Корреспонденты Newsweek провели в Бишкеке его самую страшную ночь – вместе с ранеными, убитыми, врачами, мародерами и руководителями оппозиции
Среда, 7 апреля
18.30
Рейс Москва–Бишкек «Киргизских авиалиний» приземлился в аэропорту Манас. Это последний самолет в Бишкек. Ночной рейс «Аэрофлота», говорят, отменен. Соседи по салону, хозяева швейной фабрики в Бишкеке, узнают по телефону, что водитель за ними не приедет: в городе стрельба, есть погибшие, объявлен комендантский час. На паспортном контроле полтора десятка безоружных военных. Пограничник рекомендует быть поосторожнее и с облегчением вздыхает — ему в город еще не скоро.
Таксисты подняли цены в полтора раза. Берем машину. Трасса пустая. У здания телевидения на ступеньках сидит молодежь. Вход перетянут голубой лентой — ТВ оппозиционеры взяли ранним вечером. На дорогах ни одного патруля. Едем по Чуйскому проспекту к площади Ала-Тоо. На магазинах надписи «БИЗ ЭЛМЕНЕН» — «Мы с народом». Как и в 2005 году, люди таким образом надеются уберечься от мародеров. У Белого дома митинг идет с полудня, а с часу дня — стрельба. Но всех это только раззадоривает. Молодежь группами стягивается к центру.
19.10
Чуйский проспект перекрыт. Рядом, на улице Киевской, перед залом игровых автоматов — группа молодых людей. Парни вытягиваются в шеренгу напротив витрин и как по команде дают залп из камней. Толпа перекрывает все подступы к Белому дому и площади. Но в двух кварталах от него уже тишина и спокойствие. Разгружаемся в гостинице «Достуг». По ТВ крутят уже ставшие историей кадры дневных столкновений демонстрантов и полиции.
Подойти вплотную к комплексу правительственных зданий — Белому дому — нельзя. Раз в полчаса раздается беспорядочная стрельба. Перед Белым домом горят машины. Толпа рассыпается по площади, не приближаясь к дому ближе чем на 500–600 метров. Так есть шанс не попасть под прицельный выстрел. Автоматные очереди доносятся и со стороны ГОВД. Там держат оборону милиционеры. Силовики все еще под президентом Бакиевым.
21.00
На улице Киевской кварталом выше горит Генпрокуратура. Вокруг костры из стульев и кип прокурорских бумаг. Улица усеяна приказами, допросами и показаниями. На грязной мостовой лежит английский словарь идиоматических выражений. На первом же попавшемся документе гриф: «Секретно: экз. №1». Это справка 2007 года о надзоре за деятельностью оперативно-розыскных органов, проще говоря, о беспределе силовиков. Внутри мелькают тени погромщиков. Люди ходят по коридорам, не обращая внимания на огонь. Бьют мебель и остатки окон.
21.30
Улица Панфилова выходит прямо на главные ворота Белого дома. На пересечении с Киевской расположено лечебно-оздоровительное отделение управделами президента, этот медпункт ближе всего к стрельбе. Весь квартал вокруг мертвая зона — из-за снайперов. Зато чуть глубже по улице собралась толпа. Люди сгрудились вокруг изрешеченного пулями большого желтого китайского грузовика. На двери — кровь. «Мы уже четвертый раз тараним “КамАЗом” ворота, но не доезжаем», — говорит молодой парень в респираторе. На глазах у него солнцезащитные очки.
Кто-то камнем разбивает одну из ламп на ближайшем уличном фонаре. Тут же гаснет и вторая лампа. Ремонт грузовика продолжается в полной темноте, пока фонарь вдруг не загорается вновь. «Одного водителя убили, а мы обратно отогнали и сейчас снова поедем», — объясняет парень в маске. «КамАЗ» упорно не желает заводиться. Его пытаются завести с толчка.
В трехстах метрах на улице Киевской идет погром. Первым делом разносят вдребезги супермаркет «Народный». Эта целая сеть магазинов, которую, как утверждают оппозиционеры, рейдерским захватом прибрал к своим рукам сын президента Максим Бакиев. После своего отца он самая ненавистная фигура для оппозиции.
22.00
Откуда стреляют, непонятно. Одни выстрелы слышны со стороны Белого дома. Короткие. Еще несколько автоматных очередей звучат в соседнем переулке. К медицинскому центру бегут человек шесть — несут раненого или убитого. Подходим поближе — лицо закрыто белым платком. Значит, убитый. Родственники с плачем грузят его в зеленый микроавтобус. По улице идет парень с обернутой в целлофан доской для виндсерфинга — это громят спорттовары.
