Съезд-развал

На экстренном съезде Союза кинематографистов не будут обсуждать насущные вопросы кино. Зато успеют как следует поругаться
Кинематографист — семейная специализация. Режиссер Герман-младший говорит Newsweek, что ни за что не вступит в Союз кинематографистов (СК), если его председателем будет Никита Михалков, потому что Михалков в свое время оскорбил его отца, члена СК СССР режиссера Германа-старшего. Режиссер Бондарчук-младший говорит Newsweek, что готов вступить в союз, только если его председателем будет Никита Михалков: Михалков встал на защиту его отца, члена СК СССР режиссера Бондарчука-старшего.
Для двух молодых, по меркам стареющего СК, режиссеров из великих кинодинастий это железные аргументы. Именно вопрос о председателе расколол кинематографистов на два лагеря — вопрос, который придется в первую очередь обсуждать участникам Восьмого внеочередного чрезвычайного съезда СК, который созывает на этой неделе Никита Михалков. После того как в декабре Михалкова председателем не переизбрали, а избрали режиссера Марлена Хуциева, начался скандал: Михалков объявил, что съезд прошел незаконно. Суд с этой точкой зрения согласился. Кинематографическое сообщество раскололось на три лагеря: на тех, кто за Михалкова, тех, кто за Хуциева, и тех, кто за того, кто победит в схватке.
«ТЕРЯЮ ВЕРУ В ЧЕЛОВЕЧЕСТВО»
Теперь Михалков или его протеже считаются фаворитами. Победа Михалкова может выйти громкой, но вряд ли будет красивой. За предшествовавшие съезду несколько месяцев Михалков наговорил много неприятных слов — в том числе про «театр лилипутов», «рейдерский захват власти», «пукнуть в суп и убежать», «деньги Сороса» и «трупом пахнет». Его противникам их будет трудно забыть.
На суде очень известные люди: Марлен Хуциев, с одной стороны, и актер Василий Ливанов — с другой, — как будто придирались друг к другу по мелочам. Ливанов представлял точку зрения Михалкова и был не один. Поводом для иска было нарушение устава по процедуре выбора делегатов на «хуциевский» съезд. Ливанову и его товарищам якобы не пришли приглашения на так называемые собрания по профессиям, и они не смогли участвовать в работе съезда, а раз так, итоги съезда надо признать нелегитимными и вернуть Михалкову должность председателя СК.
На суде, правда, выяснилось, что сам Ливанов и еще двое истцов не только знали о съезде, но и физически там были. Зато оказалось, что выборы делегатов съезда прошли в самом деле довольно небрежно — не потому, что кто-то кого-то хотел обмануть, а потому, что так они проходили всегда. Раньше просто не было повода оспаривать все эти тонкости в суде, считает адвокат Хуциева Андрей Столбунов. На суде один из свидетелей показал, что истец Клим Лаврентьев хранит дома — чтобы их нельзя было оспорить в суде — протоколы выборов делегатов прошлых съездов, когда побеждал как раз Михалков. На самом деле эти документы должны храниться в канцелярии СК.
Марлен Хуциев все три дня процесса просидел в зале суда с температурой. Услышав вердикт, что съезд нелегитимен, он произнес: «Ваша честь, я теряю веру в человечество!» Для 83-летнего режиссера это был первый в жизни суд. Зато адвокаты Хуциева обжаловали решение Пресненского суда в Мосгорсуде, и оно не успеет вступить в силу до открытия Восьмого, «михалковского», съезда. То есть в теории законность Восьмого съезда СК тоже можно будет оспорить в суде, и вообще, теперь судиться друг с другом кинематографисты смогут еще очень долго.
НАЗВАТЬ ВСЕХ ПОИМЕННО
Никита Михалков возглавил СК, когда до кризиса 1998 года оставалось несколько месяцев. Он шел на должность не только лидера кинематографического сообщества, но и спасателя индустрии. Как вспоминает нынешний оппозиционер, а когда-то даже заместитель Михалкова сценарист Павел Финн, в конце 90-х кинематографисты надеялись, что связи, знакомства и харизма Михалкова помогут СК восстановить былое влияние и оживить кинопроцесс.
