Организаторы всероссийской акции протеста бюджетников в замешательстве. 12 октября они собирались, как всегда, безуспешно потребовать повышения зарплат и уже напечатали плакаты и листовки. Однако их планы спутал президент. Он пообещал, что 115 млрд нефтяных рублей будут инвестированы в «человеческий капитал», то есть пойдут тем же учителям, ученым, врачам и даже студентам-отличникам.
Председатель профсоюза народного образования и науки Галина Меркулова не знает, что теперь делать — не привыкли к такому. До сих пор была только индексация зарплат — на 2–3% несколько раз в год, а теперь президент сказал о повышении в разы. Полной справедливости, правда, не получилось — зарплаты у врачей увеличатся больше, чем у учителей. «С одной стороны, это для нас неожиданно и приятно, конечно. С другой — почему врачам все конкретно объяснили, а нам просто пообещали? В общем, особого чувства удовлетворения нет», — говорит Меркулова. На всякий случай октябрьскую акцию протеста пока решили не отменять.
А зря. Денег в казне столько, что на справедливость хватит до самых выборов. И выбирать — копить или тратить — государству больше не нужно. Конечно, копить. Остальное — тратить. Так незаметно закончила свое существование экономическая политика, которой страна следовала последние 6 лет. За это время производство и доходы населения почти без помощи правительства выросли на десятки процентов. Но больше старая система не работает, решили в Белом доме и в Кремле. Так что принципиальное решение поднимать Россию за счет шальных нефтяных денег, уже принято. С поступлением денег проблем не будет — как говорит источник в Кремле, для пущей уверенности чиновники готовы даже национализировать остатки нефтянки, например ЛУКОЙЛ. Осталось решить, как это сделать, чтобы все не разворовали, а экономика не рухнула.
Цена на нефть целую неделю была около $70 за баррель — то есть она «пробила» границу, за которой многие экономисты видят чуть ли не новую Великую депрессию. В России другие проблемы — куда деть шальное богатство циклопических размеров. За прошлый год в результате роста цен на топливо страна получила дополнительно $33 млрд, а в этом году, практически не увеличив добычу, — целых $72 млрд, посчитал экономист Евсей Гурвич. 88% населения России, по данным опроса ВЦИОМ, вовсе не думают о будущих поколениях, а требуют потратить нефтяные деньги прямо сейчас. Правительство, наконец, с этим мнением согласилось, несмотря на вялые протесты либеральных экономистов и чиновников Минфина. Опрос другой социологической службы, ROMIR, правда, показывает, что 46% уверены: правительство не сможет потратить деньги эффективно.
Еще недавно даже говорить о том, что сверхдоходы от экспорта нефти можно потратить, считалось дурным тоном: мол, мы их не заработали, а значит необходимо сохранить деньги для будущих поколений — у них либо нефть кончится, либо цены упадут. Все доходы, полученные при цене выше установленной (сейчас это $20 за баррель), уходили в стабфонд. Так что страна жила, будто бы нефть стоит $20 за баррель, а стабфонд лежал мертвым грузом на случай падения цен — считалось, что оно не за горами.
Когда дело дошло до $60–70 за баррель, да еще на фоне резко заторомозившего роста экономики России, чиновников прорвало — все бросились решать, как потратить нежданно свалившееся богатство. Глава Минэкономразвития Герман Греф настаивал на вложениях в инфраструктурные проекты, премьер Михаил Фрадков — на инвестициях в инновации, министр Кудрин — на опережающем погашении внешнего долга. В администрации президента предлагали потратиться на человеческий капитал: медицину, образование и жилье — президентские программы, за которые отвечает помощник президента Игорь Шувалов. Сам Владимир Путин выслушал всех, предостерег от «проедания незаработанного», но раздал всем понемногу. А чтобы меньше воровали, назначил следить за процессом кремлевских чиновников.
«На пробу» взяли не так много денег — если сравнивать со сверхдоходами последних месяцев. В бюджете-2006 правительство решило повысить «цену отсечения», начиная с которой нефтяные доходы поступают в стабфонд, с $20 до $27 за баррель. Высвободились средства на «поднятие страны». 115 млрд руб. достанется ученым, врачам и учителям, 70млрд руб. пойдет в инвестфонд (Минэкономразвития предлагает увеличить его до 200 млрд руб.), а больше всего — 495 млрд руб. — на госинвестиции (см. график).
