63-й Каннский фестиваль открывается «Робин Гудом» Ридли Скотта – сказкой, в которой большие актеры играют в казаки-разбойники
Два главных кинособытия года — Каннский кинофестиваль и премия «Оскар» — могут соперничать друг с другом в шизофреничности: на экране — боль, взрывы и страдания, в зале — смокинги, бриллианты и раскланивающийся гламур. Но если «Оскар» выглядит как победный парад, награждение отличившихся в честной борьбе, то Каннский кинофестиваль — это прежде всего военные действия, а уже потом — прославление победителей. О фестивале и говорят как о чем-то среднем между спортом и войной: «за главный приз сражаются», «режиссер старой гвардии еще покажет молодым», «противостояние кинематографических тенденций».
В нынешнем году прибрежный городок Канн залило шестиметровыми волнами, и это пока обещает стать самым живописным событием фестиваля. В основном конкурсе в этом году не так много мэтров, как в прошлом, и нет фильмов с заранее скандальной репутацией, вроде прошлогодних «Бесславных ублюдков» Тарантино или «Антихриста» фон Триера. Все, кроме погоды, тихо и спокойно, и 63-й Каннский кинофестиваль расслабленно открывается 12 мая «Робин Гудом» Ридли Скотта.
Фильмы открытия Каннского кинофестиваля обычно не говорят ничего особенного о кинематографических тенденциях и даже не задают фестивалю тон. Но если посмотреть, чем Канн открывался в последние годы, можно подумать, что отборщики предсказывают будущее и предчувствуют общественные потрясения. В 1999 году фестиваль открывался внеконкурсным «Сибирским цирюльником» Никиты Михалкова. Этот тяжеловесный глянец совершенно не соответствовал новой кинематографической тенденции (в том году в Канне победила камерная социальная притча «Розетта» братьев Дарденн). Но зато предсказал все, что случится в России в 1999-м: в стране сменилась власть и началась эра нового правительственного пафоса.
В 2006-м Канн открылся модным и глупым «Кодом да Винчи» Рона Ховарда, и середина двухтысячных такой и была — глупой, бодрой, модной. Но вот посреди тучных годов Каннский фестиваль-2008 вдруг предъявил публике не гламурную истерику, а полустертую, засвеченную антиутопию Фернанду Мейреллиша «Слепота», в которой внезапно ослепшее общество теряло человеческий облик. И пожалуйста — к концу года мир скатился в финансовый кризис. В прошлом году мультфильм «Вверх», которым открылся фестиваль, объяснил, что надо быть выше всех проблем, в том числе и финансовых, а 3D — это самый правильный формат для новых мечтаний. И действительно, дела как-то постепенно выправились, чему в киноиндустрии немало поспособствовали 3D-фильмы.
В этом году каннский фильм открытия — «Робин Гуд» Ридли Скотта. Так что, похоже, к концу года мы все впадем в детство. Безмятежный, как полдник в детском саду, «Робин Гуд» — кино, в котором большие актеры получают удовольствие, играя в казаки-разбойники. Ридли Скотт собрал прекрасную команду: Рассел Кроу, при виде которого невозможно не думать о «Гладиаторе», Кейт Бланшетт, Макс фон Сюдов, Уильям Херт и зловещий лысый Марк Стронг. Кроу в интервью объяснял, что для него новый «Робин Гуд» — это детские фантазии, ставшие реальностью, но оказавшиеся бесконечно удивительнее детских фантазий.
После всех предыдущих подходов к легенде о Робин Гуде новый фильм выглядит тем более неожиданно, что он с этой легендой не имеет ничего общего. Никаких «ворует у богатых, отдает бедным», почти никаких засад в лесу, ничего похожего на соревнования лучших стрелков, да и сам Робин еще вовсе не Гуд. Это большое предисловие к легенде, своеобразный «Робин Гуд. Предстояние». Французам будет особенно приятно: фильм начинается с военных действий между англичанами и французами, и король Ричард Львиное Сердце погибает во время осады французского замка от шальной стрелы французского повара. Каннская публика всегда по-детски непосредственно реагирует на франкофонные (или франкофобные) шуточки в фильмах.
