Порядок венчания Михаила и Александры Орловых два года назад придумал сам патриарх Алексий II. Отпрыску знаменитого графского рода, перебравшемуся из Швейцарии в Москву, очень хотелось, чтобы в службе участвовал и его двоюродный брат епископ Швейцарский и Европейский Амвросий, и настоятель столичного Сретенского монастыря архимандрит Тихон. Канонически это было невозможно: церкви обоих священнослужителей не признавали друг друга. Но патриарх благословил, и на службе в храме Иоанна Воина на Якиманке отец Тихон молодых обручил, а владыка Амвросий — обвенчал.
Такое исключение из правил вполне соответствовало мироощущению Орлова: «Я себя считаю и всегда считал прихожанином единой Русской Православной Церкви». Беда только в том, что последние 80 лет такой церкви как бы не существовало. Не появится она и в четверг, когда патриарх Алексий II и митрополит Лавр — первоиерарх Русской православной церкви за границей — подпишут Акт о каноническом общении. Хотя препятствий для совместных богослужений не останется, а патриарх будет «визировать» многие решения РПЦЗ, самоуправление в ней все-таки сохранится. К тому же в свое время церкви разошлись так решительно, что многие оказались просто не готовы мириться. Из-за этого диаспора — да и российская паства — уже пережила один раскол, теперь зреет следующий.
В статистике, которую сходу выдает убежденный монархист Петр Николаевич Колтыпин-Валловской, чувствуется революционное вдохновение: «70% мирян не согласны, 120 священников [из 310] не согласны, у нас есть группа епископов, но я сейчас не могу называть имена». Делегат четвертого Всезарубежного собора, на котором год назад был одобрен Акт о каноническом общении, говорит, что через месяц-два состоится пятый собор, на нем будут избраны синод и предстоятель, чтобы руководить теми, для кого Патриархия остается «нечистой».
На самом деле знаменитая анафема 1918 года, которая все еще питает противников единства, была адресована не новой власти вообще, а конкретно гонителям и палачам: «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. <…> Властью, данной Нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной. Заклинаем и всех вас, верных чад Православной Церкви Христовой, не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение».
На «безумцев» это не подействовало. Расправы подкрепили декретом об изъятии церковных ценностей, Патриарха арестовали, потом выпустили фактически под домашний арест. В 1925-м, перед самой его смертью, «Известия» напечатали странное воззвание. Во-первых, его картонный стиль ничем не напоминал стройный и энергичный слог патриарха: «Призываем и церковно-приходские общины, и особенно их исполнительные органы не допускать никаких поползновений неблагонамеренных людей в сторону антиправительственной деятельности, не питать надежд на возвращение монархического строя и убедиться в том, что Советская власть — действительно Народная Рабоче-Крестьянская власть, а потому прочная и непоколебимая». Во-вторых, подписано оно было «Патриарх Московский и всея Церкви Российския» — откуда появился этот титул и куда тут же исчез, неизвестно. Следующий патриарх — Сергий Страгородский — назывался уже «Московский и Всея Руси».
Неожиданностей не последовало: РПЦЗ отказалась принимать распоряжения московского престола на свой счет (говорят, что и Сергий в одном из частных писем «зарубежникам» писал «управляйтесь сами»). Чего Страгородский не предвидел — как утверждает патриархия, — так это того, как используют его Декларацию большевики. Она стала оружием, которым они добивали Церковь. За отказ подписать документ священников и епископов казнили в тюрьмах, на порогах домов, около храмов, каторга была милостью. Впрочем, подписание Декларации тоже не было гарантией свободы. К началу войны на воле в Советском Союзе осталось четыре епископа, включая Сергия.
Но даже эти зверства, по мнению Московской патриархии, не извиняют митрополитов РПЦЗ, открыто ликовавших по поводу немецкого вторжения, благодаря которому на оккупированной территории открылось вдвое больше приходов, чем оставалось в СССР. Правда, первоиерарх «карловчан» митрополит Анастасий не ликовал, у него вообще были напряженные отношения с немецкими властями, и агитировать за них он отказывался. Единственное исключение он сделал на Пасху 1942 г.: «Настал день, ожидаемый [русским народом], и он ныне подлинно как бы воскресает из мертвых там, где мужественный германский меч успел рассечь его оковы».
В ту Пасху советские власти отменили комендантский час, чтобы православные смогли пройти крестным ходом вокруг оставшихся храмов. Это было благодарностью митрополиту Сергию, который сориентировался раньше своего зарубежного коллеги. И даже раньше генсека. Уже 22 июня, за 11 дней до сталинского «Братья и сестры», он объявил: «Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой <…> Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины».
