Рыбий глас

Жители далекой северной Териберки выбрали мэром капитана-браконьера, четыре года назад удравшего от норвежцев. Они хотят ловить рыбу и не верят, что им поможет «Газпром»
Капитан Валерий Яранцев сразу сообщил Newsweek, что сейчас ждет решения Гаагского суда по его жалобе на Норвегию и решения Страсбургского суда по жалобе на Россию. Это тот самый Яранцев. В 2005 году он на траулере «Электрон» бежал от норвежской береговой охраны с двумя норвежскими же инспекторами на борту. В судах он настаивал, что норвежские законы о границах рыболовного промысла не соответствуют международным морским конвенциям. Его судили в России за браконьерство и оштрафовали на 100 000 рублей. Браконьером Яранцев тоже себя не считает — как и другие рыбаки в Мурманской области. Для многих он тут герой, а не браконьер.
Только что героя-браконьера Яранцева избрали мэром рыбацкого поселка Териберка. «Да, наверное, выехал на карете прошлого», — не спорит он. В поселке, расположенном на берегу Баренцева моря в 120 км от Мурманска, живут рыбаки. Государство их промысел считает браконьерством. Сами жители говорят так: государство не только бросило их на произвол судьбы, но еще и не дает заниматься единственным хлебным делом, которым тут занимались испокон веков.
В поселке в буквальном смысле слова разруха. Визитная карточка — полуразрушенные бараки с сорванными ураганными ветрами крышами. Обшарпанные пятиэтажки, у которых припаркованы частные катера и снегоходы. Люди ловят рыбу, а когда не ловят — пьют водку. На работу устраиваться некуда.
Зато через четыре года, если «Газпром» будет следовать своим планам освоения Штокмана — крупнейшего в мире газоконденсатного месторождения, — тут будет город-сад. Месторождение и поселок свяжет по дну моря 546-километровая труба. На берегу должны построить такой же прекрасный завод по сжижению природного газа (СПГ), какой недавно открывал вице-премьер Игорь Сечин на Сахалине.
ВЫБОРЫ ПОСТОРОННЕГО
В депрессию Териберка стала погружаться еще в 1960-е годы. До этого у них все было просто замечательно. «Поселку 500 лет», — сообщают приезжим местные краеведы. Широко был развит акулий и тресковый промысел. Переработкой улова занимались норвежцы в своей фактории. Еще лучше зажили после войны: два рыболовецких колхоза, свой рыбоперерабатывающий завод, мастерские, коровы, кролики, свиньи. В сельмагах продавалось то, чего в Москве было не найти. Люди ездили отдыхать за границу. Подкосили две вещи. Во-первых, современные траулеры стали ходить дальше в океан, рыбопереработка ушла в Мурманск. Во-вторых, Териберка перестала быть райцентром.
Капитан Яранцев к Териберке не имеет никакого отношения. Он всю жизнь был прописан в Мурманске, а в поселке последний раз появлялся 35 лет назад. После приговора суда в 2007 году Яранцев в плавание больше не выходил, переквалифицировался на предприятии в замдиректора по безопасности мореплавания, а потом уволился и пошел к коммунистам.
Глава Мурманского обкома КПРФ моряк Геннадий Степахно, в прошлом руководитель Союза рыбопромышленников Севера, двинул Яранцева одновременно и на выборы депутатов горсовета Мурманска, и на выборы поселка Териберка. Яранцев сказал избирателям Териберки, что несправедливо мешать людям заниматься исконным промыслом, даже если они ловят рыбу без лицензии для продажи, то есть занимаются браконьерством. «Сколько надо поймать, чтобы худо-бедно жить? Вот все думают, что 100 килограмм — уже миллионер. А вы на цены в магазине посмотрите», — возмущается Яранцев.
В поселке капитана-браконьера признали своим. Такое бывает на мэрских выборах: кандидаты идут ради участия, а не ради победы — и неожиданно побеждают. «Пожалуй, что так», — не спорит Яранцев. КПРФ же благодаря Яранцеву записала на свой счет еще одну победу над «Единой Россией», тем более обидную на фоне главного областного скандала — провала кандидата-единоросса на выборах мэра Мурманска и последовавшей отставки губернатора Юрия Евдокимова.
