Военная реформа министра Сердюкова противоречит новой военной доктрине России. Это никого не смущает. Ведь цепную реакцию уже не остановить
На прошлой неделе в Санкт-Петербурге пришвартовался французский корабль «Мистраль». Вертолетоносец приплыл в Россию на смотрины — рассказывают, что Минобороны собирается купить его за €500–600 млн. Капитан Дидье Пьятон показывал офицерам ангары для вертолетов и заводил в пустые каюты, напоминающие купе фирменного поезда. «Хороший, конечно, у французов корабль, — осторожно говорил после экскурсии пожилой капитан второго ранга. — Только непонятно, что с ним делать».
Высокое военное начальство с такой постановкой вопроса не согласно. В Министерстве обороны цитируют главу Генштаба Николая Макарова: «Это мощное средство маневренности. В него же бригаду морской пехоты можно загрузить!» Бригада — фундамент новой российской армии и самое модное слово в армейском лексиконе. Это мобильное, ко всему готовое подразделение из 5000 человек. В нем есть и разведчики, и связисты, и танкисты, и артиллеристы, и даже свой оркестр. 1 декабря заканчивается первый этап военной реформы. Как сообщил на прошлой неделе замминистра обороны Николай Панков, переход на бригады завершен на 100%.
Военная реформа по сути представляет собой признание: содержать громадную и неуклюжую военную машину больше нет никакой возможности. На великодержавную армию не хватает ни адекватно подготовленных офицеров, ни современного вооружения. К тому же с Западом никто воевать не собирается. Наоборот, по данным Центра анализа стратегий и технологий, в ходе реформы происходит «совершенно беспрецедентное ослабление группировки сухопутных войск в Центральной России и на западном направлении». Похоже, ястребиная риторика останется только на бумаге.
ЛЮДИ С ЮМОРОМ
Ожидается, что бумага — новая военная доктрина — будет опубликована на этой неделе. По идее, она должна была отвечать новому облику российской армии, но в отличие от самой реформы никаких намеков на то, что политика России как-то меняется, в доктрине нет. Документ писали в Совбезе. Его секретарь Николай Патрушев в недавнем интервью «Российской газете» заявил, что основной угрозой России по-прежнему являются «продвижение НАТО», «учения стратегических сил США» и «наращивание потенциала американской ПРО».
В том, что реформа про одно, а доктрина про другое, нет ничего удивительного. Автор доктрины — бывший начальник Генштаба и ярый противник реформы Юрий Балуевский. Когда он стал публично критиковать реформаторские решения, его сослали в Совбез, а на его место пришел генерал Николай Макаров. Рассказывают, что недавно Балуевский жаловался друзьям, что не понимает, как связать доктрину с реформой. Связать действительно не получилось. «В Кремле люди с юмором. Знали, кому это поручить», — говорит член Совета по внешней и оборонной политике Виталий Шлыков. «Реформа разрушает все доктринальные военные концепции», — переживает еще один противник нововведений генерал-полковник запаса Леонид Ивашов.
Похоже, что в Кремле и правительстве это никого не беспокоит. По словам высокопоставленного источника в МИДе, агрессивный тон документа и, в частности, идея превентивного ядерного удара просто-напросто списаны с французской военной доктрины. «Только на Западе подобные документы никто не афиширует — это ведь не руководство к действию, а описание крайних случаев», — отмечает он. Посол России в НАТО Дмитрий Рогозин тоже говорит, что в реальность военного столкновения с Западом никто не верит: «И в НАТО, и в Москве понимают, что потенциальная угроза может исходить только с юга».
В военной терминологии, говорит он, различаются понятия «военная опасность» и «военная угроза». НАТО? как крупнейший военно-политический альянс мира, конечно, потенциально представляет опасность, но реальная угроза от него не исходит. При этом образцы новой техники отправляются за Урал, а Тихоокеанский флот модернизируют усиленными темпами, отмечает руководитель Центра военного прогнозирования Анатолий Цыганок. Пограничные заставы с контрольно-следовыми полосами сохранились только на южных и восточных границах. В следующем году Россия не планирует никаких масштабных военных учений на Западе. Они пройдут на Дальнем Востоке.