Что касается конкурсной программы, то вялые военные действия в этом году могут разыграться разве что между новым и старым кино: сновидческий метареализм тайца Апичатпонга Веерасетхакула («Письмо к дядюшке Бунме») противостоит убойному наскоку старой гвардии — православному хоррору Никиты Михалкова «Утомленные солнцем-2. Предстояние». Безысходное украинское роуд-муви «Счастье мое» Сергея Лозницы — социальному реализму классика Майка Ли, сделавшему комедию «Еще один год».
«Письмо к дядюшке Бунме» — полнометражная версия прошлогодней короткометражки Апичатпонга Веерасетхакула, который выполнил давнее обещание снять фильм об умирающем дядюшке Бунме и его реинкарнации. Перерождение — главная тема Веерасетхакула, который постепенно становится одним из самых важных современных режиссеров. Тихий визионер, он может сделать фильм из ударов молний, солнечного затмения и разговоров с обезьяной. Не зря в опросе читателей сайта Indiewire, какой фильм основного каннского конкурса они больше всего хотели бы посмотреть, максимальное количество голосов получил Апичатпонг Веерасетхакул. На втором месте — Алехандро Гонсалес Иньярриту.
Иньярриту, любитель пазлов, снятых «с точки зрения Бога», наконец попробует быть проще и обойтись без пазлов. Фильм о полицейском и преступнике режиссер, по прошлогоднему примеру Тарантино, назвал с ошибкой, и теперь каждый переводит его «Biutiful» как может: «Красата» или «Прикрасна».
В этом году впервые попали в каннский конкурс фильмы из Чада («Кричащий человек» Махамата-Салеха Харуна) и Украины («Счастье мое» Лозницы). Документалист Сергей Лозница предпослал своему игровому дебюту эпиграф из Гоголя: «Бывает время, когда нельзя иначе устремить общество или даже все поколение к прекрасному, пока не покажешь всю глубину его настоящей мерзости». Надо признать, что это идеальный эпиграф ко всей «русской новой волне». Оператор картины — Олег Муту, снявший знаменитый фильм Кристиана Мунджу «4 месяца, 3 недели и 2 дня».
Другие ожидаемые премьеры — «Копия верна» с Жюльетт Бинош, первый европейский фильм Аббаса Киаростами, якудза-триллер «Ярость» Такеши Китано и сделанный режиссером Им Сан Су ремейк южнокорейского классического триллера «Служанка» — клаустрофобического экзерсиса на тему супружеской верности и крысиного яда.
Главные киномонстры не участвуют в основном конкурсе. В программе «Особый взгляд» покажут «Социализм» Жан-Люка Годара и «Странный случай Анжелики» Мануэля де Оливейры (101 год человеку, между прочим). А вне конкурса — сиквел «Уолл-стрит» Оливера Стоуна «Деньги не спят». Герой первого «Уолл-стрит» Гордон Гекко выходит из тюрьмы (ему возвращают мобильный телефон размером примерно с карликового бегемота) и смотрит на новый мир, где жадность уже не порок, а квалификационное требование к соискателю на любую должность.
Вуди Аллен в очередной раз отказался участвовать в конкурсной программе, так что его фильм «Ты встретишь высокого незнакомого брюнета» с Наоми Уоттс, Джошем Бролином и Антонио Бандерасом тоже будет показан вне конкурса.
Все очень рассчитывали, что легендарный Терренс Малик успеет снять к конкурсу свое «Древо жизни». Но оказалось, что фильм еще не готов, хотя директор фестиваля Тьерри Фремо не исключал возможности его появления в программе в последний момент.
В общем, пока что основной каннский конкурс обещает быть медленным и довольно печальным, неожиданности есть лишь в параллельных программах «Двухнедельник режиссеров» и «Неделя критики». Обещают, например, короткометражку Луи Гарреля и фильм «Свет-аке» киргизского режиссера Актана Арыма Кубата.
В общем, главным развлечением 63-го Каннского фестиваля будут волны и «Робин Гуд» — стрелы, кони, Хартия вольностей и крики «Свобода!». Настоящие мужские игры.
А пока все продолжают говорить о кино как о войне, Тим Бертон, председатель жюри нынешнего Канна, объясняет, что для него кино — это всегда что-то вроде сна. Что ж, с этой точки зрения и тайский гений Апичатпонг Веерасетхакул, и Такеши Китано, чьи последние фильмы — это чистая магия с одновременным саморазоблачением, и, безусловно, военный комикс Никиты Михалкова находятся в абсолютно равных условиях.