Лео, лысеющий мужчина с еврейским выговором, стоит за стеклянным прилавком одного из сотен ювелирных магазинов на 47-й улице, в сердце нью-йоркского алмазного района. Лео зарабатывает на жизнь своим уникальным талантом безошибочно определять подлинность и ценность алмазов. Сейчас перед ним три маленьких граненых камешка, каждый весом меньше чем полкарата—розовый, бесцветный и чуть зеленоватый. Лео подцепляет пинцетом розовый камень, аккуратно кладет его на прилавок и внимательно рассматривает в сильную лупу: определяет, «по правилам» ли алмаз отражает свет, какова его чистота, форма, качество огранки. Ту же процедуру Лео проделывает и с двумя другими камнями. «Это настоящие алмазы,—произносит он, протягивая корреспонденту Newsweekвизитку, на которой нет фамилии, только имя.—Они классные, но безбедную старость они вам не обеспечат. Приходите, когда у вас будут камешки побольше».
Профессиональное чутье оценщика на этот раз подвело его. Эти камни на самом деле—вовсе не результат геологических процессов длиной в миллионы лет. Их сделали всего несколько дней назад в одной лаборатории Бостона. Однако Лео—не единственный алмазный дилер, которого корреспонденту Newsweekудалось обвести вокруг пальца. Ицхак Шемцов, владелец павильона №51 на кишащей народом алмазной бирже на противоположной стороне улицы, меряет камни долгим тяжелым взглядом и спрашивает: «Сколько вы за них хотите?»
Ювелира Алекса, чья контора расположена на верхнем этаже дома №67 по 47-й улице, корреспондент Newsweekпрямо спросил, не искусственного ли происхождения эти бриллианты? Алекс оторвался от телевизора и ответил вопросом: «Вы из ЦРУ?» Затем осмотрел камни через лупу: «Нет, нет, они не синтетические». Десятью кварталами севернее, прямо напротив Карнеги-холла, Ли Розенблюм из PlazaGalleriesподвергает камни целой серии анализов. Может быть, это кубический диоксид циркония или муассонит—одна из двух наиболее популярных имитаций алмаза? Ничего подобного: хорошие камни, решает Ли.
Действительно: по химическим и физическим свойствам наши камешки ничем не отличаются от алмаза, найденного где-нибудь в южноафриканских копях. И тем не менее они—творение рук человеческих. Сегодня существуют целых две технологии производства синтетических алмазов, практически не отличающихся от природных. Бостонская компания ApolloDiamondиспользует метод выращивания кристаллов в камере высокого давления и уже этим летом планирует наладить продажу своих алмазов—цветных и бесцветных. А фирма Gemesis, базирующаяся во Флориде, уже продает алмазы редких цветов—желтые и синие,—причем разница в цене между этими и точно такими же природными камнями—до 75%. Известны еще как минимум три компании, работающие по тем же технологиям. Мать-Земля больше не обладает монополией на производство алмазов.
Рынок алмазов в большей степени, чем каких-либо других драгоценных камней, основан на предубеждении. Алмазы встречаются в природе сравнительно часто. Например, сапфиры и рубины, которые, как правило, ценятся ниже алмазов, на самом деле находят в тысячи раз реже. Такими дорогими и вожделенными алмазы делают искусный маркетинг и система распространения, которую поделили между собой несколько крупных компаний.
Пять алмазодобывающих фирм—DeBeers, Alrosa, Leviev, BHPBillitonи RioTinto—контролируют 90% рынка, утверждает RapaportDiamondReport—самое авторитетное в мире алмазов ежемесячное аналитическое издание. Создание «репутации» бриллиантов—в значительной степени заслуга DeBeers, крупнейшей алмазодобывающей компании в мире и создателя самого, пожалуй, эффективного в истории рекламы слогана «ADiamondIsForever» («Бриллиант—это навсегда»). Именно DeBeersпревратила этот камень в символ любви; 85% алмазов в США сегодня покупают в качестве подарка. То же и в других странах: алмаз—это подарок настоящего мужчины любимой женщине.
Что случится, если камни, выращенные в лаборатории, выйдут на $60-миллирдный рынок алмазных украшений? За исключением искусственного жемчуга, ни одна рукотворная драгоценность не становилась еще таким серьезным конкурентом своему природному аналогу; теоретически искусственно выращенные алмазы могут сделать настоящие такими же дешевыми, как кварц. «Рынок просто рухнет,—считает Роберт Хейзен, ученый из Института Карнеги в Вашингтоне.