От этой перемены слагаемых суть военной реформы не меняется. В этом году все усилия были направлены на сокращение руководящих кадров и воинских частей, а в 2010-м возьмутся за оборонную промышленность — премьер Владимир Путин уже потребовал от оборонщиков чудес по приемлемой цене. Вся реформа, которую проводит министр обороны Анатолий Сердюков, — это попытка совершить дешевое чудо: создать маленькую, но победоносную армию, не раздувая военный бюджет.
У реформы много противников: все лето и начало осени из разных источников шли слухи о скорой отставке Сердюкова. Она должна была случиться в августе, потом ее якобы отложили на осень, теперь говорят про декабрь. На самом деле не похоже, что Сердюкову действительно что-то угрожает, пока продолжается реформа. А чтобы признать, что реформа провалилась, ее все равно придется довести до конца.
Сердюков стал реформатором поневоле. В его окружении вспоминают, как министр сам рассказывал, что понял, с чего надо начинать, только через восемь месяцев после назначения. Было принято простое решение — распределить прежний объем денег между меньшим числом ртов. Чтобы поднять зарплаты в три раза, надо было втрое сократить самые расходные штатные единицы — полмиллиона офицеров и прапорщиков. Кадровая оптимизация обернулась масштабной перестройкой всей российской армии. Было решено значительно сократить число воинских частей, отказаться от армий и дивизий и перейти на формирование бригад.
Задачу реформировать армию ставили перед каждым министром обороны. И каждый из них тянул одеяло на любимые войска. Игорь Родионов, например, первым делом стал сокращать ВДВ, потому что их всегда пригревал его противник Павел Грачев, а когда назначили Игоря Сергеева, тот первым делом упразднил Главкомат сухопутных войск и слил с ракетными войсками летчиков и зенитчиков. Сергей Иванов снова все вернул на свои места: воссоздал сухопутный Главкомат и отделил ракетчиков от ПВО и ВВС. «И таких вот “туда-сюда” можно насчитать десятки», — говорит эксперт Шлыков.
Сердюковская реформа коснулась всех без исключения и уже вызвала повальное недовольство военных консерваторов. Министра они за глаза называют «мебельщиком». «Тот, кто Сердюкова назначал, понимал, что он разрушит армию. Он сознательно поставлен, чтобы армию добить, чтобы она не являлась оппозицией в стране», — утверждает генерал Леонид Ивашов.
Сам Сердюков не стыдится того, что он далекий от армии человек. По словам источника в Минобороны, всю военную составляющую реформы взял на себя начальник Генштаба Николай Макаров. По сути, он стал главным военным человеком в стране. Даже ядерный чемоданчик, как говорят, не у Сердюкова, а у Макарова.
Сердюкова назначили в феврале 2007 года. Первое время он входил в курс дела: занимался военными науками с преподавателями из Генштаба и ездил по воинским частям. Больше всего министра поразило, что во многих частях солдат практически не было — одни офицеры и прапорщики. На одном из совещаний министр рассказывал о своих впечатлениях от первых инспекций: «Люди не знают, чем заняться. С утра офицер знакомится с основными документами — папочкой из четырех листов. А дальше — по личному плану. Начинается — где что выпить, чем себя занять».
К августу прошлого года план реформы был уже готов. А потом случился конфликт с Грузией, и Сердюков перешел к активным действиям. 14 октября он заявил, что война в Южной Осетии показала неэффективность армии. Сначала министр сказал, что будет сокращать генералов, потом объявил о сокращении офицеров, потом — о ликвидации института прапорщиков и мичманов. Привязав реформу к урокам войны, министр и его команда лишили армейскую оппозицию последних аргументов.
К тому моменту несогласных в военном руководстве практически и не осталось. Всего за два с половиной года Сердюков полностью сменил команду: почти всех начальников управлений, всех командующих округами, войсками и флотами. Эти кадровые перетряски эксперты часто называли борьбой с оппозицией — например, отставку начальника службы тыла Владимира Исакова в декабре 2008 года.
