Сергей Михалков был настоящим аристократом: он всегда без задних мыслей служил режиму
Сергей Михалков скончался буквально через два дня после открытия отреставрированного наземного вестибюля станции метро «Курская». Там на стене восстановили слова первой редакции советского гимна. Его гимна. Который он потом сам переписывал, а потом написал российский. На этой неделе история сделала круг. Но не всерьез. Это не Реставрация с большой буквы, а обыкновенная реставрация.
Когда такой человек умирает, все всплескивают руками: «Как? Не может быть!» Или, наоборот, говорят: «Батюшки, а я думал, что он умер лет этак пятьдесят назад». Что, в общем-то, одно и то же. Классик — он по определению вечно живой. А в прямом смысле или в переносном — это не так уж важно.
Почему, например, дядя Степа, живущий на заставе Ильича, регулярно «домой идет с Арбата»? Наверное, для рифмы со словом «ребята». Что это за московский пейзаж, где кругом заборы с лающими собаками? Из какой жизни слова «каланча», «верста» и «мостовая», а также «после чая заходите»? И вообще, кто перед нами: реальный советский милиционер или Бэтмен какой-то? Что за фэнтези в старорежимном антураже? Ах, да какая ерунда! Главное — создан любезный народу образ власти-симпатяги.
В последних строфах последней части «Дяди Степы» Михалков пишет, что ветеран Степан Степанов не умрет никогда. И даже не постареет. И это было верно. Потому что он слуга режима, а политические режимы вечны. Пока не рухнут и не сменятся такими же вечными. Самолюбивыми, проклятыми, пустыми и моложавыми, как сказал другой поэт на ту же букву.
В первоначальном тексте советского гимна Михалков проговаривается один раз, но этот проговор дорогого стоит. «Нас вырастил Сталин на верность народу». Вопрос: кого это «нас»? Не мог же он выращивать простых людей на верность народу, то есть тем же самым простым людям? Народ на верность народу? Логический парадокс или просто бред? Да нет. Сталин вырастил «их» — то есть советскую элиту. Собственно, они-то и есть реальный субъект политики, а народ — это объект манипуляций и имя для клятв.
Сергей Михалков — настоящий аристократ. Но не какой-нибудь амбициозный князь эпохи феодальной раздробленности, а придворный времен абсолютизма. Когда оппозиции нет, фронды тоже, а вопрос о смене власти решен законом о престолонаследии. Его лояльность совершенно естественна. Михалков полагает, что не попал в жернова Лубянки по чистой случайности; думаю, секрет в том, что покойный служил сталинской власти безо всяких задних мыслей. Столь же добродушно он служил и послесталинскому, и послесоветскому государству. Искренне раскаивался, что травил Солженицына и Пастернака. Рассказывал анекдоты про впавшего в маразм Брежнева.
В финале своих мемуаров он пишет (длинная цитата стоит того): «Под этим красным знаменем утверждали советскую власть, строили и боролись за “светлое будущее” миллионы честных бесправных тружеников, и под этим же знаменем шли на пытки и смерть невинные узники сталинского ГУЛАГа. Их тоже были миллионы! <…> А я присягал этому Красному знамени.
И вот, в одночасье, развалилась советская империя! Нет больше государства с названием СССР! Рухнул “Союз нерушимый”, похоронив под своими обломками, казалось бы, незыблемые структуры партийно-государственного аппарата, с его равнодушной к судьбе человека правоохранительной и карательной системой, прогнившей экономикой, “развитым социализмом” и призрачными коммунистическими идеалами.
Кремлевские куранты отбили последний час СССР. В предновогодние дни 1991 года с купола Кремлевского дворца был спущен Государственный флаг бывшего Советского Союза. На его место взмыл в ночное небо флаг России — трехцветное знамя моих предков, верой и правдой служивших под ним Российскому государству».
То есть, несмотря на присягу, триколор — это тоже хорошо. Потому что его тоже поднимают под гимн. Гимн, который ты сам сочинил.