Полиамория — не распущенность, а новая формула семейного счастья, утверждают приверженцы «многолюбия»
Териса Гринан и ее друг Мэтт наслаждаются редким в Сиэтле солнечным днем. Они сидят в уютном дворике небольшого ресторанчика, Мэтт держит Терису за руку, а его шестилетний сын бегает между ними, то и дело норовя чмокнуть девушку в щечку. Его мать Вера с улыбкой наблюдает за ним. Она здесь тоже со своим другом — Ларри. Вдруг начинается дождь, и компания перемещается под крышу. Тут Мэтт непринужденно кладет руку на ногу Веры, а Териса целует Ларри. Ребенок не видит в происходящем ничего особенного: он нежно обнимает маму и снова садится носом в тарелку.
Териса, Мэтт, Вера и Ларри — не свингеры, которых интересует ни к чему не обязывающий секс. Они не сторонники полигамии и не сектанты, исповедующие многоженство. Они за «немоногамную этику», как они ее называют. Их интересует не секс, а чувства, и они считают, что любить можно одновременно многих. И в близких любовных отношениях с несколькими партнерами — с ведома и одобрения каждого участника такого союза — нет ничего предосудительного. Многолюбы, или полиамористы (от лат. polyamorous), — знаменосцы новой сексуальной революции, которая началась в США, постепенно распространилась на остальные западные страны и только-только докатилась до России.
Ученые совсем недавно начали исследовать это явление, но даже по их первоначальным прикидкам в Штатах уже более полумиллиона полиаморных семей, не скрывающих своих взглядов. Сообщества и организации полиамористов есть почти во всех крупных американских городах. Про них пишут книги, которые становятся бестселлерами, снимают кассовые фильмы и телевизионные сериалы. В интернете уже есть сотни блогов и подкастов и даже интернет-магазин Loving More с более чем 15 000 подписчиков. Знаменитости вроде актрисы Тильды Суинтон и первой леди Франции Карлы Бруни высказались в поддержку полиамории.
«Желающие поговорить о тяготах моногамии и плюсах отношений со многими партнерами находились всегда, — рассказывает Кен Хаслам, анестезиолог на пенсии, заведующий библиотекой для полиамористов в Центре исследования секса при Университете Индианы. — Но в конечном счете с распространением интернета все это стало реальностью».
41-летняя Териса Гринан — стройная женщина с темными волосами до плеч и прекрасной фарфоровой кожей. Многие бы сочли ее привлекательной. 12 лет назад она познакомилась со Скоттом, писателем и торговцем записями классической музыки. Они стали жить вместе. Пару лет спустя Скотт познакомил ее с Ларри, программистом из Microsoft, и они сразу же полюбили друг друга и вскоре поженились. Правда, живут до сих пор вместе со Скоттом, и все втроем к тому же крутят романы на стороне. Недавно Териса решила принять в их круг Мэтта, который переехал в Сиэтл из Лондона. Жена Мэтта Вера была не против; вскоре она стала встречаться с Ларри, мужем Терисы. Этого вполне достаточно, чтобы у любого приверженца традиционного брака голова пошла кругом. При этом все члены этой большой семьи — обычные гетеросексуалы и никогда не практиковали групповой секс.
Полиамористы считают своим духовным учителем богослова Джона Хамфри Нойеса, основавшего в 1848 году утопическую коммуну в Онейде. Мужчины и женщины имели равные права в управлении коммуной, и каждый мужчина считался мужем каждой женщины. Но по-настоящему многолюбие вошло в моду лишь в конце 1960-х — начале 1970-х на волне увлечения «свободной любовью» и хиппи-культурой. В 2006 году возникшее в 1990-х слово «полиамория» вошло в словари английского языка.
В русском такого слова еще нет, но это, видимо, вопрос времени: иностранная лексика приживается в русском языке так же быстро и просто, как и модели сексуального поведения. Российские сексологи утверждают, что Россия всегда перенимала западный сексуальный опыт и почти всегда успешно. «Все насмотрелись “Секса в большом городе”», — объясняет сексолог Диля Еникеева.