В медцентр врываются человек десять молодых людей и с криками «Снайпер! Снайпер!» несутся в глубь двора. Проверяют, нет ли на крыше снайпера. Снайперов ищут по всему кварталу. Потом, уже поздно ночью, один из врачей расскажет, как одного стрелка, якобы украинца-наемника, обнаружили на крыше Минобороны, расчленили и сбросили вниз. Другого снайпера якобы заживо сожгли на крыше Генпрокуратуры. Таких слухов много.
Источники в силовых структурах потом подтвердят нам, что стреляли киргизские снайперы из президентской охраны и что приказ открыть огонь на поражение мог отдать только главнокомандующий, то есть лично Бакиев. Вероятно, этот приказ был подписан в среду после полудня. Кроме того, подтвердится, что снайперы работали только с крыши Белого дома, а не с соседних зданий.
22.30
Снова выстрелы. В медпункт заносят маленького седого мужчину с запрокинутой головой. По коридору мечется огромный усатый парень. Когда он пробегает в конец коридора, врачи выносят мертвого старика из кабинета и быстро грузят в труповозку. У него прямое ранение в сердце. Парень возвращается. Ему говорят, что старика увезли в больницу. «Это его сын, — поясняет женщина-врач. — Кричал, что, если отца убили, он с голыми руками побежит на снайпера. И ведь побежал бы. А так до утра по больницам будет отца искать». Хирург Эгемберди Туганбаев дает последнюю сводку по своему отделению: «Более 30 раненых и 15 убитых».
23.00
Стрельба нарастает. В медпункте столпотворение. Раненых несут одного за другим. Бегом проносят по коридору и бросают на кровати. Кому не хватает кроватей, кладут на матрасы. Кому не хватает матрасов — на пол. Принесли семерых — четверо раненых и три трупа. Легкое ранение только у девушки — в руку. «Стреляют на поражение, профессионально», — объясняет хирург Туганбаев. Он сам военный врач, до 2008 года служил в охране президента Бакиева. «Это нелюди, — говорит он, — ни одна власть не стоит человеческой жизни. Это нелюди, это варвары». «Стреляют в голову, в грудь или в мошонку», — добавляет другой врач. Ранения рассчитаны на внутреннее кровоизлияние. «Как минимум четверых после перевязки я не довез до больницы», — рассказывает медик Урмат Турдуколов. За вечер он один сделал 25 ходок от медпункта до близлежащих больниц — за одну поездку перевозил трех раненых: двух лежачих и одного сидячего.
От нарастающей стрельбы толпа приходит в ярость. Не рискуя идти к Белому дому, люди бросаются на проезжающие машины. Каждую иномарку сопровождают градом камней. Минут через десять все успокаивается. «КамАЗ»-таран вдруг заводится и уезжает под свист и улюлюканье в противоположном от Белого дома направлении. Стрельба стихает.
23.30
На площади Ала-Тоо стихийный митинг — несколько тысяч человек. Молодой парень с бутылкой пива в руке кричит в мегафон: «На штурм, на штурм!» Люди подносят бутылки с зажигательной смесью. Бутылок десятки. Пьяный демонстрант принимает их за водку, быстро хватает одну и смотрит на свисающую из горлышка тряпку. Кто-то вырывает бутылку у него из рук. «Где оппозиционные лидеры?! Где все они?! Что делать?» — кричит нам, распознав неместные лица, один из демонстрантов. Он не первый, кто жалуется на полное отсутствие какой-либо организации штурмовых акций.
Четверг, 8 апреля
00.00
У здания парламента тишина. На улице несколько десятков человек и полтора десятка машин. Внутри заседают лидеры оппозиции. Болот Шерниязов назначен министром внутренних дел временного правительства. 6 апреля его арестовали в Таласе, куда он приехал проводить митинг оппозиции. С этого ареста все и началось. Шерниязова освободили в тот же день, он вернулся в Бишкек, а Талас перешел под контроль оппозиции. «Теперь моя первая задача как министра — остановить мародерство», — говорит Шерниязов, пока мы спускаемся к выходу из парламента.
На улице он садится в подержанный «Паджеро». С обеих сторон два охранника, впереди водитель и еще один стрелок. Я — в багажник. Едем в МВД. Сзади еще один джип сопровождения. В нем Андрей Рудаков. В МВД Шерниязова пропускают сразу, но честь не отдают. Он проходит внутрь, принимает командование и тут же подписывает указ о борьбе с мародерством. Мы снова едем с ним по городу. «Вторая задача, — продолжает он, — остановить стрельбу из Белого дома. Это охрана президента, она правительству не подчиняется».
