Бывший юрист ЮКОСа Светлана Бахмина провела за решеткой четыре года. Ни один заключенный в современной России не вызывал такого общественного сочувствия. За Бахмину вступилось рекордное число людей. Под просьбой о помиловании на сайте bakhmina.ru стоит больше 90 000 подписей. Президенту Дмитрию Медведеву писали и коллективные, и личные письма. Ответ получил только один проситель, и не от президента, а от начальника управления федеральной системы исполнения наказания (УФСИН) по Мордовии, и не про помилование, а про условно-досрочное освобождение (УДО).
В первый раз Бахминой отказали в УДО в мае. Во второй раз — в сентябре, когда она была уже на седьмом месяце беременности. Теперь Бахминой, ее родственникам, адвокатам и просто сочувствующим остается уповать на очередное рассмотрение ее дела Верховным судом Мордовии. Этот суд имеет полномочия самостоятельно принять решение об УДО. Когда номер журнала уходил в печать, были основания полагать, что это заседание по делу Бахминой окажется последним и новогоднее обращение президента Медведева она уже будет смотреть у себя дома в Москве — с двумя повзрослевшими детьми и новорожденной дочкой.
Первые три года из шести с половиной, которые получила Светлана Бахмина за присвоение имущества дочерней компании ЮКОСа, прошли не очень заметно. После того как газеты написали про довольно суровый приговор бывшему юристу ЮКОСа, ее имя попало в новости только два года спустя, когда ей первый раз отказали в УДО в мае 2008 г. Требованиям, которые предъявляет закон к претендующим на УДО, Бахмина соответствовала уже тогда. Она отбыла половину срока, вину свою признала, ее прошение поддержала администрация колонии — но Зубово-Полянскому районному суду этих аргументов показалось мало. Новый состав коллегии райсуда не изменил своего решения и на повторном рассмотрении дела. «Когда мы получили первый отказ в УДО, мы со Светой стали активно обсуждать возможность подачи прошения о помиловании, — вспоминает адвокат Бахминой Роман Головкин. — После второго отказа стало понятно, что по линии УДО мы будем идти очень долго».
При рассмотрении вопроса об УДО беременность формально не является смягчающим обстоятельством. Но для общественных защитников Бахминой, которые, как и адвокаты, потеряли надежду на снисхождение суда, ее будущий ребенок стал одним из главных аргументов. Началась стихийная кампания в ее защиту. Первой письмо президенту с просьбой проявить милосердие и «отпустить Светлану домой» написала ее одноклассница Ольга Калашникова. Спустя несколько дней сбор подписей в интернете начал сайт bakhmina.ru. Его создатели, два программиста, не были знакомы ни с Бахминой, ни с ее адвокатами, ни с ее одноклассниками. За первую же неделю сайт собрал 10 000 подписей.
Но поток писем в защиту Бахминой не уменьшался. Письмо президенту написали члены Общественной палаты. Потом письмо президенту написали актеры, режиссеры, журналисты и правозащитники. «Такое количество людей за Свету вступилось, как мне кажется, именно потому, что уж больно показательный случай, — считает Калашникова. — Откликнулись на жуткую несправедливость отказа в ситуации, когда принято давать это несчастное УДО». Наконец ходатайство о помиловании написала президенту и сама Светлана Бахмина.
За это время адресат всех обращений Дмитрий Медведев несколько раз говорил публично, что систему исполнения наказаний надо менять, делать более гуманной. По Москве ходили слухи, что президент сочувствует Бахминой. Все ждали, что он ее вот-вот помилует. Юристы стали спорить, сколько времени потребуется ходатайству о помиловании, чтобы добраться до президента, и надо ли президенту вообще его дожидаться.
Но до Медведева это ходатайство не дошло. Если верить письму начальника мордовской больницы для осужденных № 21 полковника внутренней службы Олега Клишкова, через два дня после подачи ходатайства о помиловании в администрацию лечебницы Светлана попросила вернуть ей заявление. Спустя еще несколько дней она через руководство больницы передала, что, хотя и чувствует себя нормально, не хочет видеть никого, кроме своих родственников. Никто тогда не понял, почему это произошло. Позже появилась версия, что против помилования был Владимир Путин: неправильно, что он сажает, а его преемник милует.
Из мордовской больницы для осужденных Бахмину вскоре перевели в другую, куда именно — не сообщалось. Мать Бахминой и адвокаты стали ее искать, муж Бахминой просил этого не делать. Спустя месяц после написания ходатайства о помиловании Светлана Бахмина родила в подмосковном роддоме дочку.
Адвокаты выполнили просьбу Светланы и не стали докучать ей. Головкин не видел подзащитную уже два месяца, но не считает это проблемой. Со слов мужа он знает, что у Светланы все в порядке, а готовиться к заседанию Верховного суда адвокаты могут и сами.
Правильно или нет поступила Бахмина, отозвав свое ходатайство о помиловании, и, главное, почему она это сделала, Головкин рассуждать не берется. Даже если и была какая-то договоренность о молчании с властями — пусть так, считает одноклассница Светланы Ольга Калашникова: «Родные и друзья обязаны идти на все, чтобы только Светлане было лучше». Да, теперь остался только один вариант борьбы за ее освобождение — через суд, говорит Роман Головкин, и эта борьба ему тоже не кажется безнадежной. Адвокат приводит в пример неожиданное решение Мосгорсуда по делу другого юкосовца, Василия Алексаняна — освободить под залог (правда, огромный, 50 млн руб.). Не то чтобы суды вдруг начали демонстрировать снисхождение к фигурантам дела ЮКОСа, но по крайней мере сами стали принимать решения, а не спускать по инстанциям. Это уже немало, считает Головкин.
То, что письма и обращения остались без ответа, — конечно, неуважительно и даже оскорбительно, считает президент фонда «Холокост» Алла Гербер, поставившая свою подпись и под обращением членов Общественной палаты, и под письмом на bakhmina.ru. У властей вообще нет обыкновения отвечать общественности, а тут, полагает правозащитник, еще, видимо, и сказать было нечего. «На такие письма нельзя же ответить формально — да, мол, получили, прочитали, подумаем, что можно сделать. Надо было дать конкретный ответ, а все мы понимаем, что дело ЮКОСа остается “красной тряпкой” для Кремля, — рассуждает Гербер. — Но все равно письма и подписи были не зря, ведь Светлане хотя бы дали родить в нормальных условиях».
Единственным человеком, кто все-таки получил ответ на свое письмо, оказалась автор самого первого обращения, одноклассница Светланы Ольга Калашникова. Правда, она, как и все, писала президенту Медведеву, а ответ получила от главы ФСИН по Мордовии генерал-майора внутренней службы Виктора Малькова. Конверт был украшен картинкой здания на Лубянке и надписью «90 лет ВЧК-КГБ-ФСБ». Генерал-майор написал ей странное письмо — в нем он перечислил даты, когда прошение Бахминой «об словно-досрочном (орфография письма сохранена. — Newsweek) освобождении» рассматривалось судами разных инстанций, и напомнил, что в итоге ей было отказано.
Ольга была удивлена, но не разочарована. «Наивно было бы ожидать, что Дмитрий Анатольевич усядется писать ответ, — рассуждает она. — Я лично предпочитаю дела словам… вполне достаточно будет, если Свету освободят. Если это произойдет 24 [декабря], формально без участия первого лица, исключительно в рамках юридической процедуры, я, тем не менее, буду чрезвычайно признательна Президенту Российской Федерации».