Если бы технологии выращивания алмазов придумал какой-то один конкретный изобретатель, возможно, DeBeersмогла бы выкупить патент и навсегда упрятать его куда-нибудь подальше. Но то, что происходит сейчас,—итог более чем столетних стараний множества ученых и инженеров. Первый серьезный прорыв был совершен в 1954 г. Трейси Холл, исследователь из компании GeneralElectric, изобрел аппарат, воспроизводящий (на короткое время) в лаборатории условия, при которых формируются алмазы глубоко под землей. В устройстве Холла можно было в течение 38 минут удерживать давление в 100 000 атмосфер и температуру свыше 2500 градусов—из сульфида железа и двух алмазных кристаллов-зародышей выросли несколько крошечных камешков. Они обладали твердостью настоящего алмаза и, следовательно, были вполне пригодны в качестве шлифовального материала. Но они совсем не радовали глаз—слишком уж много было в них включений. Тем не менее как только об успехе GeneralElectricстало известно, акции DeBeersстремительно упали в цене, рассказывает Хейзен в своей книге TheDiamondmakers(«Изготовители алмазов»).
Изобретение Холла усовершенствовали другие инженеры GE. Массивный пресс высотой почти в два этажа позволил корпорации к концу 1960-х выращивать камни ювелирного качества—вот только стоили они пока куда дороже природных! Но в 1989 г. команде пяти российских ученых в Новосибирске удалось вырастить кристаллы, используя относительно низкое давление—в 60 000 атмосфер. Это сильно удешевило процесс.
После распада Советского Союза российские ученые начали искать инвесторов. DeBeers, по словам Виктора Винса, бывшего советского ученого, подключилась уже в 1993 г. «Вокруг всего этого было много шума,—вспоминает Винс.—Они пригласили меня в Лондон и в Йоханнесбург. Они предложили мне работать с ними в качестве консультанта. Я думаю, они просто не хотели упускать нашу промышленность». Картер Кларк, американский предприниматель, настроился на алмазную волну во время своей поездки в Россию. В 1996 г. он купил за $57 000 камеру для выращивания алмазов размером с посудомоечную машину и основал компанию Gemesis, которая сейчас производит по 100 каратов в неделю.
Пока Кларк прочесывал постсоветскую Россию в поисках бриллиантовых технологий, Роберт Линарес, основатель ApolloDiamond, разрабатывал другой метод. Его компания начала с изготовления тонких алмазных дисков для полупроводников—в замену силиконовым. По технологии Трейси Холла алмазы наращиваются на крошечные кристаллические зародыши при высокой температуре и под большим давлением. А в Apolloпридумали добавить в камеру газовую смесь определенного состава. При этом атомы углерода оседали на зародышах, словно пыль на старой мебели, чтобы кристалл формировался слой за слоем. Инженеры обнаружили, что таким способом—он называется «химическим осаждением из газа»—можно получать более крупные и совершенные камни. Камешки, которые Newsweekпроверял на подлинность, были изготовлены как раз Apollo. В компании признают, что еще не умеют делать камни больше одного карата весом, однако обещают изготовить «двухкаратник» уже к 2006 г. Промышленное производство запустят через 6 лет, скорее всего в сотрудничестве с ювелирными дизайнерами. Цены на драгоценности Apolloбудут на 10–30% дешевле, чем на природные бриллианты. Gemesisвообще устраивает демпинг—$4800 за однокаратный желтый бриллиант; такой же природный камень стоит $18 000.
На самом деле рукотворные камни могут быть еще дешевле. Себестоимость искусственно выращенных алмазов не разглашается—кто же захочет провоцировать гнев алмазного истеблишмента, который называет фирмы вроде Apolloи Gemesisмошенниками, пытающимися всучить неискушенной публике подделки? А «мошенники» тем временем скромно называют свои камни «культивированными алмазами». Впрочем, вокруг этого названия уже идет настоящая война: алмазные гиганты утверждают, что аналогия с культивируемым жемчугом вводит покупателей в заблуждение. Ведь жемчуг, даже культивируемый, растет все же в природных условиях—в отличие от камней Линареса. В Германии этот термин уже запрещен в судебном порядке.
И все же DeBeersпока делает вид, что «синтетика» им не конкурент. Стивен Люссье, исполнительный директор DeBeersпо маркетингу, ссылается на результаты опросов: 94% женщин все равно выбрали бы настоящие камни, а не синтетические. Ученые могут сколько угодно рассуждать о химической и физической идентичности, однако, говорит Люссье, ученые «не понимают, что именно делает алмаз таким желанным для мужчин, которые его покупают, и женщин, которым его дарят». «У рынка роскоши свои правила, и никогда синтетика не заменит природу»,—вторит вице-президент компании АЛРОСА Сергей Улин.
Конечно, многие потребители еще долго будут ценить уникальность природных алмазов и не позарятся на искусственно выращенные, пусть даже со скидкой. Другое дело, что покупателям уже не сегодня-завтра смогут просто подсунуть синтетику. «Приобретайте бриллианты известных марок,—советует Улин.—Они будут несколько дороже, но вы точно получите настоящий камень—серьезные продавцы никогда не пойдут на обман, и не подсунут вам синтетику: они знают, что алмазная гильдия им этого не простит». Солидный продавец обычно выдает сертификат подлинности, однако такой «паспорт» выписывают, как правило, на бриллианты ценой от $1000, дешевые чаще всего продаются без документов.