Это, впрочем, никак не мешало им расти. В СССР к концу войны было за 10 000 приходов, почти втрое больше, чем в 1941-м. А РПЦЗ стала церковью не только «белогвардейцев», но и бывших советских — власовцев, казаков, перешедших на сторону Германии, военнопленных, ост-арбайтеров. Многих из них от высылки на родину спасли именно священники — записывали регентами, певчими, чтецами, просто уговаривали союзников позволить им остаться. В итоге канонический развод духовенства, помноженный на взаимные обиды паств, опустил между патриархатом и «зарубежниками» занавес покрепче железного.
В 60-х, когда диаспора перебиралась из частных домов и гаражей в новые храмы, Хрущев крушил и утилизировал церкви так же самозабвенно, как сажал кукурузу. Но прямой агрессией дело не ограничивалось. Партия и правительство использовали Церковь в хвост и в гриву. Внутри страны — для стукачества (какая-такая тайна исповеди?), за границей — для дипломатии. В 1961-м РПЦ вошла во Всемирный совет церквей, воплощение экуменической «теории ветвей», по которой все конфессии растут из одного дерева христианства. Для православного это звучит примерно так же, как для какого-нибудь крестьянина — «пол не имеет значения, главное, чтобы человек был хороший». Но патриархию никто не спрашивал. Если партия решала, что совместные богослужения с католиками и протестантами полезны для международной репутации, служили. Зато и довольствие получали необидное.
По мере того как патриархия налаживала международные связи, РПЦЗ все больше замыкалась в себе. Дело в том, что, строго говоря, православным разрешено причащаться только в тех церквах, которые они считают канонически чистыми. Те, с которыми были в общении «сергианцы», оказывались отрезанными от «зарубежников». А у них крепло чувство избранности. «Все эти годы мы были изолированы, и это было правильно», — говорит протоиерей Петр Перекрестов из Сан-Франциско.
Первым крупным завоеванием стала паства суздальского архимандрита Валентина Русанцева. Он же одним из первых и распрощался с «зарубежниками», основав собственный Суздальский синод, который теперь управляет Российской православной автономной церковью. «Некоторые священники приходили и кричали, что их запретили за антиэкуменизм, а потом оказывалось, что они были запрещены [в служении] по моральным причинам, — вспоминает отец Петр Перекрестов. — Нас много обманывали».
В общем, наступление РПЦЗ захлебнулось. Зато праведное возмущение патриархией только усилилось. «Молодые монахи в Джорданвилле, причем недавние эмигранты, были настроены особенно радикально», — вспоминает Роман Касабов. Он уехал в Америку в 1989-м, а в 2000-м, перед тем как вернуться в Россию, поделился с владыкой Лавром своим восторгом по поводу того, что нашел наконец единственно истинную православную церковь. И спросил, где там приходы РПЦЗ, потому что патриархию не признавал. «Он очень скептически мои рассуждения воспринял, но видел, что я загорелся, и посоветовал один приход в Подмосковье, — рассказывает Роман. — А я скоро перестал туда ходить, потому что какой разговор ни начнешь, все скатывалось к перемыванию косточек иерархам РПЦ».
Скептицизм митрополита Лавра по поводу непригодности РПЦ его предшественнику митрополиту Виталию был глубоко чужд. Из-за этого в 2000 г. в РПЦЗ случился первый раскол. В том году владыка Виталий объявил о своем уходе на покой. Но когда предстоятелем был избран владыка Лавр, владыка Виталий уехал в канадский скит и оттуда заявил, что остается во главе церкви. Одному из епископов-«лавровцев» это показалось настолько странным, что он силой забрал митрополита из скита и отвез на психиатрическое освидетельствование. Владыка был признан вменяемым, а его похитителя Лавровский синод на время запретил в служении. Правда, потом простил и повысил. В итоге появились РПЦЗ (Л), в которой осталось большинство паствы, и РПЦЗ (В).
В том же году РПЦ прославила царственных мучеников и приняла Социальную доктрину, которая осудила «теорию ветвей» и запретила совместное служение с инославными, а также признала ошибочность Декларации. Мало того, теперь РПЦ обязана призывать паству к гражданскому неповиновению, если требования власть идут вразрез с христианскими нормами. Вскоре из Москвы стали интересоваться, не пора ли помириться.
«Я помню, в конце 2002 года меня пригласили в российское консульство и спросили: что нужно, чтобы церкви воссоединились, — вспоминает атаман Общеказачьего союза Сан-Франциско Никита Бьюик (его родители сменили фамилию, когда перебрались из Шанхая в Калифорнию, — не хотели, чтобы там знали об их происхождении). — Я сказал: нужно вызвать Александра III, чтобы он запер обоих предстоятелей в комнате и не выпускал их оттуда, пока не решат. А через некоторое время была встреча в Нью-Йорке».
