К 1 января 2010 года ФСКН должна разработать антинаркотическую стратегию. Глава ведомства Виктор Иванов рассказал Орхану Джемалю, как российские наркополицейские собираются бороться со спросом и предложением.
Вашему ведомству поручено разработать антинаркотическую стратегию России. Какие основные приоритеты?
У нас есть антинаркотическая концепция, утвержденная еще в 1993 году, но она слишком декларативна. Сейчас мы работаем над документом с осмысленным обозначением проблем, которые надо решать в определенные сроки. Речь — о Стратегии государственной антинаркотической политики. В ней предусмотрен комплекс реальных мер законодательного, правоохранительного, профилактического, медицинского характера. Будет создана государственная система мониторинга наркоситуации в стране. Безусловно, учтем и вопросы международного сотрудничества на этом треке.
И как будут решаться эти проблемы?
Каких-то новых изобретений, которых не придумало человечество ранее, не будет. Чуда не ждите, борьба с распространением наркотиков — тяжелая, большая и кропотливая работа. Ее результат зависит в первую очередь от системного подхода.
Что может измениться, скажем, в правилах освидетельствования работников?
Например, есть постановление правительства №377 1993 года. Оно устанавливает соответствующие меры медицинского освидетельствования для граждан ряда профессий — водителей, авиадиспетчеров… В том числе и на предмет заболеваний наркологического характера. Но это постановление не работает. Там механизм не прописан. Хотя понятно, что следить за этим должно само предприятие, которое получает лицензию на тот или иной вид деятельности.
Не обязательно. Ответственность должна возлагаться на конкретных менеджеров.
Речь идет об уголовной ответственности?
Я за разумную оптимизацию репрессивных мер. В данном случае административного воздействия достаточно.
Кого еще, кроме водителей и авиадиспетчеров, имеет смысл проверять на наркозависимость?
Это довольно широкий спектр профессий. Проверяться должны те, кто имеет дело с техногенно опасным производством, например, работники атомных электростанций. Или, скажем, те, кто пользуется в рамках своей деятельности оружием. А взять шахтеров. Был конкретный случай, когда на одной из шахт в Кемеровской области произошел взрыв газа. Как потом выяснилось, наркоман готовил себе дозу на спиртовке, что и привело к трагедии. После было проведено медицинское освидетельствование шахтеров, выявили среди них сотню наркоманов.
Столичное ГУВД предлагает тестировать персонал ночных клубов на предмет употребления наркотиков. Вы это поддерживаете?
Если правительство включит людей этой профессии в список обязательно проверяемых, то такое решение необходимо будет исполнять. Пока их там нет. И я не считаю, что есть необходимость всех поголовно тестировать.
Тем не менее вы планируете внедрять тестирование учащихся…
Я бы уточнил: это профилактическое тестирование. У нас же есть система диспансеризации школьников. Просто в рамках плановой диспансеризации будет проводиться еще один анализ крови.
Диспансеризация – дело добровольное. Анализ на наркотики тоже будет добровольным?
Не хотите идти — ваше право, но ведь и у школьных учреждений есть возможность не допустить ребенка к занятиям по причине, допустим, какой-то инфекционной эпидемии.
Людей пугает не сам факт проверки, а социальные последствия.
Я не вижу необходимости ставить такого школьника на какой-то учет. Об этом должны знать врач и родители, им и нужно принимать соответствующие меры.
В ФСКН проводится поголовное тестирование, а между тем недавно два ваших офицера умерли от передозировки.
Тестирование кандидатов к нам на службу мы стали проводить с 2008 года. Случай, о котором вы вспомнили, имел место. Нами уже сделаны серьезные выводы.
Есть предложения создать базы данных по наркоманам…
Не очень понимаю, в чем новизна. Сейчас существует так называемый наркологический учет. Кроме того, есть учет преступлений или правонарушений, связанных с употреблением наркотиков. Например, кто-то в состоянии наркотического опьянения управлял автомобилем. Если тяжких последствий нет, его просто лишат водительских прав, скажем, на год, и информация о подобном факте сохраняется. Единственное, что я бы поменял здесь, — обязал бы таких водителей проходить курс лечения. Не хочешь — не лечись, но тогда и дальше ходи пешком.
Вы считаете, что принудительное лечение может дать результаты?
Нет, это абсолютно нерезультативно. Но в данном случае это не принудительное лечение. Человек сознательно решается на лечение ради восстановления социализации. Права автолюбителя — это ведь тоже элемент социализации.
Почему вы отвергаете так называемую заместительную (метадоновую) терапию?
Ее эффективность научно не доказана. Психологическая зависимость от метадона более сильная, чем от героина. Героиновая абстиненция снимается за две недели, а метадоновая — за 45 дней.
В докладе приводятся цифры изъятий на границах. К сожалению, границы на так называемом северном маршруте наркотрафика не являются серьезным препятствием для поставки тяжелых наркотиков. К слову, на сухопутной границе США изымается 1,8% героина.
А можно как-то в целом оценить эффективность антинаркотической политики?
Улучшение — это когда падает спрос на наркотики. Он не снижается. Но ФСКН — полицейская структура, мы мало можем влиять на спрос, наша главная задача — снижение предложения.
Хорошо, а как обстоят дела со снижением предложения?
Наркопоток на Россию увеличивается. В этом году общий объем изъятых наркотиков, завозимых к нам, вырос на 20% относительно аналогичного периода прошлого года.
Какую долю от общего количества наркотиков вы успеваете перехватить на пути от производителя к потребителю?
Приблизительно 10%.
Правозащитники критикуют ваше ведомство, утверждая, что борьба с наркоторговцами подменяется борьбой с наркоманами.
У нас употребление наркотиков уголовно ненаказуемо. За хранение небольшого количества — для героина это меньше 0,5 грамма — наступает только административная ответственность. 0,5 грамма — это несколько доз, так что эта критика не всегда состоятельна.
Как часто удается пресечь деятельность крупных наркодельцов?
Сейчас в судах рассматривается 55 уголовных дел, возбужденных по фактам создания организованных преступных сообществ. По этим делам проходит около 500 обвиняемых. Это именно те, кого журналисты обычно называют наркобаронами. В Самарской области сейчас судят банду Судакова–Старостина. В деле 40 фигурантов. За время своей деятельности они реализовали 430 кг героина, их ежедневный доход был в среднем 0,5 млн рублей. Только доказанная легализация денежных средств — 24 млн рублей. Это очень крупная рыба, и поймать ее было невероятно сложно.
ФСКН иногда обвиняют в охоте на ведьм. Мол, критиковать ваше ведомство – чуть ли не в одном окопе с наркомафией находиться. Есть такая связь?
Исключать подобное не могу, но, как правило, это все не так. Чаще бывает, что какую-то мелочь раздувают до уровня сенсации. Это не мафия виновата, это проблема нашего не очень здорового общества. Еще до моего прихода в ФСКН ведомство критиковали в связи с ветеринарно-кетаминовыми делами. А ведь сотрудники службы действовали в рамках действующего на тот момент законодательства. У нас каждый вправе придерживаться своей точки зрения, и я в том числе. А моя точка зрения в том, что борьба с распространением наркотиков — дело богоугодное.
Читайте также
Чистописание
С дурью маяться