Самый несчастный гражданин самой счастливой страны в мире Ларс фон Триер недавно пережил депрессию. Он очень расстроился из-за неудачи в прокате своего последнего фильма «Самый главный босс» и объявил на всю Данию, что у него творческий кризис. Вопрос, который задал ему Newsweek, вверг его в минутную прострацию: «Ларс, скажите, а что такое счастье?» Сделав театральную паузу, лучший режиссер мира переспросил: «Это шутка?» После чего стащил с себя черные джинсы и трусы, взял за руку своего давнего партнера по бизнесу Петера Альбека Йенсена — тоже совершенно голого — и плюхнулся в бассейн.
Вынырнул фон Триер совершенно умиротворенный. Рассекая волны, поднятые упитанным Йенсеном, он добрался до бортика и вылез на сушу. «Это вот Петер счастлив, потому что у него есть такой партнер-идиот, который готов голым сигать в бассейн для рекламного ролика», — сказал режиссер, натянул джинсы и футболку и ушел в сторону своей хижины на окраине датского киногородка. Сейчас он снимает фильм ужасов «Антихрист» о том, что мир создал Сатана.
Граждане самой счастливой страны в этом мире относятся ко всему проще, чем их великий и несчастный соотечественник: не божья благодать, конечно, но и ничего дьявольского. Разве что скучно. «Просто каждый день благодарю Всевышнего, что не умер со скуки», — шутит друг фон Триера Йенсен. Из-за этой почти осязаемой скуки стороннему наблюдателю очень сложно понять, почему Дания лидирует во всех мировых рейтингах счастья.
Теперь самая счастливая страна в мире — это модель и пример для всего «прогрессивного человечества». Счастье превратилось в новую идеологию постиндустриального общества, которая вот-вот затмит все прочие социальные и экономические теории. Все больше исследований подтверждает, что после того как люди достигают определенного уровня дохода — около $20 000 в год, — деньги больше не приносят им счастья. Похоже, это тот уровень, который обеспечивает все базовые материальные потребности человека, и основную роль начинают играть другие факторы. Как выразился один из апологетов экономики счастья, лидер британских консерваторов Дэвид Кэмерон, «человечество переживает кризис среднего возраста».
В новых формулах счастья куда больший вес имеют другие переменные — зависть, стабильность, самореализация, доверие между людьми, свобода. И что-то еще, пока трудноуловимое, что делает Россию одной из самых несчастных стран в мире.

Пока Россия удваивает ВВП, политики самых разных стран, озабоченные тем, что старые методы «работы с населением» вроде планомерного увеличения производства больше не действуют, лихорадочно ищут ответ на вопрос, что же делает людей счастливыми. Спрос рождает предложение — в мире все больше ученых, развивающих молодую науку — экономику счастья. «ВВП не описывает все, что нам нужно», — объясняет один из гуру «счастьеведения», британский экономист Эндрю Кларк.
Теперь в самых разных странах наряду с ВВП рассчитывают валовое национальное счастье. Эти занимательные подсчеты — пока все, чем может похвастаться экономика счастья, как научная дисциплина. Как и подобает совсем новой науке (а по словам Кларка, 60% всех работ о счастье увидели свет в последние семь лет), она пока что занята сбором первичной информации.
Рут Винховен из Роттердамского университета — главный редактор журнала «Изучение счастья» и руководитель проекта «Всемирная база данных счастья» — уже много лет занимается измерениями. Его база обобщает тысячи соцопросов, связанных с удовлетворенностью жизнью. Самым крупный — «Мировое исследование ценностей» — проводится с 1981 г. почти в 100 странах мира.
Опросные анкеты, которые в каждой стране получают по крайней мере 1000 человек, состоят из десятка почти одинаковых вопросов, в которых респондентов просят оценить по десятибалльной шкале их сиюминутное настроение, удовлетворенность жизнью в целом и субъективный уровень счастья. Такой метод, по мнению ученых, самый простой и эффективный. «Счастье — как головная боль: чтобы узнать, какой процент населения мучается головной болью, надо их об этом прямо спросить, а не пытаться делать всем энцефалограмму», — объясняет Винховен Newsweek.
Обобщив данные с 1995-го по 2005 годы, Винховен составил всемирный рейтинг счастья. Как выяснилось, среднемировой показатель — около 6 баллов из 10 возможных. На первых местах с рейтингом 8 и выше — Дания, Швейцария, Исландия, в хвосте с показателем чуть больше 3 — Зимбабве и Танзания.
Сложней оказалось полученные данные интерпретировать. Профессор Берлинского университета и глава немецкого «госкомстата» Герт Вагнер полагает, что за три десятилетия исследований в Европе удалось достоверно выявить лишь три взаимосвязи. На уровень счастья людей негативно влияет высокий уровень безработицы, инвалидность и, как ни странно, слишком долгое время, потраченное на поездки на работу. Все, кто каждый день проводят в транспорте больше одного часа в одну сторону, существенно несчастней остальных.
Правда, все зависит от среды. Если вокруг человека, потерявшего работу, полно таких же, то он воспримет свое состоянии как должное, а если он единственный безработный на всю деревню, то скорее его страдания будут настоящим адом, говорит Кларк. Об этом свидетельствует та же статистика самоубийств — в регионах, где низкая безработица, безработные чаще сводят счеты с жизнью.
Впрочем, Рут Винховен уверен, что уже сейчас можно сделать куда более серьезные обобщения. По его расчетам, люди счастливо живут в экономически развитых обществах с низким уровнем коррупции и высоким уровнем гражданских свобод. «Даже высокий уровень самоубийств во многих странах Северной Европы — показатель свободы, — философствует “счастьевед”, — люди счастливы, когда они знают, что свободны делать все что им вздумается, в том числе и распоряжаться своей жизнью». Может быть, какое-нибудь колумбийское счастье построено на других принципах, но датское уж точно попадает под определение Винховена.