Но есть и другая версия. Собеседник в Минобороны рассказывает: в общем потоке денег, отосланных Россией в Южную Осетию, был один небольшой транш в 10 млн рублей — на туалетную бумагу и мыло для российских военных. Вскоре выяснилось, что из этих денег по назначению не дошло ни рубля. Министр обороны уволил всю цепочку — от тыловиков на месте до своего зама Исакова. Сам министр в частных разговорах признается, что уровень коррупции в войсках «просто безумный». Сейчас ни одна из финансовых проверок в армии не проходит без уголовных дел, признавался он на одной из недавних встреч.
ОБОРОННАКАЗ
В Минобороны утверждают: коррупция не только в самой армии, но и в оборонной промышленности. «Откаты составляют до 50%», — возмущается высокопоставленный генерал. Разговоры о покупке у Франции вертолетоносца — это еще и психологическое давление на отечественных оборонщиков. Мол, смотрите, до какого позора вы нас довели. Раньше Минобороны принципиально не делало покупок за границей. Были единичные заказы на передовые западные технологии — израильские беспилотники и французские тепловизоры. Но чтобы целый корабль — такого еще не было.
Импорт не должен касаться стратегических вооружений — космического и ядерного комплексов, утверждают в министерстве. Что касается обычных вооружений — тут будет работать нормальный рыночный принцип. Как заявил Newsweek замминистра обороны Владимир Поповкин, армия будет закупать за рубежом только то, что не могут сделать российские производители. «Мы хотим закупать не просто новое, а современное оружие», — говорит он. По данным Генштаба, доля современного вооружения в российской армии — не больше 15%. «70% — старье. По тридцать и больше лет стоит», — признает оппозиционер Ивашов.
— Мы сокращаем расходы на ремонт. 20 лет ремонтируем! Хватит! Мы не будем закупать вашу продукцию, если она не будет современной, — грозил Поповкин.
— Дайте нам госзаказ, дайте госгарантии, — твердили директора.
— У нас на 70% гражданская продукция. Из-за кризиса пришлось отправить в отпуск 24 000 человек, — жаловался Олег Сиенко с Уралвагонзавода. — Танки нерентабельно делать.
— У нас с госзаказом все нормально, но людей не хватает, — гнул свою линию Николай Калистратов, директор «Севмаша», единственного в России завода, где делают атомные подлодки. — Я сколько раз просил президента: дайте хотя бы маленький пряник, что-нибудь типа конфеты — ну служебное жилье, чтобы хоть как-то людей завлекать. Так нет же. Не едут люди.
Уже после совещания Калистратов просил корреспондента Newsweek: «Вот вы если помочь хотите, то напишите: нам нужны слесари-монтажники, судовые трубопрокладчики и маляры. И не ниже 4–5-го разряда!»
Оборонщики не понимают, зачем тратить сотни миллионов евро на иностранный вертолетоносец, когда в войсках не хватает современных касок и обмундирования. Источник в ВМФ говорит, что кроме покупки самого «Мистраля» придется приобретать еще и лицензию на производство. Один корабль погоды не сделает — надо как минимум три единицы, для каждого из флотов. В Минобороны утверждают, что обязательно наладят собственное производство, если, конечно, вообще купят корабль. Но эксперты уверены: французы продадут только «коробку», но вряд ли отдадут установленную на корабле начинку — интегрированную с натовской систему обмена данных и управления. Корреспондент Newsweek прямо спросил об этом командира корабля Дидье. «Я только управляю кораблем, я его не продаю», — дипломатично ответил француз.
В Минобороны говорят, что нет времени ждать, пока оборонный комплекс перестроится под новую армию. И рассчитывают, что оборонщики зашевелятся, когда поймут, что часть денег уходит западным поставщикам. В прошлый четверг руководство ВВС России отказалось принимать на вооружение отечественные беспилотники и подтвердило, что в ближайшее время закупит партию аппаратов у Израиля. Армия ведь меняется, почему же наши оборонщики не могут, говорят в Минобороны.
