Во время отпевания патриарха Алексия II все дороги к храму Христа Спасителя были перекрыты. Как выносили гроб с телом усопшего, можно было увидеть в прямом телеэфире, но не воочию. Однако верующие проявили упорство и нашли места, откуда было видно хотя бы что-то. Импровизированная смотровая площадка образовалась в кустах возле бензоколонки напротив ХХС, куда можно было пробраться дворами. На переносном стульчике лежал завернутый в целлофан старый радиоприемник. Вокруг стояли десятка два человек. Они слушали трансляцию, руководствуясь ею, крестились и клали земные поклоны, хотя между ними и храмом стояли в ряд биотуалеты.
Как-то не по-людски это, вздыхали люди, но при этом соглашались, что это пустяки и в целом проводили патриарха достойно. Президент Медведев очень высоко оценил роль Алексия II в истории, в Москву съехались главы православных государств и патриархи, даже грузинский, ради чего впервые после недавней войны российское небо открыли для спецрейса из Тбилиси. Удалось найти золотую середину: государственный траур объявлять не стали, но своим указом Медведев ввел его элементы. Эти похороны показали, насколько государство и церковь связаны друг с другом в постсоветской России: разделены, но друг к другу относятся с пиететом. А то, что простые верующие оказались на обочине, — неизбежный технический нюанс.
ПРИГОТОВЛЕНИЯ
Очередь в храм была длиннее, чем когда хоронили Ельцина. Прощание началось вечером в субботу. К гробу пришло больше 100 000 человек. Во вторник в семь утра двери храма закрыли. «У нас приказ: гражданским внутрь нельзя», — устало объяснял сержант женщине с сыном-школьником. «Весь вечер стояли, а пропускать стали только ночью. Почему сразу было не сказать, что для народа ночь отведена?» — возмущалась старушка с дешевым букетом. Сержант тоже был сердит — он простоял в оцеплении двое суток, продрог и сорвал голос.
В семь утра шли последние приготовления к литургии. В ризнице, за алтарной частью храма, переодевались епископы, священники и дьяконы. Из дорожных чемоданов на колесиках, как у туристов, извлекались торжественные белые одежды — парчовые подризники и расшитые золотыми нитями саккосы (верхняя архиерейская одежда). Из коробов-цилиндров — митрополичьи митры. Возле архиепископов суетились молодые иподьяконы, подвязывая седым епископам тесемки на рукавах подризников, подавая массивные золотые кресты. То и дело звонили мобильные. Один из епископов, словно армейский полковник, по телефону чеканил приказы: «После отпевания собирайте всю бригаду и рассаживайтесь по автобусам. У всех наших протоиереев есть VIP-приглашения. Утром встречаемся в холле гостиницы, потом — в аэропорт».
Старушки-служительницы разбирали цветы. Белые розы ставили в корзины и выносили к гробу. Гвоздики и хризантемы оставались лежать на полу. К гробу продолжали подходить клирики и миряне, которые пришли еще ночью. Они целовали воздУх — легкую вышитую ткань, которой было покрыто лицо усопшего, — и крестясь отходили. В полвосьмого распорядители начали оттеснять всех от гроба. Началась небольшая давка из тех, кто еще хотел успеть подойти к гробу, и тех, кто уже занимал места, чтобы отстоять литургию.
ЛИТУРГИЯ
«Два шага назад. Да что вы за монахини, если священника не слушаетесь?» — распекал непослушных седобородый священник. В восемь началась литургия. Из царских врат вышли архиепископы и митрополиты, встав по обе стороны от гроба. Монахини с клироса фотографировали происходящее на мобильные. В девять зачитали Евангелие от Иоанна, потом к мирянам и клиру обратился протоиерей Дмитрий Смирнов. Он напомнил о заслугах Алексия и говорил душевно и убедительно.