«Просто бред какой-то. Про любую другую страну подумал бы, что она может быть счастливой, но не про Данию», — фыркнул, уходя в свой «шалаш», Ларс фон Триер. Вместе с Петером Йенсеном 15 лет назад они создали свою кинокомпанию «Центропа», теперь — одну из самых успешных в мире. Из 130 фильмов, наверное, нет ни одного о счастье. «Наоборот, они о том, как по-разному люди несчастливы», — говорит Петер Альбек Йенсен.
Правда, он считает «Центропу» отдельно взятым счастливым обществом — для своих. «Мы так много работаем, что хотим, чтобы пока мы работаем, нам было весело. Поэтому у нас тут можно бегать голышом или мочиться на садовых гномов, которых нам подарила одна американская кинокомпания», — серьезно говорит он. Ограничение свободы только одно — держи свою негативную энергию при себе и не выплескивай ее на других, объясняет Йенсен. Правда, эта привычка «не напрягать» окружающих — одна из главных причин, почему в таких счастливых скандинавских странах такой высокий процент самоубийц.
Кроме свободы писать куда попало у Йенсена есть еще одно объяснение датской аномалии. «Это называется “хууг” — уют — вот наше счастье. Плед и камин, когда за окном идет дождь. Вот что такое счастье по-датски», — мечтательно говорит Йенсен, который, по его словам, изобрел свой способ быть счастливым. «Если меня не послал на три буквы кто-нибудь из моих подчиненных, то я чувствую, что день прошел зря», — поясняет хозяин компании с оборотом в €30 млн.

В Дании Розе никто не охраняет, однако, как признается сам журналист, отработавший в свое время во всех горячих точках бывшего Советского Союза, он стал оборачиваться на улицах и осматриваться, заходя в подъезд дома. Однако это не поколебало его веры в датские ценности, и он по-прежнему ездит по Копенгагену на велосипеде. Вот только его координаты в стране, где с легкостью можно получить мобильный телефон любого самого высокопоставленного чиновника, найти трудно.
Но даже после истории с карикатурами уровень доверия датчан к людям и к иммигрантам в частности очень высок. «Если свести данные всех известных социологических опросов, то датчане доверяют друг другу больше, чем жители других стран. Они также не витают в облаках и всегда ждут от жизни немногого. И наконец, у нас уже давным-давно не было никаких социальных катаклизмов», — объясняет простые принципы датского счастья журналист, приговоренный несколькими экстремистскими мусульманскими организациями к смерти.

Все эти люди — наглядное подтверждение тезиса о том, что счастье вовсе не в деньгах. «Счастье — это мелочи жизни, — рассуждает Хенне Йоргенсон. — У нас есть все, что нужно для более-менее обеспеченного существования, а дальше начинается поиск смысла жизни». Хенне и ее мужу Шаку за 60, и оба работают полный день. Он — водитель автобуса, она — секретарша в крупной фирме. Для смысла жизни этого не хватает, как и домика в пригороде Копенгагена, который стоит под миллион. Мелочи, делающие их счастливыми, это другое. Сейчас Хенне счастлива, потому что шьет из парашюта гигантский фонарь–воздушный шар — помогает сыну-художнику подготовить инсталляцию для рок-фестиваля в Роскильде, одного из самых крупных в мире. Рядом суетится Шак.
Все это проявления скандинавского стремления к абсолютному равенству. Janteloven  — «законы Янте» — неформальный датский кодекс, первая заповедь которого — «не думай, что ты что-либо из себя представляешь». Иными словами — не высовывайся. Цель «законов», изложенных писателем Алексом Сандемосом, — убрать главное препятствие на пути «всеобщего благоденствия», а именно — зависть.