Ректор Института психологии и сексологии профессор Лев Щеглов рассказывает, что западные веяния во многом раскрепостили российскую молодежь. Они сделали ее более терпимой, откровенной и естественной. Советское общество было закомплексованным и замкнутым. Но проблема в том, говорит Щеглов, что копирование стиля жизни выдуманных образов или голливудских звезд приводит к ощущению вседозволенности, к чувству, что все имеют право на все. «Один захотел жить с белочкой, все реагируют спокойно, мол, что поделать, — возмущается Щеглов. — Есть же вещи заведомо патологические».
Марине Ермаковой 47 лет, она работает бухгалтером и ни от кого не скрывает, что многолюбка. Ее мужу Тимуру 48 лет, он переводчик и музыкант. Они познакомились в интернете, на форуме Музея кино, начали встречаться. Через две недели Тимур заявил, что хочет расстаться, потому как не представляет жизни с одной женщиной, а тайно изменять Марине он не хочет. Ермакова сказала ему, что ей это безразлично. Они живут вместе четыре года — снимают квартиру, ведут хозяйство, ездят в отпуск и делятся проблемами на личном фронте. Тимур знает всех Марининых любовников, Марина — всех его девушек. Нынешнюю подругу своего мужа Ермакова называет молодой, красивой и талантливой девушкой: «По семейным обстоятельствам она не может жить с нами, но часто приезжает и остается ночевать».
По словам сексолога Сергея Агаркова, полиаморность — естественное качество человека вообще. Мужчина, вступая в брак, не перестает реагировать на других женщин, и даже если он сохраняет супружескую верность, он в принципе готов на флирт. То есть даже если мужчина и моногамен, то он почти всегда полиаморен.
34-летний айтишник Антон из Подмосковья считает почти так же, хотя для него полиамория — это не любовь к нескольким партнерам, а спокойное отношение к тому, что твой партнер любит кого-то еще. Себя он называет приверженцем «полиамурности», через «у» — «так романтичнее».
Антон рассказывает, что осознал в себе склонность к полиамории, когда 6–7 лет назад познакомился с людьми, которые одно время жили вместе. Бухгалтер Ермакова связывает свою нынешнюю терпимость с полученной в детстве травмой — ее подруга стала дружить с другой девочкой, и Марина, чтобы не страдать от ревности, научила себя спокойно относиться к таким предательствам.
Сексолог Артем Толоконин, главный врач клиники Neo Vita, говорит, что подобные склонности скорее всего являются признаком так называемой личностной незрелости: человек считается половозрелым, когда он умеет выстраивать отношения с лицом противоположного пола на чувстве любви. На пути к такой зрелости есть пубертатный период, когда человек примеряет на себя разнообразные сексуальные модели и роли, объясняет сексолог. Люди, которые состоят в полиаморных отношениях, застряли на этой стадии и не хотят двигаться дальше, уверен он. Такие союзы сексолог считает неустойчивыми.
Есть и другие мнения. Руководитель Центра позитивной культуры секса в Сиэтле Аллена Габош понимает, что полиамория многих пугает и ломает привычную картину мира. Но она уверена, что общество многолюбие примет — это лишь вопрос времени. «Возможно, большая семья гораздо естественнее, чем нам кажется, — говорит она. — Решение проблем моногамной семьи, кризис которой — в обществе, для которого развод стал совершенно обычным делом, ни для кого не секрет». Любая супружеская пара пытается по-своему ответить на вечный вопрос: способен ли один человек по-настоящему удовлетворить все запросы другого? По мнению многолюбов, ответ очевиден.