Храм тем временем заполняли известные люди: Михалков, Якунин, Сечин, Бородин. На улице по-прежнему лил дождь. Верующие пели молитвы прямо под аркой станции «Кропоткинская». Выйти на площадь — вернее, на перекресток четырех улиц и бульварного кольца — не представлялось возможным. Люди под зонтиками читали Евангелие и держали свечки. У многих к одежде были приколоты портреты усопшего патриарха.
Креститься начинали, только выйдя из метро. Перед телекамерами выступали братья Нестеровы, издатели газеты «Любимый президент». «Нам посчастливилось [проститься с патриархом] в первый день. Здесь тысячи, миллионы россиян, — преувеличивал Петр Нестеров. — Присутствует президент. Мы просим президента…» — «И Владимира Владимировича Путина», — подсказывал его брат Владимир. «…Канонизировать нашего любимого патриарха», — сказал Петр. Все собравшиеся если о чем и говорили, то о перспективах канонизации Алексия. И о том, что дождь — хороший знак. «Небо плачет», — повторяли верующие.
В десять утра подвезли венок от Виктора Ющенко. Виктор Янукович и посол в Киеве Виктор Черномырдин в это время уже стояли в храме. Про украинского президента, который хочет иметь свою отдельную от РПЦ православную церковь, никто ни на улице, ни в храме не сказал дурного слова.
ПОНЕСУТ ИЛИ ПОВЕЗУТ?
В храме в секторе духовенства батюшки общались между собой. «Понесут или повезут?» — перешептывались монахини. Старый священник, сияя от благоговения, вспоминал о встрече с патриархом: «Два часа разговаривали — да все о политике. В приемной два архиерея дожидались, а он меня не отпускал». Вокруг чиновники обменивались поцелуями. Позже появились Юрий Лужков и Владислав Сурков. Прибыли президенты Белоруссии, Молдавии, Армении и Сербии, два кардинала из Ватикана в малиновых мантиях, буддисты в красно-желтых плащах, раввины и муфтии.
В 11.00 с супругами появились Владимир Путин и Дмитрий Медведев. Начался колокольный звон. На колокольню зачем-то поднялись не только звонари, но и люди в форме. Внизу телевизионщики попросили какого-то сержанта с пакетом шаурмы передать по рации, чтобы те ушли. Портят картинку. Сержант намекал, что это не милиционеры вовсе. Выступил митрополит Кирилл, местоблюститель патриаршего престола и глава похоронной комиссии.
Его речь звучала как политическая. Слушавшие ее Медведев с Путиным, как показалось многим, напряглись. «Святейший принял церковь ослабленную, — проповедовал митрополит. — Она была в изоляции, подобно больному человеку, лежала в кровати». «Неправда, это ересь. Так нельзя говорить про церковь», — какой-то сельский батюшка яростно шептал стоявшим впереди иереям. Те его одернули. «Простите, батюшка», — сказал тот и в знак извинения поцеловал иерею правое плечо. Когда батюшка снова захотел прошептать гневную тираду в адрес митрополита Кирилла, у него от свечи загорелся седой локон. Стоявшие сзади прихожанки потушили огонь.
ОТПЕВАНИЕ
Никто не жаловался, что не поставили большой экран, чтобы все могли наблюдать заупокойную службу. Началось отпевание. Его возглавил патриарх Константинопольский Варфоломей, прочитав строки Евангелия на греческом языке. Следом за ним отрывки из Евангелия по очереди стали читать предстоятели поместных церквей: на грузинском — Илия II, на румынском — Даниил, на церковнославянском — Амфилохий. В этот момент митрополит Кирилл почувствовал себя плохо. Проходя мимо президента и премьера, он пошатнулся, его подхватили под руки и отвели в алтарь.
Через несколько минут сознание потеряла секретарь Совбеза Украины Раиса Богатырева. Из-за духоты и тесноты многие выходили в коридор. На лавке сидели несколько женщин и обсуждали происходящее. «Отец Дмитрий говорил душевно, а Кирилл очень артистично, как по телевизору», — делилась впечатлениями служительница из Александро-Невской лавры Татьяна. На улице тоже уже устали ждать. «Сейчас по телевизору сказали, что после двенадцатого удара будут выносить. Еще не звонили?» — волновалась женщина у бензоколонки возле храма.
