На границах тучи ходят все так же хмуро, но экипаж машины боевой может на время расслабиться: выход НАТО на западные и южные рубежи страны откладывается. Украине и Грузии не дали ПДЧ — плана действий по членству в альянсе. Более того, НАТО возобновляет сотрудничество с Москвой, несмотря на войну в Грузии.
Кремль говорит, что в Брюсселе возобладал здравый смысл. В Восточной Европе и США считают, что альянс проявил слабость. Кто-то даже сравнивает поведение Запада после войны в Грузии с мюнхенским сговором. На это в сентябре намекал министр обороны США Роберт Гейтс. Выступая в годовщину этого события, он половину своей речи посвятил России.
Но все же не возникает ощущения, что в Москве хором распевают: «Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит». И в этом тоже есть здравый смысл. В том тоскливом одиночестве, в котором оказалась Россия, когда ее самые близкие союзники не стали признавать Абхазию с Южной Осетией, победный марш может зазвучать, как похоронный.
В западной прессе решение саммита НАТО объясняют тем, что странам — членам альянса не до Грузии с Украиной, пока продолжаются конфликты в Ираке и Афганистане. Невозможно воевать на всех фронтах сразу. Интересно, что самую жесткую позицию по отношению к Москве занимает именно та страна, которая больше всего завязла в этих конфликтах — США. А самую мягкую — западноевропейские страны, которые играют в них либо вспомогательную роль, либо никакой.
Вероятно, дело все-таки не в том, сильно в Европе боятся России или не очень, а в том, как ее воспринимают. Для той части американского истеблишмента, которую представляет администрация Буша, война в Грузии — что-то вроде вторжения Торговой федерации на планету Набу из «Звездных войн». Джедаи защищают слабых, остальное детали. Но если ты живешь в Европе, воспринимать бывших советских как инопланетян очень трудно при всем желании. Поэтому позицию европейцев можно характеризовать как куда более нюансированную и информированную, но никак не пораженческую.
Основана она на понимании того, что Россию исключить из Европы нельзя, даже если очень хочется, даже если сами россияне перестали считать себя европейцами, как показывают социологические опросы. Виртуальный мир, в котором Россия — отдельная, отличная от Европы цивилизация, — это пропагандистский продукт, легко сбываемый на внутриполитических рынках как Запада, так и России. Но он не имеет никакого отношения к реальной стране, почти все население которой сосредоточено в географической Европе и которая имеет гораздо меньше культурных связей с Азией, чем, скажем, Великобритания. В отличие от западноевропейца средний россиянин никогда не был в индийском ресторане, у него нет китайских коллег, а у его детей — арабских одноклассников.
Создатель организации Азиатско-Тихоокеанского сотрудничества (АТЭС), бывший австралийский премьер Пол Китинг в разговоре с Newsweek назвал попытки России представить себя великой азиатской державой недоразумением. По его мнению, Россия — это Европа, и ничего больше. «Величайшая ошибка Запада в том, что [после распада СССР] России не была предложена полная интеграция в евроатлантические институты», — считает Китинг.
Пока европейцы не наберутся смелости сказать, что полная интеграция России в ЕС и НАТО — главная задача XXI века, та будет по-прежнему блуждать в поисках собственного пути, постепенно превращаясь в изгоя. И чем в большей изоляции она будет оказываться, тем более нерациональными и опасными для нее самой и окружающих, то есть Европы, будут ее поступки. Яркий пример — разрушенные всего за несколько лет действительно братские, многовековые отношения с грузинским народом. Изолированная Россия будет продолжать действовать, как Сербия Милошевича, — портить отношения с соседями и создавать на их территории сепаратистские «краины», такие как Южная Осетия и Абхазия. Сербская история показала самоубийственность этой политики.
Если же России будет светить европейский маяк, у российских политиков, как и у их восточноевропейских коллег 20 лет назад, возникнет мощнейший стимул держаться в рамках приличий. А мифическая евразийская особость России перестанет служить оправданием беззакония. А политики соседних стран вроде Михаила Саакашвили потеряют возможность оправдывать беззаконие, чинимое ими самими, борьбой с «империей зла».