На расстоянии двух-трех кварталов от Белого дома все спокойно. «Такого мародерства, как в 2005 году, нет», — утверждает Шерниязов. Разгромлено только несколько магазинов. Горит налоговая инспекция Первомайского района. «Вот уже пожарные начали работать», — удовлетворенно комментирует Шерниязов, кивая в сторону расчетов, разворачивающих брандспойты.
Вернувшись к парламенту, министр вызывает спецназ. Тут же подбегают крепкие мужики в кожаных куртках и суют ему на подпись бумагу. В ней фамилии сотрудников, которых надо немедленно принять на работу и наделить властью. «Работайте по устному приказу. Только по устному», — уклоняется Шерниязов. Приезжает автобус с СОБРом. Два десятка бойцов в полной амуниции выстраиваются перед министром и получают приказ охранять парламент. Командир собровцев сквозь зубы злобно цедит: «На х** парламент. Мародеров надо ловить». Где-то рядом взлетает фейерверк.
01.00
Белый дом уже в руках оппозиции. Когда правительство ушло в отставку, президентская охрана собралась и покинула правительственную резиденцию. Под ее прикрытием ушли и снайперы. Люди вошли в Белый дом без единого выстрела. Перед входом горит груда бытовой техники: телевизоры, компьютерные блоки. Взрываются кинескопы. Из здания льются потоком люди — с принтерами и компьютерами. Позади разбирают на запчасти лимузины. Что не могут унести — поджигают.
Пожилой мужчина в очках выходит через разломанные ворота с кипой книг под мышкой: «Это все мои. Вот только одну прихватил». Его зовут Шермукамбек. «Это Кодекс Киргизской Республики о выборах, — говорит он. — Я не мародер, я интеллигентный человек». Говорит, это библиографическая редкость. Шермукамбек рассказывает, что активно участвовал в выборах 2007 года — это тогда оппозиция обвинила президента Бакиева в многочисленных фальсификациях. Теперь, с кодексом, он готов к новым выборам. Час спустя глава временного правительства Роза Отунбаева пообещает в интервью Newsweek, что выборы состоятся через полгода.
01.30
К Белому дому приехали лидеры оппозиции. Роза Отунбаева забралась в кузов китайского «КамАЗа», которым митингующие днем таранили ворота. Кабина обгорела. Передний борт тлеет и дымит. Толпа скандирует: «Роза! Роза!» Тянутся десятки рук. Отунбаева терпеливо жмет их. Снизу из толпы на нее несет разгоряченным перегаром.
«Мы не забудем молодых парней, отдавших жизни за нашу победу!» — кричит в мегафон лидер партии «Ата-Мекен» Омурбек Текебаев. Отунбаева спускается с грузовика и уезжает представлять генералам нового министра обороны Исмаила Исакова. Его только что освободили из тюрьмы. В конце марта ему дали восемь лет за незаконную приватизацию квартиры. Он уже был министром обороны при Бакиеве, но в прошлом году перешел в оппозицию. Приговор Исакову, выходцу с юга, популярному генералу, сильно ударил по имиджу Бакиева. Мы едем с Отунбаевой.
— Роза, вы теперь — премьер-министр?
— Нет, я — председатель временного правительства. Это значит, что мы такая, скажем, симбиозная власть. Мы сегодня представляем и парламент, и правительство, и президента — в одном лице. Болот Шерниязов возглавил МВД, Исмаила Исакова сейчас везем в Министерство обороны, министром по службе безопасности становится Кенешбек Душебаев. Есть у нас и министр по вопросам здравоохранения, потому что есть жертвы.
— Вы ожидали, что такое кровопролитие в Бишкеке вообще возможно?
— Мы не ожидали. В основном все убитые — это в Бишкеке.
— Что вы чувствуете?
— Чувство горечи. Все повторилось через пять лет — в такой форме. Репрессии против людей оборачиваются гневом, вспышкой недовольства, которую трудно удержать. Например, Исмаил Исаков ни за что сидел в тюрьме. Бакиев это комментировал очень лицемерно — говорил, что не слышал и не знал об этом.
02.00
Отунбаева в окружении охраны прорывается сквозь плотную толпу в Министерство обороны. Мы поднимаемся на второй этаж и проходим в кабинет министра. Один из оппозиционеров срывает со стены портрет последнего бакиевского министра обороны — «Уберите отсюда эту сволочь» — и топчет его ногами. Исмаил Исаков, невысокий пожилой мужчина в темном джемпере и черной бейсболке, сидит рядом с Отунбаевой.
— Когда вас освободили?
— Да часа два назад. — Исаков, не снимая бейсболки, садится в кресло министра. Пересаживается, уже без бейсболки, за длинный стол для совещаний. Отунбаева садится по левую руку. — Потом мы отправились на телевидение с обращением к гражданам. Я обратился к военнослужащим с просьбой не выступать с оружием против мирных граждан и оказывать помощь по задержанию их бывших руководителей.