К чему приведет вливание этих средств в экономику, пока никто точно не считал. Либеральные экономисты прогнозируют рост инфляции, подрывающий инвестиции и внутренний спрос, или укрепление рубля, пагубно воздействующее на производство и конкуренцию с импортом. Даже когда почти все деньги уходили в стабфонд, с ростом цен и укреплением рубля справиться не удавалось, а теперь будет еще сложнее. «Надо деньги складывать [в стабфонд], и все. Если только нужны средства под конкретные проекты в перспективных отраслях, то пусть [государство вкладывает] — по чуть-чуть, — говорит главный экономист ИК “Тройка Диалог” Евгений Гавриленков. — А вообще… лучше б не обращать на эти [шальные] деньги внимания. Пусть все развивается как есть».
Даже если дополнительные гигантские расходы не приведут к проблемам в ближайшем будущем, беда может случиться позже — когда, наконец, упадут цены на нефть. Прогнозировать здесь что-либо — все равно, что ставить в казино все деньги на зеро. Сейчас государство собирается вложиться в долгострой и наобещать златые горы бюджетникам, а если цены упадут — непонятно, как будем расплачиваться.
У чиновников план такой — успеть на нефтяные деньги «улучшить Россию» до этого самого пресловутого падения цен. «Я не согласен с теми, кто говорит, что [расходовать допдоходы] — это плохо, — говорит кремлевский чиновник. — Это все равно, что какой-нибудь бизнесмен, который зарабатывал миллион, вдруг заработал миллиард и теперь сомневается, хорошо ли это. На эти деньги можно реально улучшить ключевые отрасли». У чиновников есть много сторонников не только среди простых жителей России, опрошенных ВЦИОМ, но и среди экономистов. «У нас есть шанс определиться с местом в мировой экономике — либо мы найдем способ создать конкурентоспособные товары, либо утонем в импорте», — говорит эксперт Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Дмитрий Белоусов.
В Кремле считают, что нужно подкинуть денег на здравоохранение, образование и науку — это лучшие инвестиции в будущее, вот только отдачу от них не измеришь. В правительстве предпочитают более приземленные материи: дороги, трубопроводы и мосты. В любом случае вложить придется сейчас, а выгода будет получена очень не скоро. Если вообще будет — вон в позднем СССР символом развала стали скелеты недостроенных зданий. В долгострой закачивали деньги до последнего, но они немедленно перекочевывали на потребительский рынок, вызывая скрытую (дефицит), а потом и открытую инфляцию. Есть риск, что так случится и сейчас.
Скептики-экономисты сомневаются, что риск оправдан — у них нет веры в способность правительства вкладывать деньги. Главный экономист «Ренессанс Капитала» Владимир Пантюшин считает, что главная опасность — увлечение социальными выплатами вроде повышения зарплат врачам и учителям в разы. «У большинства населения доходы такие, что они могут позволить себе только потребительские товары, [а не товары длительного пользования и накопления]. Если им немного доплатить, то каждый захочет купить их себе немного больше. Это неизбежно разгонит инфляцию», — предупреждает он.
Но особенно горячо экономисты спорят насчет главной статьи расходов — госинвестиций. «Очень хочется связать две вещи: кучу “лишних” денег и необходимость догонять мировой прогресс, но какой будет механизм [выбора проектов для инвестиций и контроля]?» — спрашивает Пантюшин. Эксперты и даже отдельные чиновники опасаются, что если средства и не расхитят, то их наверняка будут давать только «знакомым» бизнесменам.
Например, в рамках нового бюджетного инвестфонда официально ни один проект еще не одобрен, однако на деле несколько компаний уже распланировали, как они потратят государственные деньги. В частности, как уже писал Newsweek, питерская ООО «Управляющая компания “Морской фасад”» собирается строить на средства инвестфонда морской пассажирский терминал в северной столице, а ОАО «Западный скоростной диаметр», созданное правительством Санкт-Петербурга, — платную дорогу. Они настолько уверены в том, что им достанутся деньги государства, что уже вовсю тратят свои.