«Мы не боимся обвала рынка, мы боимся подорвать доверие покупателей»,—говорит вице-президент АЛРОСА. С этой опасностью, считает Улин, можно бороться лишь одним способом: внедрить систему обязательной сертификации. Тогда ознакомиться с происхождением бриллианта смогут не только обладатели толстого кошелька, но и те, кто покупают подарок любимой за $200–300. Конечно, сертификат будет не бесплатным—он обойдется в $30–40. Это предложение АЛРОСА будет обсуждать с другими производителями «настоящих» алмазов уже весной.
Впрочем, пока россиянам можно не опасаться нашествия синтетических камней—наш рынок наводнен дешевыми имитациями. В геммологический центр МГУ довольно часто приходят люди с просьбой проверить камень, который они приобрели. «Мы проверяем их камни; чаще всего синтетику подсовывают в Европе, Израиле,—рассказывает главный эксперт центра Александр Столяревич.—Недавно заходил один, купил однокаратный камень медового оттенка в Африке, продавали как настоящий, оказался искусственным». Причем камень, по мнению Столяревича, российского происхождения: скорее всего попал в Африку из Новосибирска, где умеют делать качественные камни весом больше карата. Новосибирские умельцы продают небольшие партии бриллиантов за рубеж вполне корректно—не скрывая, что камни искусственные. Но сертификат, где написано «сделано в лаборатории», не обязательно показывать покупателю. Африканские дилеры и не показывают. Хорошо еще, что российские синтетические камни сравнительно просто распознать в лабораторных условиях—они гораздо грубее тех, что делают в Apolloи Gemesis. «В нашем центре проверить камень можно за 200–300 рублей»,—говорит Столяревич. Африканскую подделку, например, проверяли с помощью ультрафиолета. В структуре кристалла нашли нетипичные для природного камня узоры в виде креста. По словам Столяревича, «такие деформации появляются, если камень выращивается в ускоренном темпе». Пара часов—и клиент геммологического центра получает обидную резолюцию—«алмаз искусственный». Больше всего, конечно, страдает кошелек покупателя: синтетический однокаратный бриллиант, купленный по цене природного,—это несколько тысяч долларов на ветер. Правда, по словам Столяревича, клиенты центра никогда не говорят, почем взяли подделку—стыдятся признаться, что погнались за дешевизной.
Отличить имитации от настоящих алмазов не слишком сложно, однако если на рынке появятся качественные камни подобные тем, что делает Apollo, в алмазной индустрии может воцариться хаос. Придумает ли DeBeers—или кто-нибудь другой—дешевый и простой способ отличать искусственно выращенные камни от природных? Специалисты Международного геммологического института (Нью-Йорк) использовали мощный микроскоп, чтобы изучить алмазы, созданные Apollo, на предмет включений—маленьких частиц посторонней породы, иногда попадающих в кристалл, пока он формируется под землей. Однако в природе тоже встречаются «слишком чистые» алмазы.
Международный геммологический институт использовал спектрограф стоимостью $40 000, чтобы определить наличие в камне азота (если он есть—алмаз природный). Затем камешки прогнали через два прибора, предоставленных DeBeers. Первый, DiamondSure, также проверяет содержание азота. Второй, DiamondView, изучает «историю роста» алмаза. Однако этот тест работает, только если алмаз выращен методом высокого давления. В случае с осаждением из газа он бесполезен: ведь тут структура кристалла формируется так же, как и у настоящих алмазов. Результат дал только последний тест: алмаз заморозили в жидком азоте, просветили его лазерным лучом и измерили длину световой волны, проходящей через камень. Оказалось—737 нанометров; у природного камня было бы 741.
Со временем и другие инженеры научатся создавать совершенные алмазы. Появятся новые тесты, но рано или поздно производители наверняка найдут способ обмануть их. Придумают, как «вручную» добавить в камни включения или небольшое количество азота, подделать «историю роста»… «Проверка на подлинность—это вечная борьба брони и снаряда»,—вздыхает Дэвид Вайнштейн, исполнительный директор Международного геммологического института.
Поэтому DeBeersуже сейчас решила подстраховаться. Компания разрабатывает свою собственную технологию химического осаждения из газа и внимательно изучает технологии высокого давления. Если искусственные алмазы ювелирного качества завоюют рынок, DeBeersскорее всего снова займет на этом рынке не последнее место—ведь в запасе у нее куда большие технологические и маркетинговые ресурсы, чем у любого другого игрока. Алмазы навсегда—в этом нет никаких сомнений. Только вот какие именно—пока непонятно.