Редкие попытки организовать настоящую гражданскую кампанию в России, как правило, проваливаются
Пенсионерка Мария Шумских из Челябинска практически прикована к постели: у нее сахарный диабет, ишемическая болезнь сердца, хронические заболевания почек и щитовидки. В конце июня, накануне Дня медицинского работника, женщина позвонила на местное телевидение и сообщила, что объявляет голодовку. Причина, по ее словам, банальная — к ней редко ходят врачи. Приехали журналисты, сняли сюжет. Потом про 82-летнюю старушку написали газеты. Медики заявили, что часто приходят к пенсионерке, а она отказывается от госпитализации. Но все же составили график регулярных посещений.
Шумских сама придумала, как организовать успешную акцию: подгадала информационный момент, привлекла к себе внимание и выдвинула понятное требование. Пенсионерка Шумских скорее исключение из правила: тех, кто протестует и голодает, редко показывают на ТВ. Протесты растут. Институт «Коллективное действие» подсчитал, что с января по июль этого года в России прошло 913 массовых протестных акций — в полтора раза больше, чем за первые шесть месяцев прошлого года. И участвовали в них 367 500 человек — в три раза больше, чем в прошлом году. Причина, конечно, в кризисе. Организаторы массовых акций и выступлений редко добиваются успеха и решают свои проблемы.
Одна из последних инициатив — сайт protivgai.com. Его создатели призывают распустить нынешнюю коррумпированную автоинспекцию и создать новую структуру, которая бы действительно следила за безопасностью на дорогах. Проект, судя по всему, обречен: за несколько недель под манифестом подписалось меньше сотни человек. «Мы только начинаем», — не унывает один из авторов манифеста Светлана. Она просит не называть ее фамилию. Активистка предупреждает, что в активную фазу — продвижение в прессе и организация тематических флешмобов — кампания еще не вошла.
Вряд ли и активная фаза поможет борцам с ГАИ. Все согласны, что в ГАИ берут взятки, но никому неохота ставить свою подпись под воззванием, которое звучит очень абстрактно. И так в большинстве случаев. Истории, когда из небольшой местной акции вдруг разгорался скандал на всю страну, можно пересчитать по пальцам одной руки.
Одна из самых известных гражданских кампаний началась четыре года назад. 7 августа 2005 года «Мерседес» алтайского губернатора Михаила Евдокимова зацепил при обгоне праворульную «Тойоту» местного железнодорожника Олега Щербинского. Губернатор, его водитель и охранник погибли. Щербинского признали виновным и дали четыре года колонии-поселения.
«Люди поднялись, потому что почувствовали несправедливость. На месте Олега мог быть любой», — говорит Newsweek доверенное лицо Щербинского Виктор Клепиков. Первыми на защиту водителя встали владельцы праворульных иномарок, которые решили, что обвинительный приговор — камень в их огород. Потом подключилась остальная автомобильная общественность. На митингах, пикетах и автопробегах самым популярным лозунгом стал «Все мы Олеги Щербинские». «Все-таки [мы] подняли проблему неравенства на дорогах», — вспоминает лидер движения «Свобода выбора» Вячеслав Лысаков.
Сейчас он гордится, что на Западе историю Щербинского изучают как феномен самоорганизации российского общества. Любая такая кампания, говорит Лысаков, кропотливый и технологически сложный процесс: «Народ пассивен, вывести его на улицу очень сложно. Надо знать, когда выйти, во сколько и в каких городах». Организаторы акций в защиту Щербинского выкладывали на сайте плакаты, списки городов и координаты активистов. Но без участия федеральной прессы, уверен Лысаков, эта кампания вряд ли вышла бы за рамки говорильни на форумах.
Карин Клеман, социолог и член рабочего комитета Союза координационных советов России, описывает технологическую модель, как собрать людей. Первым делом создается штаб — команда единомышленников. Вторая задача — организовать сопровождение в прессе. Требования и цели должны быть ясными и понятными — прежде всего потенциальным участникам. Потом надо составить план, а намеченные мероприятия проводить «последовательно, стремительно и не один раз». Но подлинный успех зависит не столько от организации, сколько от остроты проблемы. Повод, смысл кампании должны быть многим близки и понятны. И разворачиваться она должна вокруг конкретного героя — невинной жертвы, которая собой персонифицирует важную общественную проблему.