По данным исследования Международного валютного фонда, госинвестиции оказываются эффективными примерно в половине стран. Но, по мнению Евгения Гавриленкова, тот факт, что Россия занимает 5-е с конца место в рейтинге коррупции TransparencyInternational, не позволяет серьезно говорить о какой-либо эффективности госвложений, что подтверждает опыт исполнения федеральных целевых программ. Средний возврат средств по ним в 90-е годы составил 15%. Контроль за исполнением лежал на правительстве, но реально его не было.
Однако теперь, как уверяет кремлевский чиновник, все будет иначе. Контролировать расходы будут не министры, а Кремль. «Специальная комиссия на каждом этапе будет следить, по назначению тратятся деньги или нет. В комиссии будут представители правительства и Кремля, последние будут доминировать», — говорит чиновник.
Тем временем Кремль решил разобраться с доходной частью своего проекта по «улучшению России». Национализация нефтянки почти закончена — из крупных компаний остались «Сургутнефтегаз» да ЛУКОЙЛ. Последняя компания (с самой большой добычей после почившего ЮКОСа), по словам кремлевского чиновника, — первая в очереди на национализацию. Ее, говорит он, выкупят у совладельцев так же, как «Сибнефть» у Романа Абрамовича. «Слыша об этом [о национализации], сразу хочется просто уволиться из компании, — не стал опровергать или подтверждать слухи ведущий эксперт департамента по связям с общественностью НК “ЛУКОЙЛ” Владимир Симаков. — Ведь это идет вразрез со всеми нашими достижениями последних лет. Ну какой тут может быть комментарий?»
Комментарий дают экономисты: власть превращается в корпорацию «замкнутого цикла» — сама зарабатывает, сама и тратит. «Но государство в России никогда не было и не будет эффективным собственником. Что бы ни говорили об олигархах, они и то лучше», — говорит Пантюшин.
Однако кремлевский чиновник уверен, что национальные проекты по расходованию нефтяных денег принесут настоящую славу Владимиру Путину. «По сути это единственное, что президент сможет предъявить населению через два года. Потому что пока что у него есть только борьба с терроризмом, которая идет мы знаем как, и высокие цены на нефть, которые не его заслуга», — объясняет он.
Но пока же негативные последствия роста цен на нефть для населения виднее, чем позитивные. В стране начинается новый бензиновый кризис. По мнению президента Московской топливной ассоциации Евгения Аркуши, «сумасшедший» рост оптовых цен на бензин в ближайшее время вызовет повышение розничных. «Надеюсь, до европейского уровня не дойдет», — вздыхает Аркуша. Французское правительство на прошлой неделе приняло решение выдать каждому гражданину €75 в качестве компенсации. В России денег на бензин для граждан в бюджете пока не предусмотрено.
ИСТОРИЯ
Не однажды в Америке
Александр Баунов
Осенью 1973 г. на американских заправках по четным числам заливали бензин только в машины с последней четной цифрой на номере, по нечетным – наоборот. Хвост очереди из многих десятков машин скрывался за далеким поворотом. На соседней заправке уже с утра торчала табличка soldouttoday, «на сегодня продано».
После Второй мировой войны Штаты окончательно разбогатели. Здешнее благополучное население каждое утро выезжало на работу на личных машинах – знаменитых американских fullsize. Между 1950-м и 1974 г. потребление энергии в США удвоилось: 6% населения Земли потребляли 33% мировой энергии. Дешевый бензин был чем-то само собой разумеющимся. Всем казалось, что так будет всегда: с поставщиками на Ближнем Востоке США расплачивались в долларах по фиксированной цене. Мировую добычу и торговлю нефтью контролировали полдюжины «англосаксонских» компаний.
Считается, что нефтяной кризис вызвала арабо-израильская война Судного дня. В действительности все началось раньше. К тому времени, когда египетская армия форсировала Суэцкий канал, нефтяные монархии Ближнего Востока уже были глубоко убеждены: им не доплачивают. Особенно после того как Никсон, чтобы стимулировать рост экономики США, между 1971-м и 1973-м дважды девальвировал доллар и уменьшил доходы арабов, тогда еще довольно скромные.