Областная «Единая Россия» поддержала бойкую женщину Екатерину Матрехину, которая живет в Териберке и владеет двумя продуктовыми магазинами. Раньше мэром тоже была владелица магазинов, Татьяна Нарейко. «До этого была торгашка, и сейчас была бы торгашка», — режет правду-матку житель микрорайона Михаил, голосовавший за Яранцева. «Не потому, что считаю его героем. Просто задолбали уже. Может быть, посторонний чего-то сделает», — пояснил он. «Когда меня утверждали, я сразу сказала: имейте в виду, предпринимателей не любят», — держит удар Матрехина.
Выдвигая Матрехину, «Единая Россия» сказала, что под штокмановскую стройку века нельзя избирать мэром Териберки кого попало. Общаться с избирателями по такому случаю в феврале ездил губернатор Юрий Евдокимов. На встречу пришла чуть ли не вся Териберка со своими проблемами. «Мы ему все рассказали», — пояснила Людмила Пушкарь, которая раньше возглавляла поселковый совет депутатов. Во-первых, нужен автобус. Во-вторых, закрыли старую школу. В-третьих, не работает баня, потому что сдуло трубу. А главное, на улицах между бараками лежат горы мусора. Яранцев тоже был на этой встрече: «Тут я решил, что лучше все-таки, чтобы меня не выбрали. Ну не за что зацепиться».
Матрехина предлагала избавиться от ветхого фонда в исторической части Териберки. В старой Териберке поняли это так, что от них самих хотят избавиться, и там за нее вообще не голосовали. «Стереть с лица земли она хотела. А с Яранцевым мы еще поживем», — говорит Виктор, житель одного из бараков. Матрехина даже не обиделась: «Им ближе человек такой же, как они [браконьер]. Я свой бизнес веду легально. Моя биография чиста. Наверное, увидели угрозу с моей стороны».
ЭТО ПРОСТО ЖИЗНЬ
Снести развалины хотела не только Матрехина. По первоначальному плану создания инфраструктуры для Штокмана предполагалось снести всю старую Териберку и прямо на ее месте поставить завод СПГ. Поэтому в 2005 году люди голосовали против строительства города-сада. Через два года с ними обращались уже более деликатно. Напечатали тысячу буклетиков, то есть примерно столько, сколько осталось жителей. Из них следовало, что завод можно перенести на 8 километров за гору, а рядом с Териберкой построить красивый рабочий поселок. И самое главное — 200 рабочих мест для местных с зарплатой от 20 000 рублей. Поддержали единогласно.
Подрядчики газовиков стали появляться в конце прошлого лета. Кому-то повезло устроиться к ним сторожем — охранять площадку. Штаб-квартирой Штокмана стала старая изба, которую еще при царе построили норвежцы из фактории. Вставили стеклопакеты. На дверях амбарный замок. За окошком видно только здоровый ксерокс. В январе туда выстроилась чуть ли не очередь желающих поработать на стройке века. «Мне 60 лет почти, а я записался. Я слесарь-судоремонтник», — говорит Николай Иванович Плесов.
С утра поселок выглядит так, словно его уже расселили. Только злые собаки бегают. Люди выползают на улицу к полудню, когда привозят свежий хлеб. В очереди в магазин снова перемывают кости Матрехиной. Молодой геофизик Стас Логинов купил буханку, двухлитровую бутылку пива и пол-литра водки. Он на «Газпром» уже поработал — за 1000 рублей в день: «Полтора месяца отработал и [спутниковую] тарелку купил». Стас недавно снова звонил им насчет работы. «Сказали, у них финансовый кризис вроде. Денег у “Газпрома” нет», — беспокоится Стас.
Администрация нового мэра находится на первом этаже пятиэтажки, в которой сильно пахнет плесенью. Над крыльцом даже флаг не развевается. «Кронштейн висит? Висит, — обижается секретарь Людмила Шукшина. — Народ у нас не слишком умный и одаренный. Был ураган. Соседям, видимо, не понравилось, что трепыхается. Будем писать заявление в милицию».