Один из самых загадочных результатов исследований счастья — предельно низкие показатели постсоветских стран. Согласно рейтингу Винховена, Россия входит в десятку самых несчастливых стран. Сам Винховен парадокс объяснить сходу не смог, а потом посвятил своим изысканиям отдельную научную статью. Отбросив все возможные искажающие факторы — от необычного лингвистического значения слова «счастье» в русском языке до привычки русских как-то особенно сильно жаловаться на жизнь — голландец пришел к выводу, что большинство бывших советских граждан действительно глубоко несчастны. «Всему виной переходный период, — уверен ученый. — Ведь опросы конца 80-х в СССР показывали уровень счастья лишь на 1 балл ниже, чем в Швеции».
В 2001 г. у России был удручающий показатель в 4,4 балла. То же самое — у других стран бывшего СССР, причем несчастны как благополучные балтийские республики, так и бедные Молдова и Армения.
Причина в том, что в России отчаянно завидуют. Энрико Джованни, главный статистик Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), проводившей на прошлой неделе в Стамбуле глобальный форум по «измерению прогресса», считает, что все дело в информированности россиян.
Счастливая (или воспринимаемая таковой) жизнь европейских соседей, а также вдруг появившихся богатых россиян порождает то, что философ счастья Алэн де Боттон называет статусным неврозом. В случае России, которая сильнее чем-то кто-либо была травмирована XX веком, этот ажиотаж переходит в настоящий психоз. Проведенные в декабре прошлого года опросы Левада-центра, касающиеся отношения россиян к Европе, создают образ подростка-изгоя, жутко обиженного на своих родителей. Когда у респондентов спрашивают, как они относятся к Европе, выясняется, что она — их идеал благополучия. Когда интересуются мнением о том, как Европа относится к России, возникает гремучая смесь из обиды и самоуничижения. Алэн де Боттон призывает людей балансировать между статусной летаргией и статусной истерией. То же, по всей видимости, относится и государствам.

Однако за последние 7 лет ситуация определенно поменялась к лучшему. В 2007 г. компания «Башкирова и партнеры» насчитала уже 72,1% счастливых россиян — больше, чем было в благополучном 1986 г. Правда, по данным Винховена, на советский уровень — 6 баллов из 10 — страна выйдет только через 10–15 лет.
Причины улучшения самоощущения россиян понятны. Опросы, которые на протяжении 7 лет проводила Анна Андреенкова из Института сравнительных социальных исследований (ЦЕССИ), и ее коллега Уильям Сарис в рамках исследования RUSSET, показывают, что у нас в стране, где никогда не было среднедушевого дохода в $20 000, количество денег в кармане имеет значение. Стало меньше совсем бедных — автоматически меньше стало и совсем несчастных.
К тому же на уровень счастья влияет стабильность, формирующая почти датский уют. В странах, где бедность постоянна, показатели зачастую лучше, чем в государстве, где происходят резкие социально-экономические изменения.
Впрочем, до европейских показателей счастья России все равно намного дальше, чем до их же уровня экономического развития. Для ощущения полного материального благополучия большинству граждан не хватает самой малости — нормального жилья.
А потом, возможно, наступит настоящий кризис самоощущения. Когда все измеряемые деньгами потребности большинства россиян будут удовлетворены, выяснится, что страна не очень приспособлена к поиску смысла жизни. «Новых несчастных» можно встретить уже сейчас. «Это люди, удрученные невозможностью творческой реализации», — говорит Игорь Эйдман из ВЦИОМ. Кроме того, на первый план выходит вопрос доверия людей друг к другу. А в стране, где коррупция вполне успешно заменяет судебное право и законы, человек человеку волк.
Правда, всегда остается надежда, что Россия возьмет да и явит миру свой путь к счастью, никак не связанный с протестантскими ценностями — пусть на Западе и кичатся тем, что именно они больше всего подходят для насаждения повсеместного счастья. В конце концов отнюдь не все ученые из протестантских стран уверены, что есть один универсальный рецепт благополучия для всех.