В 1973 г. иранский шах Реза Пехлеви говорил TheNewYorkTimes: «Вы покупаете нашу сырую нефть и продаете нам нефтепродукты по цене в сотни раз дороже, чем заплатили нам. Будет справедливо, если сейчас вы начнете платить за нефть, скажем, в 10 раз дороже».
6 октября 1973 г. Египет и Сирия атаковали свои бывшие территории, занятые Израилем в 1967 г. Через десять дней арабы Залива без переговоров с импортерами наложили эмбарго на поставки нефти в США. Американский импорт из арабских стран сократился с 1,2 млн баррелей в день почти до нуля. За считанные недели цена на сырую нефть выросла более чем в 4 раза – с $12 до $42 за баррель. Нескольких недель было достаточно, чтобы экономика Запада осознала свою уязвимость. В Штатах случился дефицит топлива, во всем мире – экономический спад. Была зима, в северных штатах позакрывали госучреждения и школы: топить стало дорого.
Сам кризис продлился недолго. В марте 1974 г. в Вашингтоне прошел «Нефтяной саммит»: арабы сняли эмбарго и увеличили добычу. Но старые времена низких цен не вернулись. Цена на нефть с перерывами продолжала расти. По четным и нечетным номерам бензин наливали до 1976 г., а экономное «национальное ограничение скорости» в 55 миль в час (90 км/ч) продержалось до 1995 г.
Изменился и весь мир. Началось стремительное благоустройство нефтяных королевств – появились чудеса Кувейта, Катара и Эмиратов. Иран и Саудовская Аравия к концу 70-х фактически национализировали свою нефть и провели несколько успешных пятилеток развития. Правда, в Саудовской Аравии это кончилось консервацией фундаменталистского режима, а в Иране – исламской революцией. Япония – стопроцентный импортер нефти – пострадала от повышения цен, но отыгралась на автомобилях. В 1960-е годы японцы предвосхитили нефтяной кризис – разработали и поставили на конвейер множество моделей экономичных малолитражных автомобилей. В 70-е случился захват Америки японским автопромом, пусть потом американцы и отбили часть позиций. СССР повышение цены на нефть позволило закупать зерно, сохранить прежний уровень военных расходов и просуществовать лишние 15 лет.
В 1977 г. в США создали Министерство энергетики, а в 1978 г. – стратегический нефтяной запас, начались переходы на летнее и зимнее время. США ввели у себя контроль цен на «старую» нефть из уже открытых месторождений. Ее продавали по фиксированной цене, а «новую» – по свободной. Как раз тогда размножились нефтяные вышки в Мексиканском заливе, которые нынче посносил ураган «Катрина».
Ураган нанес ощутимый удар по основным добывающим и перерабатывающим мощностям США, а соответственно, по всей американской и мировой экономике. Последствия могут быть самыми разными: от временного повышения цен до глобального экономического кризиса – в зависимости от того, насколько быстро Америке удастся восстановить энергетический комплекс.
И без урагана все было плохо. По словам экономиста Мэри Новак из GlobalInsight, в 1990-х годах мировой спрос на нефть еле полз вверх, повышаясь ежегодно в среднем на 1,4 млн баррелей в день. Затем, в 2003–2004 годах, спрос – благодаря Китаю – резко возрос (за 2 года – на 5 млн баррелей в день). В результате, говорит Новак, мировые цены на нефть подскочили с $25 за баррель в 2002-м до почти $40 в 2004-м и почти $70 сейчас.
Последствия урагана, как круги по воде, разойдутся по мировой экономике. Если цены на нефть поднимутся до $100 за баррель, США окажутся на грани кризиса, считают специалисты из GlobalInsight. В Европе, Японии и Китае он случится еще раньше. Но, как ожидается, нынешние высокие цены привлекут в США энергоресурсы со всего остального мира. В этом случае «Катрина» может парадоксальным образом вызвать резкое падение цен на нефть. Всю прошлую неделю цены падали.