Потом делегация РПЦЗ (Л) съездила в Россию. «Я понял, что народ признает и любит своего патриарха», — делится впечатлениями отец Петр. «Они смотрят на происходящее в России сквозь розовые очки, они не видят, что современная Московская патриархия все такая же, ничего не изменилось, — машина по исполнению треб», — сердится настоятель Общины Новомученицы Елизаветы РПЦЗ (Л) в Петербурге отец Владимир Савицкий и грозит уйти с епископами-бунтовщиками. Уйдет процентов 20, признает отец Петр, но те, у кого есть каноническое сознание, вернутся. Короче, снять розовые очки у зарубежных иерархов их последователям-реалистам в России не удалось. Вскоре начались переговоры о каноническом общении.
Собственно на уровне приходов это общение началось уже давно, говорит Анна Голубева. Она крестилась 20 лет назад в храме патриархии, потом переехала в Копенгаген и стала ходить в церковь там, ничего не зная о разделении. «Акафист Иоанну Шанхайскому (святому, канонизированному РПЦЗ) я спокойно покупала в Москве и возила в Данию, где его было не найти, — рассказывает Голубева. — Я знаю пределы Московской патриархии, которые были освящены в честь святых РПЦЗ».
Но в результате переговоров дело пошло дальше общения: с четверга патриарх будет утверждать избрание митрополитов РПЦЗ, священники-«зарубежники» смогут апеллировать к нему, если их не устроит решение архиерейского синода, окончательное решение об открытии приходов — тоже за Москвой. Переговорщик от патриархии протоиерей Николай Балашов успокаивает: «Пункты, в которых говорится о превосходящих полномочиях патриарха, имеют символический характер».
Отобрать храмы у диаспоры в любом случае будет нелегко. Дело в том, что в основном они в собственности приходов (их в РПЦЗ примерно 250), а не всей церкви, и если священник со своей паствой решит выйти из подчинения, он выйдет вместе с недвижимостью. «Надо было постепенно заменять епископов, выстраивать вертикаль власти, и РПЦЗ подчинилась бы патриархии без потерь», — иронизирует отец Михаил Ардов из РПАЦ.
Но все же главное для несогласных зарубежников — не недвижимость, а поведение патриархии. Экуменизм запретили, но из Всемирного совета церквей не вышли, Декларацию отменили, но за сотрудничество с безбожниками не покаялись ни патриарх, ни митрополиты. «Преждевременно», — подводит черту Петр Николаевич Колтыпин-Валловской. Сам он встречался с Алексием IIв 1995 г., когда возглавлял зарубежную комиссию по делу об убийстве царской семьи. Тогда обе церкви согласились, что госкомиссия, определявшая принадлежность останков, неправа. На вопрос, как он поздоровался с первоиерархом РПЦ, отвечает просто: «Я, конечно, подходил у него к благословению. Это же тогда была встреча с как бы обычным духовенством, а я у всех духовных лиц по традиции православной церкви беру благословение».
ТУДА И ОБРАТНО
Хроника раздела и слияния русских церквей
1918 – Патриарх Московский и всея России Тихон предал анафеме «творящих беззаконие и гонителей веры и Церкви Православной»
1920 –патриарх Тихон издал указ №362, предписывающий архиереям, потерявшим связь с высшим церковным управлением, объединяться и организовывать собственное руководство. В том же году 34 епископа русской церкви учредили в Константинополе Высшее церковное управление за границей
1922 – патриарх Тихон под давлением властей постановил упразднить ВЦУЗ и тут же был арестован. Зарубежные архиереи выполнили это постановление, но сразу учредили Временный архиерейский синод Русской заграничной церкви. Запрещать его патриарх Тихон отказался. В 1923 г. он был выпущен из тюрьмы
1924 – в Сремских Карловцах (Югославия) учреждена Русская православная церковь за границей
1925 – в «Известиях» опубликовано «Воззвание патриарха Тихона» с осуждением всякого сопротивления власти и отречением от «карловчан». Вскоре патриарх Тихон скончался, возможно, в результате отравления
1927 – митрополит Сергий издал свое «Послание пастырям и пастве», известное как «Декларация», потребовав от всей Русской православной церкви полной лояльности советскому правительству. В ответ Заграничная церковь отказалась подчиняться московской церковной власти
1934 – Сергиевский синод запретил духовенство Заграничной церкви в служении
1943 – митрополит Сергий избран Патриархом Московским и всея Руси. В 1944 г. РПЦЗ признала это избрание неканоническим, прекратив общение со структурами Московского патриархата
1988 – Московская патриархия канонизировала новомучеников российских, пострадавших при советской власти
2000 – Московская патриархия канонизировала царственных мучеников, признала ошибочными Декларацию митрополита Сергия и экуменическую «теорию ветвей»
2006 – Всезарубежный собор РПЦЗ признал желательным восстановление канонического общения с Московским патриархатом