Философскую опору исследователи счастья ищут в этике утилитаризма. Согласно этой старой (и до последнего времени невостребованной) философской идее, любые действия оправданны, если ведут «к большему счастью для большего количества людей». Иногда такие задачи решать очень тяжело: например, муж, размышляя, разводиться ему или нет ради второго брака, должен каким-то образом вычислить, прибавится ли в мире благополучия, если его бывшая жена и ребенок свое счастье потеряют, а он сам с новой супругой — приобретет, говорит Винховен. «Такие задачи каждый решает сам, но правительствам надо иметь надежную статистику для того, чтобы понимать, какие их решения приведут к увеличению счастья, а какие к падению», — уверяет он.
Серьезнее всех эти «постматериалистские» идеи — то есть отрицающие необходимость накопления материальных ценностей — восприняло нынешнее британское правительство. «Новые лейбористы» вовсю эксплуатируют тезисы «экономики счастья» еще с 2001 г. Недавно они учредили Правительственную рабочую группу по благосостоянию, задача которой — разработать показатели счастья и придумать, как их повышать.
«Не за горами то время, когда политика и экономика станут более человечными», — уверяет Дэвид Хепберн, работавший советником премьер-министра Тони Блэра. Еще раньше Блэра и нынешнего британского премьера Гордона Брауна своим коньком сделал «политику счастья» лидер оппозиции консерватор Дэвид Кэмерон. Конечно, если вывести формулу счастья, то она могла бы стать новым экономическим прорывом, мечтает английский экономист Кларк.
Новаторов с Запада, как обычно, быстро догоняет Азия. В Таиланде после прошлогоднего военного переворота премьер-министр Сураюд Чуланонт пообещал сделать тайцев счастливыми. И это не убирая танков с улиц. В китайском правительстве обсчитывается счастье в рамках кампании по построению «более гармоничного общества».
В Бутане ради всеобщего счастья приняли законы о том, что на 60% территории страны должен быть сохранен лесной покров и что иностранные туристы должны тратить в Бутане как минимум $200 в день. Идея в том, чтобы ограничить массовый туризм, который, как предполагается, понижает уровень народного счастья.
Дальше — больше. Британский ученый Эндрю Освальд из Уорвикского университета высказал мысль, что если очень сильно ограничить налогами «демонстративное потребление», можно очень сильно снизить зависть.
Другой ученый, лорд Ричард Лайард из Лондонской школы экономики убеждает политиков принять меры, понижающие мобильность населения (она «приводит к росту преступности и непрочности семьи»), корпорации — сократить премии (чтобы не заставлять сотрудников убиваться ради карьеры), а общество — развивать «нравственное» образование (чтобы молодое поколение училось не только потреблять, но и сопереживать).
Уже выходят разнообразные исследования, доказывающие, что необходимо закрывать аэропорты (чтобы шумовое загрязнение не портило людям настроение) и больше денег тратить на армию (чтобы повсеместно свергать суровые диктаторские режимы). Томмазо Кампанелла, создатель великой утопии «Город Солнца», должно быть, перевернулся в гробу.

МАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ

Не то чтобы в мире забыли, к чему приводит желание загнать всех в счастье. Но теперь все уверены, что смогут управляться с опасными идеями лучше и честнее предшественников. Главный статистик из ОЭСР Энрико Джованнини так и говорит: «Понятие прогресса было очень популярно, пока нацизм и коммунизм не взяли его на вооружение. Но теперь, мне кажется, интерес к прогрессу возвращается. И счастье может быть не только очень опасной концепцией, но и очень полезной».
В этом — к счастью ли, нет ли — уверены далеко не все. «В рассуждениях о счастье есть опасность скатиться к “дружественной” диктатуре, которая будет, прикрываясь идеалами счастья для всех, выстраивать очередную модель общества», — прямо говорит глава финского статистического ведомства Хели Йесканен-Сундстром. По ее словам, самое опасное, если люди поверят, что счастье — это норма жизни: «Вот тогда все полетит кувырком. Останется один сплошной популизм и политиканство. Нас опять начнут учить, как жить».
Кроме того, сложности с распространением — иногда насильственным — демократии западного образца свидетельствуют о том, что далеко не все в мире посчитают за счастье применить у себя разработанную в Европе модель. «Я уже успел поговорить с людьми из Бутана, США, Нигерии, Колумбии, Всемирного банка и МВФ и из многих других стран и организаций — у всех разные взгляды на этот вопрос. У всех стран разный подход — Бутан боится глобализации, они хотят сохранить свои ценности, США — супердержава, у них свой особый взгляд», — пожаловался Newsweekгенеральный секретарь ОЭСР Анхель Гурриа. «У американцев очень конкретное понимание счастья — как успеха», — говорит профессор психологии из Университета Иллинойса Эд Динер, еще один знаменитый «счастьевед».
И совсем уж слабо слышны голоса сомневающихся в том, что миру так уж не хватает счастья. «Нам постоянно показывают, как живут богатые и знаменитые. Нас тычут носом в тот факт, что кто-то живет лучше, чем мы», — говорит психолог из Гарварда Дэниэл Гилберт. По его словам, сегодня благодаря телевидению и Интернету мы видим гораздо больше счастливых на первый взгляд людей, чем прежде. А потому немудрено, что мир заболел манией счастья. Это тоже от зависти.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