В рамках совместного проекта «Русского Newsweek» и Livejournal «ЖЖивое мнение» блоггеры ответили на вопрос, как они относятся к полиамористам и готовы ли они стать одними из них. Дискуссия развивалась в сообществе opinion.ru.
proehalimimo
Мне эта полиамория напоминает полиуморию. Иногда какие-то психические проблемы индивидуума становятся массовыми и психика у всех одновременно «скашивается» набекрень. Например, в Советской России процветала массовая паранойя после сталинских репрессий, а при Брежневе — конформизм стал массовым явлением. Похоже, в Штатах народ по большей части застрял в подростковой стадии развития, вот и группируется. Страх остаться изоляции — очень сильный. А здесь есть шанс не от одного, то хоть от другого получить эмоциональную поддержку.
Одновременно двух любить нельзя, мне кажется. Секс — другое дело! Но не любить. Это физиологически нереально. А количество подписчиков на сайте и мода на это всё — так это ж показное. Кто-то решил, что это модно, и люди попробовали, чтобы приобщиться к тенденции. Не более того, мне кажется. Тем более, наверняка, огромный процент этих людей уже испытал расстройство личной жизни от такой фигни. И, кстати, в России я такой моды не заметил. Или она в закрытых клубах? А тогда какой смысл? В общем, это чушь всё. Вот свингеры — это нормально, в смысле тенденций. А полиамория — слишком надуманно. Это когда не знают, чем заняться, начинают выдумывать всякую ересь. :)
Новое, модное течение в семейных (вообще, лучше говорить «околосемейных») отношениях, про которое пишутся книги и снимаются фильмы, может вызывать совершенно разные реакции. От восхищения с чистой радостью на вольнолюбивых америкосов до естественного омерзения, приправленного всякого рода моральными изысканиями. Ну, а вообще, все это риторика. Потому что, чтобы мы тут с вами не говорили, подобное происходить БУДЕТ, и чем дальше, тем с все завидной регулярностью. И дело тут вовсе не в «разложении нравов», происках инопланетян и ЗОГа. К слову сказать, меня порадовал здесь один комментарий, мол, о том, что «вот свинг — это еще да, нормально, но это, это — нет, ну ни в какие ворота». Милые друзья! За «свинг — это нормально» вас бы еще лет так сто назад отхлестали по щекам в нормальном обществе, а газетенку, опубликовавшую подобный коммент, в клочки бы порвали цензоры. Страшно представить, чтобы сделало одно племя германцев, в котором, по словам Гая, юношам считалось зазорно делать это самое до 20 лет. Сие к вопросу о «нормальности». Общество постоянно меняется, как не устают повторять всякие умные дядечки-социологи. И вот иногда наступают периоды, когда нравы, вкусы, поступки, считающиеся несовместными, вдруг перемешиваются, с тем, чтобы потом явить некую другую законченную форму или эпоху. Грубо говоря, это постмодерн, как сейчас называют современность. И происходящее, разумеется, не может обойти вниманием такую важную часть бытия, как человеческие отношения. Отсюда — выводы.
Как отношусь? Также как и к гомосексуалистам, лесбиянкам и различным субкультурам — никак. Как распоряжаться своей жизнью, кем быть, а кем не быть — дело каждого человека. Лишь бы никто никому ничего не навязывал. Способен ли я стать таким? Скорее нет, чем да. Хотя в нашей жизни никогда не надо говорить «никогда»… Много раз уже в этом убеждался…
Полигамия идет по планете! Болеют человеки! Уже вводят новую терминологию, чтобы оправдать неразборчивость в половых связях. Конечно, животному можно все и всех. А ежели хочешь духовно развиваться и стать человеком, то нужно применять соответствующие инструменты, прежде всего надо думать. Отношения между мужчиной и женщиной — это существенная часть жизни. Жизненно важно иметь только одного сексуального партнера. А отношения, о которых идет речь выше, имеют явно сексуальный оттенок. Даже, если не называется секс сам по себе в физическом смысле. Возможность духовного роста в паре при такой свободе исключена. Получается создание дополнительных неврозов, которых и без того достаточно у каждого. Сексуальная революция нового типа? Что же, наверно, так можно сказать. И обычная-то сексуальная революция далеко увела генотип человека с пути развития. А уж новая такая волна окончательно закроет этот путь. Как относиться? Тенденция собираться в стаи — это для подростков, кто-то здесь правильно заметил. А взрослые и зрелые, да мудрые — они парой.