Им и крестный ход вокруг храма виден не был. Гроб на руках понесли к выходу. Тут прорвались эмоции. «Патриарх, молись за нас!» — раздался в дверях храма истошный женский крик. Кто-то собирал цветы, кто-то целовал покрывало, на котором был установлен гроб. Крестным ходом обошли вокруг храма, а потом снесли гроб к катафалку. Наконец-то выяснилось: повезут. Верующие дворами и переулками бросились вдоль движения кортежа. Они приготовили цветы и ждали, а в это время водитель катафалка ругался на монахинь, усыпавших путь розами: они же с шипами, шины проколют. Первыми мимо верующих проехали два автобуса с ОМОНом. Следом спустя пару минут — лимузин патриарха. За лимузином шел катафалк. За ними как-то вразнобой ехали «Ауди» с епископами. Потом вереница автобусов с остальным духовенством. Повернув на Моховую, кортеж ускорился.
ПОХОРОНЫ
Ближе к Лубянке и на Маросейке тротуар был уже усеян цветами. На «Бауманской» с изумлением смотрели на батюшку, который затащил на эскалатор велосипед с двумя церковными колоколами. «С Северного Кавказа», — коротко сказал о себе священник, вышел из метро, спросил дорогу к храму и уехал.
Потом все собрались у Елоховского собора. Там была та же картина: оцепление и загораживающие вид автобусы. Упершись в ОМОН, люди зажгли свечи и запели псалмы. Пахло воском и автомобильным выхлопами. Цветы передавали со священнослужителями, чтобы те положили к церковной ограде. Певшие псалмы едва не поссорились, поспорив, можно ли говорить об отпущении грехов патриарха. «Это ересь, не было грехов», — голосила одна. «Не бывает без грехов», — настаивала другая.
Похожий на монаха мужчина интересовался, где будет могила. «У него не будет могилы, молодой человек. Его в правом приделе похоронят», — объясняла пожилая женщина в малиновом берете. «Ювеналий, Владимир», — перечислял возможных преемников пенсионер в военной куртке. Но делал ставку на митрополита Кирилла, хоть тот и упал в обморок. «Митрополиту Кириллу всего 62 года», — сообщил он. «Когда он стал говорить, я аж испугалась, — делилась с ним одна пенсионерка, — голос, как у Алексия». «Еще говорят о каком-то московском», — интересовались люди. «Управделами. На букву “К”», — важно отвечал ей старик, имея в виду митрополита Климента. Разговоры о преемнике были и в коридорах ХХС. Служительница Татьяна хотела бы, чтобы это был митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир, да только он стар — ровесник Алексия: «Когда узнал о смерти Алексия, ему самому плохо стало». «Да и Ювеналий тоже старенький, сегодня еле-еле шел, — подхватывала ее собеседница. — А Кириллу есть что терять. Вся политика церкви лет восемь уже — его рук дело». «Грех большой сейчас такие речи вести, — качал головой батюшка из Самары. — Такая свистопляска началась, как будто бесы разжигают. Все они боятся патриарха. Даже мертвого».
Похоронная служба заняла около часа. Сотрудники ГУП «Ритуал» опустили гроб в нишу, сверху положили гранитные плиты и засыпали морским песком. Руководил всем митрополит Кирилл. На улице людей не становилось меньше. «Граждане, сегодня в храм доступа не будет», — говорили им в мегафон. Священники вернулись обратно в автобусы. А когда стало темнеть, милиционеры из решеток соорудили новые коридоры и стали выстраивать очередь в храм, хотя говорили до этого, что не пустят.
Читайте также
Патриаршие труды
| ГАЛЕРЕЯ |