже не знала слова «папа». Папа Павел Пушкин с ней практически не общался. Зато мама папы, Анна Викторовна Пушкина, регулярно навещала внучку, а бывшую невестку постоянно поучала, как ей воспитывать Полину. Сначала бабушке не понравился детский сад. Потом маме досталось за то, что она уделяет дочери мало времени. Бабушка захотела взять Полину с собой за границу. Ксения Филимонова не позволила — говорит, испугалась, что Анна Викторовна там с Полиной не справится. В итоге однажды Анна Викторовна взяла девочку на выходные и не вернула матери. И вот в начале сентября суд, к ее полному изумлению, оставил Полину с бабушкой.
Еще десять лет назад такая история, случившаяся только что, казалась немыслимой. В абсолютном большинстве случаев ребенка после развода автоматически оставляли жить с матерью. Если на Западе отцы-одиночки уже давно никого не удивляют, то в России желание мужчины воспитывать ребенка после развода до сих пор у многих вызывает искреннее недоумение.
ГОД ОТЦОВ
Эта картина явно стала меняться на фоне громких судебных процессов последнего времени. Скандал года — процесс Дени Байсарова — начался в сентябре. Его отец Руслан Байсаров писал Алле Пугачевой в открытых письмах, что она может в Генеральной ассамблее ООН обсуждать судьбу своего внука, но он от него не откажется. Рамзан Кадыров публично комментировал каждый поворот дела. Мировое соглашение с Кристиной Орбакайте было заключено только на прошлой неделе.
Знаменитая владелица фитнес-клубов Ольга Слуцкер после развода с мужем-сенатором до сих пор пытается отсудить у него детей.
Продюсер Яна Рудковская, в свою очередь, судится с бывшим мужем Виктором Батуриным, который, по ее словам, не дает ей видеться с сыновьями.
На слушаниях, которые проводились в Думе в связи с процессом Дени Байсарова, прозвучала статистика: в России от шести до девяти миллионов детей живут в семьях с одним родителем. При этом семей, где ребенка воспитывает один отец, лишь 10%. По словам Елены Мизулиной, председателя думского комитета по делам семьи, женщин и детей, в России ежегодно проходят до 18 000 судебных разбирательств по вопросам воспитания детей.
Адвокат Антон Лелявский говорит, что за последний месяц обращений по вопросам раздела детей у него стало значительно больше. «Многие женщины до сих пор думают, что это даже не обсуждается, что после развода ребенок будет жить с ними, а они уже будут решать, видеться ему с отцом или нет, — отмечает Лелявский. — Правда, мужчины, осознав, что у них в этом вопросе равные права с женщинами, тоже часто впадают в крайности». Многие мужчины, говорит адвокат, до всех этих недавних скандалов даже не предполагали, что имеют равные юридические права на воспитание ребенка.
«Два года я пыталась хотя бы увидеться с дочерью, но бабушка тщательно ее скрывала, — рассказывает Newsweek Ксения Филимонова. — И такая ситуация оказалась вполне законной, ведь ребенок находился на территории отца. Тогда я стала добиваться в суде, чтобы местом жительства Полины определили мой дом, а не отцовский, точнее бабушкин».
Ксения и предположить не могла, что в итоге суд оставит маленькую девочку не с мамой, а с бабушкой: все участники процесса с самого начала понимали, что претендует на ребенка вовсе не отец — Павел Пушкин ни на одном заседании так и не появился. Причем сначала Пресненский районный суд постановил, что Полина должна жить с мамой. Но девочку Ксении так и не вернули. Судебные приставы сказали, что не будут отбирать ребенка у отца, потому что они могут лишь «обязывать» его вернуть девочку, выписывая штрафы и ограничивая выезд из России.
Тогда Ксения решила действовать самостоятельно. 8 мая этого года она подкараулила дочку у загородного дома бабушки и забрала с собой. «При этом Анна Викторовна устроила драку, и девочку пришлось отбирать буквально с боем», — вспоминает Ксения Филимонова. Бабушка не смирилась: она добилась, что решения предыдущих судов признали недействительными, так как на них не присутствовал папа ребенка. 10 сентября уже другая судья того же Пресненского районного суда постановила, что девочка должна проживать с отцом. И это несмотря на то, что Ксения предоставила 11 заключений трех органов опеки, которые настаивали, что дочь должна жить с матерью.