Щербинский стал такой жертвой, и миллион водителей по всей стране мысленно поставили себя на его место. Похожая схема сработала в деле Александры Иванниковой. В декабре 2003 года она ударила ножом таксиста, который пытался ее изнасиловать. Сергей Багдасарян умер от потери крови, а Иванникова получила два года условно. В ее защиту сама собой развернулась массовая кампания. «Дамы видели в Иванниковой оскорбленную женщину. Самооборонщики — необходимую самооборону. Националисты — свой аспект», — говорит руководитель организации «Гражданская безопасность» Сергей Гринин.
Адвокат Иванниковой Алексей Паршин вспоминает: «Все обсуждалось и подхватывалось. Для меня было очень неожиданно: дело Ходорковского и наравне с ним — дело Иванниковой». В итоге дело Иванниковой пересмотрели и ее полностью оправдали.
ПРОФЕССИЯ – БУДИЛЬНИК
Если что-то нельзя остановить, надо это возглавить. Когда кремлевским чиновникам стало очевидно, что дело Щербинского — это не шутка, на его сторону встали и «Единая Россия», и Общественная палата. Движение «Свобода выбора», под флагом которой шла защита Щербинского, занялось лоббистской работой в Думе, и его влияние среди автомобилистов стало сходить на нет. Чиновников, нарушающих правила дорожного движения, меньше не стало.
Примерно так же развивалось и дело Иванниковой, с той разницей, что Кремль и «Единая Россия» открыто не вмешивались. Это бы выглядело некрасиво: все-таки Иванникова стала героем у националистов и ее взяли под крыло организации вроде ЛДПР и ДПНИ. Защитники Иванниковой своего не добились. Либеральнее смотреть на самооборону суды не стали. Годом позже студент Михаил Моисеев из карабина «Сайга» застрелил трижды судимого Павла Коваля, когда тот с компанией собутыльников напал на него. Прежде чем прокуратура переквалифицировала дело с умышленного убийства на превышение предела необходимой обороны, Моисеев провел в Бутырской тюрьме два года. Его освободили в зале суда.
«Легко возмутиться и пойти дальше, а вот системное противостояние — это уже труднее», — говорит Яна Яковлева, глава движения «Бизнес Солидарность». Три года назад у Яны и ее делового партнера возникли неприятности с наркополицейскими: их фирму обвинили в незаконном обороте сильнодействующих веществ. Речь шла о промышленном растворителе — диэтиловом эфире, который по воле борцов с наркотиками оказался в закрытом списке.
Больше полугода Яковлева просидела в СИЗО. «Дело какой-то Яны Яковлевой никому интересно не было, но мы сделали из него “дело химиков”, и это объединило десятки компаний по всей стране», — рассказывает она. Сначала Яковлеву освободили под подписку о невыезде, потом ее и ее партнера оправдали, а потом исчезли из запретного списка промышленные растворители. А Яковлева организовала общественное движение.
Яковлева уверена, что, если бы не общественная кампания в ее поддержку, ее бы не оправдали: «Упыри боятся света». Теперь ее «Бизнес Солидарность» пытается поддерживать предпринимателей в борьбе с произволом властей. Бизнесмены, правда, пока не очень стремятся вступать в движение, предпочитая решать вопросы в индивидуальном порядке. «Если не будить социальную активность, она атрофируется», — считает Гринин из «Гражданской безопасности».
Многие активисты ровно этим и занимаются. Например, президент общественного фонда «Интерлигал» Нина Беляева уже давно учит активистов с толком организовывать гражданские кампании. По ее словам, только за последние полгода ее центр провел 300 тренингов: людям объясняли, как грамотно отстаивать свои права. Настоящие кампании длятся годами, говорит Беляева, идет ли речь о сборе двух миллионов подписей против ввоза ядерных отходов или о борьбе в поддержку альтернативной гражданской службы.
Информационное агентство МЕМО.РУ, созданное правозащитниками из «Мемориала», работает «по науке». Сначала социологи выясняют, что беспокоит жителей того или иного региона. Если диагноз показывает социальные проблемы, проводят повторный опрос — узнают, готовы ли местные жители их решать. Если да, МЕМО.РУ начинает кампании. Недавно они провели в Коми около 150 акций против милицейского произвола. В результате более 15 000 человек признались, что захотели отстаивать свои права.
Читайте также
Миннрав предупреждает