Дмитрий Медведев прекрасно понимает, что у него не получается быть преемником, хотя все еще чувствует: его призвание—быть президентом России. Как рассказывает один из правительственных чиновников, участвующий по долгу службы в работе президентского Совета по реализации национальных проектов, председательствующий там Медведев очень злится, когда на заседания не приезжает телевидение—ведь ему обещан «пиар по полной программе». Зато когда телекамеры в зале, он сразу зажимается и пиара никакого не выходит. Да и его подчиненные наконец осознали, что четкого плана смены власти в стране не существует. «Понимаешь, “операция преемник”—это как живой организм,—втолковывает корреспондентам Newsweek источник, близкий к администрации президента.—Она развивается не по законченной схеме, а по законам жизни».
По законам жизни первого вице-премьера Дмитрия Медведева и вице-премьера Сергея Иванова ждет участь подопытных кроликов. Их миссия, по задумке одной кремлевской группировки,—создать «пространство преемственности», заставить не только элиты, но и обычных граждан думать о смене власти. Потом, если будет нужно, можно ввести в дело «преемников из второй и третьей лиги». По замыслу другой группы, Иванов с Медведевым должны своими неумелыми действиями напрочь отбить желание менять президента вообще и сделать неизбежным третий срок Владимира Путина.
Пока, фиксирует директор ВЦИОМа Валерий Федоров, простым людям тема о преемнике «до лампочки», этот вопрос сильно волнует только элиту. Простые люди живут сегодняшним днем, а власть имущие погрузились в размышления, как без потерь для своего положения и благосостояния «перескочить из одного поезда в другой и не остаться на перроне». Поэтому, объясняет Федоров, среди элиты, поверившей, что Путин в 2008 г. действительно уйдет с поста президента, обстановка нервная и напряженная, а у обычных граждан все тихо и спокойно.
«У масс как будто стоит экран, не пропускающий информацию про преемников,—говорит Федоров.—Я думаю, это будет до того момента, пока Путин не встанет и не скажет: вот он, тот человек, которого я вам советую». Но пока выбор не сделан, и администрация президента хочет заставить людей реагировать на двух первопроходцев. И выяснить, какой тип им нравится больше—«силовик» или «либерал», добавляет источник, близкий к Кремлю.
ПЛЮШЕВЫЙ ЛИБЕРАЛ
Обоим выдали все инструменты для раскрутки: высокие посты, телевизионный эфир на госканалах и благословение первого лица. Стартовые условия почти одинаковые. «Суть нынешнего политического момента прямо как в русских народных сказках,—рассказывает замгендиректора Центра политтехнологий Борис Макаренко.—Есть царская дочь на выданье, и жениху в итоге достанется царство (или хотя бы полцарства) в придачу. Царь посылает сразу нескольких женихов воевать со Змеем Горынычем. Кто его победит, тот и усядется в Кремле». Змей Горыныч, по Макаренко, это неэффективность власти и множество нерешенных проблем. Но вначале Иванов с Медведевым должны стать узнаваемыми.
Публичность кандидатам дается непросто. Вроде бы Медведева, хоть он иногда и гневается на недостаток внимания, в телевизоре раскручивают точно так же, как Путина. Журналисты из президентского пула (те, кто освещают деятельность президента и аккредитованы в Кремле.—Newsweek) ездят за преемником в коровники, интернет-классы и фиксируют, как он проводит совещания. Новости идут строго по очередности—сначала расскажут про то, что днем делал Путин, потом про Медведева и Иванова и только после этого обо всем остальном.
«Иногда дело доходит до абсурда,—говорит глава департамента политического консультирования компании “Proпаганда” Михаил Виноградов.—Телеведущий Сергей Брилев в “Вестях недели” недавно сообщил, как гениально Медведев добился снижения ставок по кредитам Россельхозбанка в рамках нацпроекта по сельскому хозяйству. Хотя на самом деле об этом говорил не Медведев, а Путин. Ситуация такова, что путинские заслуги стали приписываться Медведеву». Впрочем, говорит источник, близкий к администрации президента, и сам Путин больше всего симпатизирует Медведеву.