— Армия не вмешивалась?
— Вмешивалась! Спецназ Министерства обороны был переброшен в Талас. Естественно, они пошли против народа.
— А кто здесь, в Бишкеке, стрелял по людям?
— Это наемники, не граждане Киргизской Республики. Их смешали между службами, они открыли огонь на поражение и расстреливали мирных граждан.
— Можно было ожидать такого кровопролития?
— Мы ожидали. Потому что знали, что клан Бакиева пойдет на все.
— Вы были при нем министром обороны.
— Я знаю свою вину. Именно благодаря нам он стал президентом, мы верили ему — как гражданину, как военному человеку, который всегда говорит правду. Но оказалось, что он обманывал нас. Мне пришлось написать рапорт открыто и уйти. С этого момента пошли преследования, и меня посадили.
В кабинет входят полтора десятка высокопоставленных офицеров. Отунбаева встает: «Вот ваш новый министр обороны, которого вы и так хорошо знаете. Ему теперь подчиняется не только армия, но и погранслужба». Исаков с Отунбаевой обнимаются, и она уходит. На улице ее окружают человек пятьдесят. Миниатюрная женщина в красном жакете говорит, что власть у оппозиции и что родственникам погибших и пострадавшим будут выплачены компенсации. Мужики слушают ее, сидя в кругу на карточках. Рядом начинают громить магазин одежды и обуви «Светоч». Мимо молча идет мужчина, сгибаясь под тяжестью то ли тумбы, то ли сейфа.
02.30
Отунбаева уезжает. Последние данные из лечебницы на углу Киевской и Панфилова: только на этом пункте зарегистрировано 33 трупа и около сотни раненых. Все больницы города переполнены, в один голос говорят врачи. Такого кровопролития в Бишкеке не было никогда.
Мародерство распространяется по всему городу. Оно не прекратится и на следующую ночь. Торговцы создают отряды самообороны. Их называют «базарники». Днем милиция начнет собирать резервистов и курсантов — все в гражданском, на руках цветные ленточки: белые, синие, красные. Будут перемещаться по городу отрядами по сто-двести человек, стреляя в воздух, но опасаясь связываться с крупными группами мародеров. Шерниязов отдаст приказ, что по мародерам можно открывать огонь. В ночь на 9 апреля толпа будет громить бишкекскую Рублевку — микрорайон Киргизия-1.
Первые люди в форме появятся в Бишкеке только днем 9 апреля. Это будут сотрудники ГАИ.
04.00
У Белого дома остались немногочисленные группы пьяных и агрессивно настроенных молодых людей. Одни ищут повода для драки, задирая прохожих. Другие фотографируются на подбитом БТР.
05.30
Разносится призыв муллы на утренний намаз. Еще через полчаса просыпаются собаки, и их лай гулко разносится по затихшему городу.
08.30
Прилетает самолет из Москвы. Оказывается, рейс был не отменен, а отложен на время комендантского часа. После того как сдался Белый дом, аэропорт единственный продолжал работать по приказу, отданному еще Бакиевым. Люди постепенно заполняют территорию вокруг Белого дома. Одни подбирают полицейские щиты, другие — дымовые шашки.
11.00
Временное народное правительство дает первую пресс-конференцию и объявляет о победе оппозиции. Правда, с оговоркой. «Бакиев еще не сложил полномочия, — говорит Отунбаева, — и есть угроза, что он попытается расколоть страну на север и юг».
Пятница, 9 апреля
Несколько тысяч людей собрались у Белого дома на траурный чогулуш — стихийные поминки. Люди сидят на корточках, читают Коран и молятся. Иногда кто-то встает и что-то говорит. «Мы потомки Манаса. То, что вы сделали здесь, было подвигом. За два дня убрали грязную власть», — восклицает старая женщина. На ограде висит белая простыня. С надписью на киргизском языке: «За киргизский народ, за землю, за погибших молодых ребят». В ограде цветы.
В 20 километрах от Бишкека на территории Ата-Бейит, мемориала жертв сталинских репрессий, трактор копает свежие могилы. Сколько их, неизвестно. Официальная цифра — 76 погибших, но еще несколько человек в больницах в очень тяжелом состоянии. Это работа снайперов.
Все убитые — мужчины 25–30 лет, в основном приезжие из того же Таласа, Чуйского района, Нарыма, хотя есть и студенты из Бишкека. Есть и случайные жертвы — например, зампрокурора Исыкатинского района, который просто шел в парикмахерскую. Большинство погибли от ранений в голову. Прицельная стрельба в мошонку не подтвердилась.