Михалков тоже понимал, что СК нуждается во влиятельном руководителе. Он не сразу согласился возглавить союз и, чтобы триумф был убедительным, созвал не обычный съезд на 450 делегатов, а четырехтысячный сбор всех членов СК в Кремле. Денег в бюджете союза, по воспоминаниям Финна, в 1998 году было немного. Но Михалков заверил, что деньги на съезд в Кремле он найдет у спонсоров. Потом выяснилось, что это был не подарок, а кредит.
С этого кредита начались финансовые претензии к Михалкову и его людям в руководстве Союза кинематографистов. Чтобы его погасить, СК пришлось продать доставшуюся ему в наследство от СК СССР долю акций в столичном Киноцентре. Обитавший в Киноцентре Музей кино при этом лишился помещения. Требовал ремонта Дом творчества кинематографистов в подмосковном Болшеве, и, чтобы найти деньги на ремонт, продали другой Дом творчества — в Красной Пахре. Он был новее и современнее болшевского, но денег от его продажи на ремонт не хватило. Ремонта требовал и ветшавший Дом кино. Михалков предложил его снести, на его месте построить новый, а часть помещений в нем отдать инвесторам проекта. Кинематографисты очень возмутились.
При этом даже противники Михалкова не отрицают, что, пока финансовые дела союза шли плохо, Михалков успевал находить деньги на социальные программы для ветеранов кино. По его собственным подсчетам, за 11 лет на лекарства, операции, пенсии и похороны он потратил больше $600 тыс. В глазах рядовых членов СК Михалков все равно оставался неэффективным менеджером. «Понимаете, они [в руководстве СК] никому ничего не рассказывали. Почему, куда ушли деньги, акции, можно ли было этого избежать? — перечисляет вопросы к Михалкову Павел Финн. — [Михалков] потом признал свои кадровые ошибки. Но Киноцентра-то уже не вернуть». Михалков тоже обвинял Финна в нечистоплотности, а Финн эти обвинения называет «неправдой».
Сейчас, по словам оргсекретаря СК Михаила Калинина, дела в СК пошли лучше. За последние три года дефицит бюджета сократился втрое. Ставки аренды на площади Дома кино СК, несмотря на кризис, собирается повысить, оставшиеся от продажи киноцентра деньги приносят 10% годовых, и в 2009 году бюджет союза может стать даже профицитным.
На Восьмом съезде СК Михалков собирался наконец и сам прочитать большой доклад о положении дел. На пресс-конференции перед съездом он пообещал, чтобы «не уйти оболганным, обгаженным и невыслушанным», поименно назвать всех, кто «растаскивал Киноцентр». На этот раз про стоимость чрезвычайного съезда Михалков сообщил заранее. Он обойдется в два раза дороже «хуциевского» — в 10 млн рублей. Опять понадобятся спонсоры. Половину, €130 000, по словам Михалкова, он уже нашел.
ЗАБРАТЬ ВСЕ ФУНКЦИИ
Хуциев и Михалков подчеркивают, что личного конфликта у них нет, и даже комплименты друг другу отпускают одинаковые: «замечательный режиссер» «замечательному режиссеру». Вопрос не о месте в искусстве, а о месте самого искусства в жизни кинематографистов.
«Никто никогда не говорил, что Михалков плохой актер или плохой режиссер, — рассуждает Даниил Дондурей. — Но почему он умеет налаживать изумительные связи с руководством страны и не может наладить связи с коллегами-кинематографистами?» Действительно, из режиссеров только к Михалкову глава государства запросто заглядывает на дачу на чашку чая. Почти никто не показывал свой новый фильм лично Путину. Никто, правда, и не снимал про Путина кино к юбилею.
Никто, кроме Михалкова, признают кинематографисты, не может попасть на аудиенцию к премьеру по звонку, но если только он в состоянии это сделать, то почему не говорит об их, кинематографистов, общих проблемах? «Какие-то важные и разумные вещи вроде отношения к квотированию зарубежного кино, распределения госдотаций, общей стратегии развития отрасли, кажется, до власти просто не доходят», — говорит Алексей Герман-младший.
А писали письма президентам и Михалков, и Хуциев. Марлен Хуциев просил президента Медведева обратить внимание на проблемы кинематографии и поставил под письмом личную подпись. Никита Михалков просил президента Путина остаться на третий срок и подписал его: «От имени всех представителей творческих профессий в России». «Никита Сергеевич как большой художник искренне считает, что он лучше знает, как будет лучше для всех, — говорит Даниил Дондурей. — И искренне удивляется, когда его не слушают. Конечно, он обиделся [после съезда] — как на неразумных детей».