Однако Медведева так и не стали воспринимать как серьезного публичного политика. За глаза чиновники называют его плюшевым. «Его как никто не знал, так никто и не знает»,—с некоторым сожалением говорит источник Newsweek, близкий к Кремлю. Первый вице-премьер, правда, стал появляться в опросах ВЦИОМа, но там рейтинги у него ниже, чем у главы МЧС Сергея Шойгу, министра иностранных дел Сергея Лаврова и того же Иванова.
Нацпроекты, которые выделили Медведеву в качестве стартовой площадки для политической карьеры, пока просто не могли дать ощутимых результатов—времени прошло мало. Но с точки зрения пиара все выглядит плохо: первый вице-премьер собирает совещания и дает строгие наказы чиновникам, но ситуация с жильем, сельским хозяйством, образованием и здравоохранением никак не меняется. Теперь добавился нацпроект по газификации регионов. Источник, близкий к администрации президента, надеется, что хотя бы здесь дела пойдут быстро—Медведев возглавляет совет директоров «Газпрома».
МЕДНЫЕ ТРУБЫ ДЛЯ ГЕНЕРАЛА
Иванова узнают куда лучше. «Хотя бы потому, что о нем знают все те, у кого растут сыновья»,—двусмысленно объясняют популярность шефа в Минобороны. Раньше коллеги считали Иванова неамбициозным—в хорошем смысле этого слова. Дескать, он сам в преемники не рвется. Если, конечно, прикажут—станет президентом. Но совсем недавно, как выразился работник аппарата министерства, с Ивановым стали происходить метаморфозы: «Он просто купается в славе. Вошел во вкус». Он устраивает рекордно длинные пресс-конференции, на которых, как Путин, отвечает даже на самые неприятные вопросы—например, как его сын на своей машине сбил женщину и был оправдан судом.
Впрочем, как говаривала Шапокляк, хорошими делами прославиться нельзя. Настоящее «признание» принесло Иванову дело рядового Сычева, эффект которого был многократно усилен средствами массовой информации, в том числе и лояльными Кремлю. Источник в правительстве информационную кампанию против Иванова объяснял просто: «Сечин мочит преемника».
Военную прокуратуру, которая стояла у истоков последних дел по дедовщине, действительно курирует замглавы администрации президента Игорь Сечин. А источник в Кремле подтверждает, что ему не по нраву оба преемника. Поэтому союзник Сечина—премьер Михаил Фрадков—ставит палки в колеса Медведеву. Например, когда Фрадков заговорил о пятом нацпроекте—рыболовстве,—это было сделано специально, чтобы превратить всю работу Медведева в шутку.
ТЕНЕВЫЕ КАБИНЕТЫ
Сечина и его союзников, говорит источник в администрации, устроила бы схема с третьим сроком. А на случай, если Путин так и не передумает и уйдет вовремя, они еще недавно готовили своего преемника—главу ФСБ Николая Патрушева. По словам источника, в 2007 г. нынешнего спикера Госдумы Бориса Грызлова они хотели отправить руководить ФСБ, а Патрушева сделать премьером. За год из него можно было бы подготовить президента.
Но Патрушев—не единственный представитель второго эшелона. Впереди него—глава МЧС Сергей Шойгу. У него есть одно огромное преимущество: во всех рейтингах он занимает второе место после Путина. Вот и в последнем опросе ВЦИОМа об отношении россиян к деятельности министров Шойгу оказался лидером. Даже безо всякой информподдержки деятельность главного спасателя одобряют 75% опрошенных, в то время как на пике раскрутки Сергея Иванова хвалил 51%, а Дмитрия Медведева—37%.