В отличие от экономистов, психологи и биологи уверены, что счастье — сугубо личное чувство

Дмитрий Мунгалов

«В саму человеческую природу заложена возможность переживать приятные и неприятные ощущения, и как показывают наши исследования во всех странах мира, причины этих эмоций почти одни и те же», — уверяет всех Рут Винховен. Но генетики — в особенности Дэвид Ликкен из Университета Миннесоты — придерживаются иного мнения: «каждый счастлив по-своему» Проанализировав информацию о 4000 близнецов, Ликкен установил, что как минимум на 50% это чувство связано с генами: от них во многим зависит характер человека, его способность противостоять стрессу и депрессии. «Поэтому пытаться стать счастливее так же бесполезно, как стараться подрасти, у каждого человека свой, определяемый генетикой, порог счастья», — говорит Ликкен.
Опираясь на полученные данные о генетической предопределенности счастья, Ликкен предложил ввести в обиход такое понятие, как «персональный индекс счастья», что-то вроде индекса массы тела. По стойкому убеждению ученого, пытаться изменить этот индекс — «так же бесполезно, как пытаться стать выше».
С этим постулатом в корне не согласны основоположники «Движения позитивной психологии». Они убеждены в том, что нужно пересмотреть само предназначение психологии. Вместо того чтобы копаться в причинах низменных пороков, лучше подумать о том, как сделать человека счастливее.
Правда, все психологи столкнулись с одним вопросом: какая информация заслуживает большего доверия — вневременные обобщающие тенденции или же отчеты респондентов о своих чувствах за короткий временной промежуток? Опрос показал, что величайшим абстрактным счастьем жительницы Техаса считают детей. Когда в исследовании применили предложенную Нобелевским лауреатом Дэниэлом Канемано методику замера эмоций в краткосрочной перспективе, те же самые жительницы Техаса поместили детей как источник счастья в самый низ списка, чуть выше работы по дому, но ниже приготовления пищи. Гораздо больше счастья им доставляли секс, отдых и еда.
Разработанная для решения этой дилеммы математическая «формула счастья» в виде дроби, которую предлагает использовать для изучения каждого человека известный в Испании пропагандист науки Эдуардо Пунсет, выглядит значительнее сложнее незамысловатых вопросников для количественных исследований в масштабах страны. В числителе — эмоции, которые проявляются в повседневной жизни, помноженные на наличие новых интеллектуальных и профессиональных горизонтов. Знаменатель еще более абстрактен: одна из переменных — степень господства в обществе доктрин, в том числе религиозных. Как на практике применять эту формулу, знает, наверное, лишь сам Пунсет. Для всех остальных он выпустил книжку под названием «Путешествие в страну счастья».
Параллельно с психологами и генетиками определить, что такое счастье и какой участок мозга за него отвечает, пытаются нейрофизиологи. Первый эксперимент в 50-е годы прошлого века провели канадцы Джеймс Олдс и Питер Милнер. Крысы, в мозг которых вживили электроды, забыв о самках, еде и питье, стали беспрестанно нажимать на рычажок, приводящий к раздражению одного из участков мозга. Тогда впервые заговорили об обнаружении в мозге «центра удовольствия». Вопрос, почему он располагается в той же самой зоне, которая оказывается поражена при болезни Паркинсона, остался открытым. Спустя десятилетие в США опыты повторили на людях. После того как в одном из случаев подопытный гомосексуалист, которых тогда считали людьми с психологическими отклонениями, едва не сошел с ума от счастья, стимулировав себе зону удовольствия полторы тысячи раз подряд, эти исследования прекратили.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *