Два года назад Станислав пошел в книжный магазин «Москва» и купил два портрета Путина. Украсил ими свое агентство недвижимости. «Один у меня в кабинете над головой висит, другой — по левую руку», — объясняет риэлтер. То есть куда ни глянешь, обязательно встретишь взгляд президента. Клиентам, по его наблюдениям, нравится: «А что? Мне несложно было повесить».
С любовью к Путину несложно жить оказалось большинству наших сограждан. При упоминании его имени глаза чиновников загораются. На столах бизнесменов завелись статуэтки президента из дорогих металлов. И даже журналисты на недавней кремлевской пресс-конференции старались задать вопрос так, чтобы процитировать предыдущее выступление главы государства: «Ваша позиция по основным направлениям развития золотодобычи в России, озвученная в конце ноября на совещании в Магадане, подняла дух всех недропользователей…»
Социологи и историки еще спорят, есть ли в стране культ личности Путина. Либеральная аудитория радиостанции «Эхо Москвы» почти вся — 81% из тех, кто дозвонился, пока проводили опрос, — в его наличии не сомневается. Другую аудиторию никто и не опрашивал. Есть культ или нет, но факт в том, что политический ландшафт в России сейчас даже более уныл, чем полвека назад: нет не то что Никиты Хрущева, развенчавшего на ХХ съезде ЦК КПСС сталинский культ, но и сильных кандидатов на эту роль — что в критики, что в преемники Путина.
Милов уже давно возглавляет частный Институт энергетической политики и может себе позволить чуть-чуть расслабиться. Для тех, кто до сих пор у власти, личность Путина — табу. Они стараются не называть его по фамилии и отказываются обсуждать, какие именно качества президента вызывают в их глазах блеск обожания. Даже за милой беседой в ресторане отеля во время заграничной командировки. «И не советую тебе в этом копаться!» — обрывает расспросы высокопоставленный чиновник — очень любезный, кстати, джентльмен, никогда раньше не «тыкавший». Он уверенно рассуждает о важных государственных делах, но не может объяснить, почему так резко полюбил Путина, которого, по собственному признанию, плохо знает. И почему не подвергает сомнению его решения, хотя Бориса Ельцина не раз критиковал. «Просто априори», — такое вот объяснение. Приближенные президента на подобные вопросы всегда отвечают одинаково: «Не трогай шефа» или даже «Не покушайся на самого». А один сотрудник администрации президента отшутился: «В наших отношениях есть что-то кармическое».
Эта таинственная связь порой не прерывается даже после отставки. Андрей Илларионов, который со скандалом отказался в декабре от поста экономического советника Путина и публично назвал аферой последних двух лет передел собственности в пользу государства, о президенте молчит до сих пор — «не чувствует себя вправе говорить на эту тему». Даже в секретной книжке «для своих» («Да, господин президент!»), изданной в Вильнюсе тиражом 500 экземпляров в «переводе с болгарского», несмотря на многообещающую аннотацию («откровения» о «современной российской бюрократии», «реальная правда о кремлевских и белодомовских понятиях»), о Путине нет почти ни слова. И то автор Юрий Павлов стыдливо указывает в преамбуле, что все написанное отражает некое коллективное бессознательное, а именно — «общественное мнение чиновников аппарата правительства». Зато, вручая корреспонденту Newsweek эту книжку, чиновник из Белого дома гордо замечает, что «нет у нас никакого культа».
То же можно услышать от губернаторов — хотя выказывать всяческое уважение к Путину они, по идее, должны из элементарного расчета: их судьба после реформы закона о выборах полностью зависит от президентской воли. Культа не усматривает даже губернатор Пермского края Олег Чиркунов, известный тем, что в его кабинете нет ни одного изображения гаранта. «Это скорее на уровне ощущений и представлений. Кто-то уже считает это [новый формат власти] правильным, а кто-то нет, — как-то совсем не по-геройски объясняет Чиркунов. — Хотите, чтобы не было исключений, я сегодня вечером портрет Путина повешу?»
Такую же цель — продемонстрировать лояльность и клиентам, и партнерам, и налоговой, если нагрянет — преследовал и риэлтер Станислав. Тот, что в своем офисе повесил двух Путиных сразу. «Нет, мне не нравится его режим, я по натуре демократ, — говорит он. — Но мои клиенты — простые люди. Я же вижу, что им президент нравится». Фаталистами поневоле стали и в более крупных компаниях. Высокий рейтинг Путина — один из главных факторов стабильности, альтернатив ему никто не видит — «если спросить инвесторов, думаю, абсолютное большинство оставило бы его на третий срок», считает главный экономист инвестиционной группы «Ренессанс Капитал» Владимир Пантюшин.
А что делать — Путин действительно теперь наше все. Он заменяет собой и национальную идею, которую никак не найти, и экономическую стратегию. И вся власть тоже в его руках. «Сегодня [наблюдается] успокоение в обществе. И люди именно за это ему [Путину] благодарны — не за какие-то особые дела, ведь он же ничего особенного не сделал. Не провел реформ, даже кадровых изменений не провел: выдвинувшихся еще при Ельцине [Александра] Волошина и [Михаила] Касьянова сменил только спустя четыре года», — объясняет один из самых известных исследователей культа личности Сталина Рой Медведев.
В общем, живем бедно и плохо, зато без неопределенности. С этим не спорят даже идеологические противники президента. Ведь они тоже могут теперь спокойно засыпать вечером и твердо знать, в какой стране проснутся. «Ельцин внес сильный дискомфорт: он открыл мир и показал, что мы плетемся в хвосте, что надо догонять и куда-то карабкаться. А теперь опять звучат знакомые слова: мы самые лучшие и самые духовные, — говорит лидер “Демократического союза” Валерия Новодворская. — А кто считает иначе — “тьфу на вас”».
И еще слава богу, что на месте Путина не оказался в силу какого-нибудь исторического катаклизма более несдержанный лидер типа председателя ЛДПР Владимира Жириновского, уверен декан Московского городского психолого-педагогического университета Михаил Кондратьев. Ведь доверяясь вождю, люди прежде всего снимают с себя ответственность, как женщина, которая довольна, если ответственность в семье лежит на мужчине.
Кондратьев и добрая половина политологов уверены, что никакого культа личности в России нет — его путают с «культом роли». Ельцин из роли выбивался: падал с моста, пил водку, дирижировал оркестром, напоминает декан, — на таком фоне возвращение к «правильной» ролевой модели для кого-то может оказаться неожиданным. Но не для большинства, которому, что очень огорчает опального олигарха Бориса Березовского, «важна не личность, а важно кресло, которое эта личность занимает».
Всего семь лет назад он был главным мотором избирательной кампании кремлевского движения «Единство» — прообраза единороссов. Но сотрудничество с Путиным закончилось в первые же дни его президентства. Сейчас бизнесмен из-за рубежа напоминает своему ставленнику, что кроме большинства в его родной стране осталось еще и меньшинство, способное на «силовой перехват антиконституционной власти»: «Я знаю много таких людей, которые понимают: либо развалится Россия и вместе с ней режим Путина, либо только режим».
Но режим явных признаков развала отнюдь не демонстрирует. Он же возник не спонтанно. «Это был гениальный расчет: электорат — это люди со средним специальным образованием, то есть техникумы и ПТУ, — вспоминает бывший главный социолог того же “Единства”, а ныне завлабораторией социально-психологических проблем сознания Психологического института Российской академии образования Игорь Дубов. — Эти люди не дотягивали до вуза. Они ходят на работу каждый день, не хватают звезд с неба и всегда голосуют. Таких в России не меньше 40%. Они же являются и электоральной базой Путина». Дубов говорит, что проводил исследования и «точно знает, что рейтинг Путина не выдуман» — и действительно стабильно выше 50%.
Тем, кто не собирается бороться за права экс-совладельца ЮКОСа, а хочет эффективно продвигаться в новой системе, Дубов советует обзавестись свидетельством о лояльности — «пропуском» может быть хоть портрет Путина в офисе, хоть партбилет «Единой России».
А недовольных соберет 1 марта в Театре на Таганке бывший министр экономики Евгений Ясин. «Шестидесятники», среди которых ждут Юрия Любимова, Гавриила Попова и Василия Аксенова, собираются как раз в честь юбилея ХХ съезда. В тезисы к своему выступлению Ясин уже включил слова о том, как путинский Кремль закручивает гайки, нарушая юридические и нравственные законы.
Могут в принципе утешиться, что это создает проблемы не им одним, а и Путину тоже. Например, очень большие проблемы с неизбежным рано или поздно уходом от власти, который вроде бы должен состояться в 2008 г. «Мало кто из авторитарных правителей находит в себе силы […] успешно передать ее преемнику», — злорадствует в недавней статье в газете «Коммерсантъ» бывший вице-президент Всемирного банка Йоханнес Линн, который консультировал российское правительство на заре демократических реформ.
И это при том что заслуг правителя в его культе может быть совсем немного. Культовыми персонажами могут стать «многие из тех, кого регулярно показывают по телевизору», уверяет возглавившая российское «иновещание» — телеканал Russia Today — 25-летняя Маргарита Симоньян. «Даже мне писали письма, присылали цветы, подарки», — описывает она, как чувствовала признаки своего собственного культа, когда работала в президентском пуле на телеканале «Россия».
Первая попытка преодоления политического абсолютизма
XX съезд КПСС проходил 14–25 февраля 1956 г. и вошел в историю благодаря последнему дню своей работы. Тогда, под занавес – чтоб не открывать прений, – первый секретарь ЦК Никита Хрущев выступил с докладом «О культе личности и его последствиях». Оказалось, что еще недавно обожествляемый Сталин был на самом деле узурпатором, тираном и палачом миллионов безвинных жертв. На публикацию доклада не решились (впервые напечатан спустя 30 лет, в разгар перестройки), но текст разослали по стране, его читали на партсобраниях и заседаниях актива, с ним ознакомили практически всех работающих. Слушатели нередко падали в обморок, были даже случаи самоубийств – миллионы людей испытывали жестокое разочарование. Летом того же года вышло постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий». Политзаключенные освобождались из тюрем и лагерей, и, по выражению Анны Ахматовой, «Россия, которая сидела, встретилась с Россией, которая сажала». В политических документах указывалось: «Сталин грубо нарушал ленинские нормы партийной жизни», но культ личности «не мог изменить социалистическую природу советского государства», и теперь партия «восстанавливает принципы коллективного руководства». Новый курс не отличался последовательностью, партруководители и сам Хрущев одергивали тех, кто в критике Сталина заходил слишком далеко.
В 1957 г. со своих постов была снята сталинская гвардия, «антипартийная группировка»: Ворошилов, Каганович, Маленков, Молотов (пространный список фракционеров неизменно заканчивался прибавлением «и примкнувший к ним Шепилов») – они обвинялись в «противодействии очистительной работе, начатой XX съездом». Были реабилитированы репрессированные военачальники и часть партийно-советских руководителей (кроме виднейших – Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Рыкова и др.). Высшей точкой десталинизации стал XXII съезд КПСС (1961 г.) – доклад Хрущева изобиловал леденящими кровь подробностями убийства Кирова и самоубийства Орджоникидзе. Сталина вынесли из Мавзолея, были снесены все статуи, кроме памятника на родине в Гори, из-за строчки «нас вырастил Сталин на верность народу» перестали петь гимн на стихи С. Михалкова и Г. Эль-Регистана. Имя вождя исчезло с географических карт: болгарской Варне и польскому Катовице вернули исторические имена, для Юзовки (Сталино) и Царицына (Сталинград) придумали соответственно Донецк и Волгоград.
Принципа власти изменения не затронули. Осуждались «нарушения законности», но Хрущев, недовольный приговором по знаменитому делу Рокотова (валютные спекуляции), мог задним числом сделать статью Уголовного кодекса «расстрельной», чтобы подсудимые получили высшую меру наказания.
Решения «о возрастании роли Советов» не привели к созданию советского парламентаризма, попытки ограничить пребывание в должности первых лиц республик и областей двумя выборными сроками (считали по партсъездам и партконференциям: два раза по пять лет) окончились ничем – как и введение аналогичной нормы в нынешнее время. И даже в числе причин отставки Хрущева указывалась абсолютизация его личной власти – «совмещение высших постов в партии и правительстве, которое мешало разграничению полномочий различных органов».
Вожди и учителя приходили в дни борьбы и тревог и оставались у власти до самой смерти (указаны годы правления)
Европа. Интеллигентный культ
Тито (1944-1980)
Все проявления культа маршала Югославии Иосипа Броз Тито очень европейские. О маршале снимали фильмы и издавали книги, он был почетным членом всех югославских академий наук и искусств и даже первым в стране доктором военных наук. Парламент избрал его пожизненным президентом. Но вскоре после его смерти умерла и сама страна, давшая ему все эти регалии – ведь все держалось на его честном слове.