Наконец, сторонники Михалкова и сторонники Хуциева кардинально расходятся по вопросу о будущем самого союза. Михалков считает, что все функции, кроме профсоюзной, должны из СК уйти в опекаемую им Киноакадемию — и премии, и фестивали, и профессиональное образование, и семинары, и внутрицеховая дискуссия.
«Сейчас академия ничем, кроме премии “Золотой орел”, не занимается, — поясняет Дондурей. — Она не участвует в разработке законов. Она не проводит семинаров. Она не финансирует производство кино, наконец. Почему она должна будет всем этим заниматься?»
Многие опасаются, что если реформа союза пойдет по версии Михалкова, то СК просто перестанет играть ту роль, для которой и был создан в конце 50-х, — роль посредника между профессионалами и государством, дискуссионного клуба, лоббиста и даже хранителя чистого искусства. «Да, новейшая история СК не блещет какими-то большими победами и деяниями. Мы не отстояли Киноцентр, не пролоббировали важные поправки в законы об авторском праве, не добились активного участия СК в распределении госдотаций на производство кино, — признает заместитель Хуциева режиссер Дмитрий Месхиев. — Но это не значит, что этого и дальше не будет. Союз нужен, особенно сейчас».
ДОГОВОРИТЬСЯ НЕ УДАСТСЯ
Впрочем, до обсуждения этих вопросов на Восьмом съезде дело может и не дойти. Главным все равно будет вопрос о лидере. Михалков не раз говорил, что не хочет оставаться председателем СК, который не оценил, как он «одиннадцать лет на своих плечах тащил весь союз», и предложил на свое место актера Михаила Пореченкова. Но большой поддержки его кандидат не нашел. Кандидатуру Пореченкова, например, считает слабой сторонник Михалкова Федор Бондарчук: по его мнению, сейчас самому Михалкову альтернативы нет.
Для того чтобы решения Восьмого съезда были признаны легитимными, на него должны собраться 50% от членского состава СК — а это больше 2500 человек со всей страны. Большая часть киношников живет и работает в Москве и Питере, но среди них много тех, кто вместе с Хуциевым собирается бойкотировать съезд. В обеих столицах прошли собрания, но выработать единую линию не удалось. В итоге каждый будет решать за себя. «Я считаю, что бойкот съезда — это проявление слабости, — считает питерец Дмитрий Месхиев. — Я поеду». А Герман-младший, наоборот, решил остаться дома. Не поедет и режиссер Александр Сокуров — не считает для себя возможным «вмешиваться в эту политику», передали его представители. Если на съезд не пойдут люди вроде Сокурова, Рязанова, Хуциева, Алексея Германа-старшего — какой это будет съезд? «Формальность», — считает Герман-младший.
Сторонники Хуциева обратились в оргкомитет съезда с просьбой не пускать на съезд не членов СК — в своем кругу, как они считают, будет проще контролировать чистоту голосования. А Никита Михалков, наоборот, позвал на съезд студентов-кинематографистов — правда, без права голоса. Федор Бондарчук взялся было помочь ему обеспечить кворум и привести на съезд 100 делегатов из числа тех, кто работал с ним на разных съемочных площадках, — но, узнав, что не членов союза пускать на съезд не планируется, вроде как отказался от этой идеи.
В отсутствие многих признанных авторитетов слово останется за теми, кто просто ждет, кто победит, полагает Даниил Дондурей: «Это не цинизм даже, а внутреннее опустошение. Анемичность творческого цеха. Отсутствие драйва. У многих ощущение, что это “там наверху” все решат».
Но многие думали, что на съезде договориться — в широком смысле слова — не удастся, даже если будет кворум и Михалков опять станет председателем. Кинематографисты раскололись. «Из-за всех этих недопустимых слов ситуация зашла в тупик. Разговаривать не получается, — ставит диагноз Герман-младший. — Надо, чтобы кто-то сказал “хватит”. Не знаю, кто это может быть. Но продолжать в том же духе просто бессмысленно». Скандал между киношниками уже стал чем-то вроде народного анекдота. «Меня уже таксисты с улыбкой расспрашивают, что они там делят», — говорит Герман.