Аутсайдер «второй лиги»—полпред президента в Южном федеральном округе Дмитрий Козак. «В Москве все реформы провалил: административную, муниципальную, судебную»,—характеризует его бывший коллега по администрации президента. Но сейчас он своей работой на юге восстанавливает авторитет. «За время полпредства он погасил четыре конфликта: карачаево-черкесский, осетино-ингушский, дагестанский и кабардино-балкарский»,—перечисляет сотрудник администрации президента последние успехи Козака. К тому же недавно в Белом доме поползли слухи о возможном возвращении Козака в Москву в качестве министра юстиции. «Да и кто сказал, что преемником станет самый лучший?»—удивляется Виноградов из «Proпаганды», который недавно выпустил доклад о преемственности власти в России.
На случай, если и эти кандидаты не сыграют, есть еще и «третья лига». На скамейке запасных держат двух бывших губернаторов: нынешнего главу администрации президента Сергея Собянина из Тюмени и министра природных ресурсов Юрия Трутнева из Перми. Трутнев за несколько лет работы в Москве так и не стал известным: последние замеры ВЦИОМа показали, что о нем вообще ничего не слышали 60% опрошенных. Хуже рейтинг узнаваемости только у нынешнего министра связи Леонида Реймана—62%. Но это не самая большая проблема. «При нынешнем контроле за телевизором людей можно как раскручивать, так и закручивать обратно»,—смеется директор Института энергетической политики Владимир Милов.
РАСКРУТИТЬ ЛУКАШЕНКО
Один из сотрудников администрации президента долго искал аналогию функциям многочисленных преемников и наконец нашел: «Если сравнить нашу политическую систему с желудком, то у нее сильный дисбактериоз: на входе Путин и на выходе Путин. Чтобы пищеварение нормализовалось, надо подпустить бактерий. Сейчас ими работают Медведев и Иванов. Если они не помогут, придется залить других».
Но большую часть элиты нынешний дисбактериоз более чем устраивает. Лояльные Путину бизнесмены, рассказывает Милов, «голосуют» за нынешнего президента, потому что работают напрямую через него. «Все они будут иметь очень бледный вид, если выберут кого-нибудь из нынешних преемников»,—говорит Милов. Так что элита не теряет надежды уговорить Путина остаться. «Если увидите, что по телику начнут показывать успехи Белоруссии и Казахстана [где президенты Александр Лукашенко и Нурсултан Назарбаев недавно переизбрались на третий срок]—значит, вместо преемников обкатывается сценарий с третьим сроком»,—учит читать между строк политолог, работающий на Кремль. Правда, пиара по Первому каналу и «России» будет недостаточно: нужно будет как-то изобрести схему, при которой Запад признает Путина легитимным президентом, а не вторым Лукашенко.
Но главное, элита больше не может жить в состоянии полной неопределенности. «Мы не знаем, что происходит на самом деле,—сожалеет директор ВЦИОМа Федоров.—Поэтому [чем дальше, тем больше] рождается много разных фобий». Он говорит, что сам не знает ничего о настоящей политике, несмотря на то что его ВЦИОМ среди социологов считается придворным центром замеров общественного мнения.
Последняя фобия, которой страдают чиновники,—это возвращение к власти «семьи» (соратников Бориса Ельцина.—Newsweek). Сразу несколько сотрудников Белого дома в доверительной беседе сообщили, что слышали—«придет, конечно, не сам Борис Николаевич, а кто-нибудь от [дочери первого президента] Тани [Дьяченко] и [бывшего главы администрации Ельцина] Вали Юмашева». Сотрудники администрации, услышав эту фантастическую версию, только громко смеются.
Впрочем, вся титаническая работа по воспитанию преемника может оказаться тщетной. Профессор Российской экономической школы Константин Сонин проанализировал, как в разных странах в последнее столетие решался вопрос преемственности. Оказалось—почти что никак: «Оставить своего преемника хотели многие правители, но удачная передача им власти—это скорее исключение из правил. Например, официальные преемники каудильо Франко и председателя Мао даже не дожили до кончины своих предшественников».