У нас тоже много таких семей. Просто некоторые живут спокойно и понятия не имеют что у них семья полиаморная. В моей семье полиамория как-то спокойно стала нормой еще лет 10-12 назад. И только недавно я узнала, что это именно так называется. Я люблю своего мужа, и своего другого мужчину, и мы все вполне себе счастливы. Люди незнакомые с нами пытаются порицать и уверить меня, что у нас все ненастоящее, они точно знают, что двух любить нельзя, что мы на самом деле несчастливы и извращенны. Знакомые же быстро привыкают и такое положение вещей считают нормой.
1. Отношусь нейтрально. Огромное число людей изменяют друг другу де-факто в самом что ни на есть моногамном браке. Очень многие относятся к этому как к чему-то само собой разумеющемуся, так чем же хуже честный групповой брак?
2. Насколько способен — не знаю, одно время размышлял над этим, но, боюсь, не готов — из-за сложности таких нетрадиционных отношений и давления общества.
3. Дополнительно. У этой проблемы существует субъективный и объективный аспект. На субъективный (личное отношение) дают ответы заданные вопросы. Объективный аспект состоит из масштабных и отдаленных последствий распространения подобной модели брака. Социологических, массово-психологических, демографических… Вот это и есть нечто по-настоящему интересное — не «готов ли я лично участвовать в этом», а «понравится ли мне мир, в котором массово практикуется это?»
Явление действительно интересное. Не нужно его недооценивать. В частности, если посмотреть на это с точки зрения социологии, будет интересная сурепка. Если А замужем за Б и Г, Б встречается с В, а у В — два супруга, из которых один — это Д, который к тому же обратно женат на А, то мы имеем легитимизированный любовный многоугольник, бесконечно достраиваемый. Сетевая структура. Теоретически, одна большая семья способна объединить жителей небольшого (а в перспективе — и большого) государства.. Интересно, как им удается справляться с таким естественным и спонтанно возникающим чувством, как ревность? Они мятные конфетки жуют с транквилизаторами или на тренинги специальные ходят? Может быть, изначально как-то воспитаны в традициях какой-то ультралиберальной морали?
С точки зрения современной психотерапии, это шаг в правильном направлении в решении проблем огромного количества неврозов, связанных с табуированностью нашего основного инстинкта. А инопланетяне удивились бы ещё и тому, как вполне нормальные люди могут так искусно превращать себя в больных невротиков и задались бы вопросом — а зачем люди это делают?
Когда-то это уже было… на заре человечества, в ту эпоху, которую часто называют первобытным коммунизмом. До возникновения семьи. Все жили вместе, любили друг друга, заботились друг о друге, совместно растили детей… Не хочется говорить о причинах дальнейших преобразований в обществе и давать им оценку, иначе дискуссия уйдет далеко от темы. Но замечательно то, что человечество развивается по спирали и, значить, постепенное возвращение изначальных нравов – естественно. Жаль только то, что секс для многих до сих пор остается чем-то запретным и даже преступным. Если сказать, что полиамория не подразумевает секса и распространяется только на духовную жизнь – все тут же согласятся, что это прекрасно и начнут называть себя полиамористоми. Но, увы, есть секс и для многих он все еще является большой помехой для счастья. Вот если бы можно было секс отменить и всех сделать бесполыми, — мечтают в душе поборники устаревшей морали, — все были бы счастливы. Им невдомек, что та самая «порочная» любовь, не платоническая, но чувственная и страстная, от дружбы отличается только механикой, только актом. И когда кто-то говорит, что однолюб и не может любить других, я слышу: «я ненавижу людей, мне не нужны друзья, я презираю наслаждения и не хочу ни получать их, ни дарить другим – все люди должны страдать и любить только свои оковы» — вот, что я слышу в этих словах.