Франко (1936-1975)
Конные и пешие памятники Его Высокопревосходительству Главе Испании милостью Божьей Франциско Франко ставили только при жизни. Его портреты печатали на купюрах и почтовых марках – как в какой-нибудь Африке. А после смерти еретическая пальмарская церковь канонизировала Франко вместе с Колумбом. Вот только страна решила избавиться от его наследия, как только его прах упокоился рядом с усыпальницей королей.
Чаушеску (1965-1989)
Президент Румынии Николае Чаушеску переименовал страну и начал строить «всесторонне развитое социалистическое общество», навеянное идеями чучхе. Первый секретарь румынской рабочей партии поселился в роскошном дворце, завел себе скипетр, а на ключевые посты назначил своих родственников. По всей стране были развешаны плакаты «Партия. Румыния. Чаушеску». Слишком пышно и безвкусно даже для Балкан. Возможно, поэтому восставший народ его и не помиловал.
Азия. Красная триада
Мао Цзэдун (1949-1976)
«Сталин и Мао слушают нас» – поют китайские дети и сейчас. Наставления Великого Кормчего, собранные в «Цитатник» и растиражированные миллионами экземпляров, есть в каждом китайском доме. Лишь отчасти копировал Сталина: в отличие от «старшего брата» выслушивал критику до конца, безо всякой излишней вспыльчивости и подозрительности – и только потом избавлялся от недовольных. В итоге его культ мирно сосуществует с новым Китаем, а сам Председатель покоится в Мавзолее на самой большой площади в мире.
Хо Ши Мин (1945-1969)
Хо Ши Мина при жизни запросто называли «дядюшка Хо», а все его репрессии можно списать на трудности военного времени. Однако почести, оказанные ему после смерти, ставят его в один ряд с Кимом, Мао и Сталиным. Благодарные вьетнамцы положили его в Мавзолей и назвали его именем высшую государственную награду. Сайгон – бывшая столица – тоже стал Хо Ши Мином. Плагиаторы – очень уж все похоже на «дедушку Ленина».
Ким Ир Сен (1948-1994)
Вечный Президент КНДР Ким Ир Сен позаботился о том, чтобы его дело не рухнуло после его смерти. Власть плавно перешла к его сыну, «Солнцу ХХI века» Ким Чен Иру. Для этого культ пришлось заблаговременно поделить на две части: часть почестей себе, часть – преемнику. Ким-старший, идеолог и учитель чучхе, добился того, что не удавалось никому из современных правителей: полной изоляции от всего мира. Закат «Солнца Нации» Северная Корея встретила трехлетним трауром. А в день рождения Непобедимого Вечного Вождя корейцы отмечают Новый год Чучхейской эры.
Африка. Ненасытные
Иди Амин (1971-1979)
«Повелитель всех земных зверей и морских рыб, покоритель Британской империи, король Шотландии» Иди Амин – типичный африканский диктатор, от коллег его отличали размер (110 кг, 2 метра) и масштаб действий. Неграмотный президент Уганды редко появлялся на публике, проводя время в разврате и просмотре мультиков. Амин провозгласил себя самым могущественным человеком на Земле и заявил, что Британское содружество должен возглавить он, а не королева. Для народа важнее был его «сексуальный порядок»: мужчины могли брать любое число жен. У самого «Большого папы» только официально было 50 детей. Репрессии тоже впечатляют: ежедневно в стране пытали и убивали свыше 500 человек.
Бокаса (1966-1979)
Жан-Бедель Бокасса, президент, министр национальной обороны, министр информации Центрально-Африканской Республики. Этого показалось мало, и правитель взошел на трон под именем император Бокасса I. Он стремился создать гарем: по одной девушке от каждой страны. Неугодных император республики скармливал крокодилам. А после свержения его обвинили в каннибализме, арестовали, приговорили к смерти, а потом амнистировали. Однако Бокасса и на этом не успокоился: объявил себя тринадцатым апостолом и до самой смерти колесил по стране. Многие верили.
Карибы. Жрецы
«Папа Док» (1957-1971)
«Материальное воплощение гаитянской нации» Франсуа Дювалье пришел к власти демократическим путем – конвоируя избирателей к урнам под дулами автоматов. Потом он провозгласил себя Верховным жрецом культа Вуду и бароном Субботой, вождем не только живых, но и мертвых. Еще он хотел, чтобы граждане страны называли его Поднебесная Радуга, Апостол Единства и Великий Благодетель, но совсем не заботился о том, чтобы они были сыты. За глаза все звали его «Папа Док», а его 19-летней сын – «Беби Док» – у власти долго не задержался.