Чем дольше эпопея вокруг «Мистралей», тем больше возникает вопросов. Главный из них: а зачем они вообще были нужны России? Да наверняка еще нашпигованные соответствующей передающей натовской аппаратурой, делающей их абсолютно прозрачными для французской разведки.
Единственное внятное из появлявшихся в печати объяснений состоит в том, что в 2008 г. Россия смогла бы блокировать порты на Черноморском побережье Грузии на несколько часов раньше. Однако боюсь, это разговор для слишком уж легковерных.
Было еще одно объяснение: постарался бывший министр обороны Анатолий Сердюков. В своих интересах. Но это ещеболее несерьезно. Уровень, на которомпринималось решение, куда выше, чем тот, на котором он тогда был. Это как вслучае скрупными сделками «Газпрома» с итальянской Eni. Там всегда все решается очень и очень высоко. Не на уровне министров.
Остается, конечно, предположение, чтовэтой ситуации Москва поступила так, как временами действуют саудиты, заказывая оружие в обмен на политические преференции. Идея заманчивая, однако приходится констатировать, что если она верна, то российская сторона совершила грубую ошибку.
Другой интересный вопрос – почему Франция пошла на эту сделку? Насколько известно, в Париже было много споров по этому поводу, хотя они и велись неприметно для посторонних. Во всяком случае,очевидно, что окончательное решение строить «Мистрали» было принято вразрез с общей позицией ЕСот2008г. в отношении экспорта вооружений.
Масса вопросов о том, почему Россия не потребовала от Франции компенсаций в полном размере за разорванную сделку. Почему бы не обратиться, например, в Стокгольмский арбитраж и не взыскать с виновной стороны хотя бы половину того, что можно было? Я напомню, что общая сумма могла достигать 3 млрд евро, которые не были бы лишними с учетом нынешнего кризиса. А так получается, что мы просто вернем себе те расходы, которые понесли на этой сделке.
Можно, конечно, ехидничать по поводу финансовых и репутационных потерь Франции, однако эта тема едва ли интересна для страны, где рубль падает по отношению к основным валютам.
Напомню, что в 2011 г. с французами в тендере на поставку вертолетоносцев конкурировали голландцы и испанцы. Спустя несколько лет нельзя сказать, что выбор в пользу Парижа был сделан неправильно – политический результат оказался бы тем же самым, корабли все равно не были бы поставлены.
Очевидно, что когда-то кем-то была совершена серьезная ошибка в предвидении и планировании нашей внешней политики. Хотя основные составляющие нынешней ситуации были ясны уже давно, о чем говорит памятное выступление российского президента в Мюнхене.
Так что суть нынешнего положения вокруг «Мистралей», возможно, не в коммерческих и военных просчетах. Поневоле хочется вспомнить знаменитое замечание Талейрана насчет того, что ошибка хуже, чем преступление. Впрочем, главное, чтобы она не повторялась.