Армия действительно изменилась. Раньше над всей российской военной машиной был один Генштаб, который управлял всем сразу. Например, чтобы танкист во время боя мог получить поддержку летчиков, командующему сухопутными войсками нужно было согласовывать этот маневр с главкомом ВВС через Генштаб. Теперь в России в каждом округе будет свой мини-генштаб — самостоятельный командный центр, в распоряжении которого будет все: от пушек и танков до самолетов и кораблей. Генштаб будет решать только общие вопросы координации и контроля. Его штат сократили с 22 000 до 8000 человек.
Сердюков долго решал, сколько же надо сократить офицеров. «Посмотрели на мировой опыт — везде на армии приходится 7–18% офицеров. Вот и взяли 15%», — говорит собеседник в Минобороны. Сейчас министр уже поговаривает, что и 15% офицеров — это много. За штат стали выводить юристов, финансистов и другие небоевые специальности. Были упразднены все дивизии. По сути, они были дивизиями только на бумаге. По словам Макарова, некомплект воинских соединений доходил до 50%. В итоге незаполненные вакансии сократили, а некомплектные части объединили в бригады.
НА ТРОЕЧКУ
Всякий раз когда оседала пыль после очередной перетряски, становилось видно, что реформе мешают не старые генералы, а вполне предсказуемые обстоятельства. Проблемы вскрываются сразу по всем фронтам. Мобильность — чуть ли не главная стратегическая цель реформы — оставляет желать лучшего. «У бригад нет тыла, и они могут эффективно действовать только короткое время», — говорит Цыганок из Центра военного прогнозирования.
Он рассказывает, что на недавних учениях «Запад-2009» одной из мотострелковых бригад потребовалось семь суток, чтобы добраться от Москвы до Белоруссии. «Это меньше 1000 км. При этом в Китае без всяких реформ войска совершают марш на 2400 км за четверо суток», — говорит эксперт. После недавней масштабной проверки Генштаб оценил более 60% бригад на «удовлетворительно». «Отлично» получили лишь четыре боевые единицы во всей армии — и это не бригады, а корабли.
Сердюковские преобразования пока решают только экономические, но не военные задачи. Например, нужны профессиональные бойцы, но выясняется, что взять их негде. Рассчитывали, что тут пригодятся рядовые-контрактники и сержанты, но попытка перехода на контрактную армию провалилась. «Сверху спускали планы по набору контрактников. В погоне за численностью командиры заставляли срочников хитростью или силой подписывать трехлетние контракты», — объясняет источник в Минобороны.
Институт контрактников можно реанимировать только повышением зарплаты. По словам ректора ВШЭ Ярослава Кузьминова, чтобы мотивировать контрактников, их заработок должен быть на 25% выше средней зарплаты на гражданке. Но они как получали 9000 рублей, так и получают. Денежное довольствие повышают только офицерам.
К 2012 году лейтенантскую зарплату обещают увеличить в четыре раза — до 60 000 рублей. Пока отдельным офицерам платят премиальные. И выборочные премии уже привели к социальному расслоению. «Большинство премий расписали себе штабные, — жалуется офицер из 61-й бригады. — Жирные тушки, которые за компьютерами сидят». Сейчас в Минобороны уже признали неудачу и теперь будут премировать не отдельных офицеров, а сразу батальонами. Кроме того, большие проблемы с выделением жилья. Из запланированных 45 000 квартир в этом году выдали чуть больше половины.
Военные вузы тоже укрупняют и объединяют, но качество образования от этого не меняется. По словам курсанта одного из питерских военных вузов, офицеры-преподаватели берут деньги за все, начиная от увольнений по выходным и заканчивая экзаменами. Будущий военный инженер Борис С. рассказывает: «Вместо заявленных министром соков, сосисок и фруктов нам дают просроченный консервированный суп, заставляют чистить коллекторы. Курсанты нужны как бесплатная рабочая сила». Армейское руководство утверждает, что к 2015 году всей обслугой — и сосисками, и сапогами, и коллекторами — будут заниматься гражданские структуры. «Мы всю армию переведем на аутсорсинг», — обещает начальник тыла Сергей Жиров. «Аутсорсинг» в армии теперь такое же модное слово, как «бригада».
Читайте также
Наличный состав