Отец Полины Павел Пушкин по документам до декабря прошлого года вообще нигде не работал и просто не мог содержать дочку. В торговом доме «Книжница», где Павел сейчас числится исполнительным директором, сообщили, что он взял отпуск за свой счет. При этом даже гендиректор не знает, когда же Полинин папа вернется на работу. Ксения работает, у нее своя квартира, она никогда не причиняла вреда ребенку, ведет здоровый образ жизни.
«В суде было установлено, что ребенок за эти два года, что мы не виделись, ни разу не посещал врачей, — рассказывает Ксения. — Пройдя всех специалистов, мы обнаружили у девочки избыточный вес, плоскостопие, связанное с избыточным весом и длительным ношением неподходящей обуви, аденоиды второй степени, подозрение на порок сердца, а также пульпит». Ксения намерена продолжать борьбу: она уже подала кассационную жалобу в Мосгорсуд, но теперь совсем не уверена в положительном исходе дела.
КОНТРАКТ НА РЕБЕНКА
Павел Крашенинников, глава думского комитета по законодательству, на парламентских слушаниях выступил с радикальным предложением — максимально расширить полномочия того родителя, с которым ребенок остается жить после развода. «Он сможет единолично решать все вопросы о месте обучения ребенка, выезде за границу и прохождении лечения за рубежом, — поясняет Крашенинников. — Второй родитель сможет опротестовать решение первого только через суд».
Депутат, правда, оговорился, что ущемлять в правах будут лишь того из родителей, кто откажется после развода заключить договор «о порядке участия в воспитании ребенка» — аналог брачного контракта, касающийся исключительно детей. По словам Крашенинникова, введение такой нормы в Семейный кодекс сильно облегчит жизнь мамам и папам, которые годами не видят своих бывших супругов. Для них даже разыскать бывшего мужа или жену, чтобы получить нужное разрешение, порой большая проблема. Но найти — это полдела. «Нередки случаи, когда родитель за разрешение на право вывезти ребенка на отдых за рубеж требует деньги или ставит какие-либо условия», — возмущается Крашенинников.
Проблемой занялись уже на самом высоком уровне. Дмитрий Медведев недавно дал официальное поручение генпрокурору Юрию Чайке и уполномоченному по правам ребенка Алексею Голованю: они должны проанализировать законы, защищающие права детей после развода родителей, и представить свои предложения и поправки до 20 ноября.
«В первую очередь нам нужно проанализировать западную практику, — считает Головань. — Например, обязательно нужно на время судебных заседаний обеспечить родителям одинаковый доступ к ребенку. Ведь зачастую, пока идут тяжбы, он живет у родственников или близких друзей мамы или папы». Выяснять же отношение ребенка к обоим родителям, считает Головань, должны квалифицированные психологи с помощью бесед и тестов. И конечно же, настаивает омбудсмен, нужно запретить детям во время судебных процессов участвовать в публичных акциях и пресс-конференциях. Головань, как и Крашенинников, считает, что в ряде случаев одному родителю можно дать больше полномочий. «Но важно не перегнуть палку, чтобы после развода функции второго родителя не сводились только к выплате алиментов», — заключает он.
Впрочем, не все юристы считают, что Семейный кодекс так уж плох. «В целом он составлен верно, проблема лишь в том, что прописанные в нем нормы не соблюдаются, — утверждает адвокат Лелявский. — На мой взгляд, нельзя лишать родителей равных прав по воспитанию ребенка. Лучше просто расширить и уточнить перечень пунктов, на основании которых папу или маму можно лишить родительских прав».
Маленькие дети во всем зависят от родителей. Они их заложники. «Когда один из родителей говорит маленькому ребенку, что второй его бросил, для малыша это может обернуться серьезным расстройством психики, — говорит Ольга Меженина, психолог центра “Мир вашего Я”. — Последствиями таких “бесед” могут стать неврозы, а также различные психосоматические заболевания вплоть до астмы. Не говоря уже о том, что часто, пережив стресс от конфликта между родителями, дети становятся агрессивными и неуправляемыми».
Меженина подчеркивает, что в конфликтных ситуациях в первую группу риска попадают дети до трех лет: в этом возрасте они чувствуют не только психологическую, но и биологическую потребность в маме. Впрочем, родители в таких ситуациях чаще всего не слушают ни юристов, ни психологов. И пока первые спорят о том, какие поправки внести в Семейный кодекс, у вторых растет число маленьких пациентов.