Пока капитан Яранцев ждал весточек из Гааги и Страсбурга, его вызвали в прокуратуру. Это случилось в его первый рабочий день на посту мэра. Он еще даже в кабинете не осмотрелся. «Не ко мне лично, а ко мне как к должности [у прокуратуры есть вопросы]», — капитан выглядел немного растерянным. Вопросы касались неплатежей по ЖКХ и зарплатам на едва работающих териберских предприятиях. На второй рабочий день нагрянули очередные подрядчики «Газпрома». Они приехали на черном джипе, чтобы найти места для рабочих, которые летом будут готовить площадку для завода.
Капитан Яранцев пил с ними чай и увлеченно рассказывал, что в 2005 году норвежские инспектора поступили с ним, как сомалийские пираты, но он дал им отпор. В это же время соперница Ярцева на выборах, Матрехина, в его кабинете давала интервью Newsweek. Из-за двери было слышно, что и у газпромовцев есть скепсис по поводу Штокмана. Жилье им поручили найти даже не для строителей, а для археологов. «Может быть, специально, чтобы затянуть время», — предположил один из гостей. «Я точно так же считаю», — радостно воскликнул Яранцев.
«Я не знаю другой позиции, кроме той, что это все будет, — говорил потом в интервью Newsweek новый мурманский губернатор Дмитрий Дмитриенко, еще недавно бывший замглавы Росрыболовства. — Там есть задержка с проектной документацией. Но это не изменение позиций — это просто жизнь».
НА ПЕРВОМ МЕСТЕ РЫБАЛКА
И до выборов, и после капитан Яранцев заявлял, что не стоит Териберке рассчитывать на «Газпром»: даже если все у них получится, не факт, что местным от этого станет жить лучше. Жители думают так же — 500 лет жила Териберка рыбой, и дальше должна жить. Главным предвыборным обещанием Яранцева было запустить на полную мощность рыбзавод. Владелец завода мурманский депутат Андрей Иванов рассердился — особенно когда Яранцев сообщил, что продает его другому рыбопромышленнику, Юрию Тузову.
Иванов тоже бывший капитан. Сейчас ему принадлежат несколько судов, а завод он купил восемь лет назад. Сначала было все нормально. Но потом в прибрежной зоне стало мало рыбы, а если везти из международных вод, требуется растаможка. Вот посадить таможенника на причал в Териберке — сразу все пойдет в гору, делится Иванов. «Териберка — бриллиант, — говорит он. — В Териберке вы зашли с океана — и вот вы у причала. Всего пять часов». Последние четыре года он гоняет рыбу фурами — 120 км от Мурманска (из них 40 — по гравию) и 120 км обратно, и на заводе работает одна смена.
Людям остается одно: самим ловить, самим перерабатывать и продавать. Это незаконно, но широко распространено. Поэтому у обшарпанных пятиэтажек стоят иномарки, а на бараках висят спутниковые тарелки. Именно этим и занимается рыбак Виктор Медведев. Во второй рабочий день мэра Яранцева он пришел с ним знакомиться и был навеселе. Его попросили зайти попозже, чтобы не позорить поселок перед приехавшими на красивом джипе подрядчиками «Газпрома». «Будем в море выходить, и ничего вы нам не сделаете. Пусть тот Медведев попробует тут хоть месяц прожить. Тогда я соглашусь, что рыбу нельзя ловить», — апеллировал к президенту его однофамилец.
Развалившиеся дома забиты мешками с клешнями краба. Крабы — самая прибыльная статья. Жены браконьеров их разделывают, варят и закатывают в банки. Мусор относят в развалины. На следующий день Медведев хвастается своей лодкой: «Меня два раза на берегу поймали. В море — ни разу». Он рассказывает, что у них есть правило: к кому ближе катер с инспекцией, тот гоняет кругами. «Да, по морде дадут. Но он их будет гонять до тех пор, пока все остальные не убегут».
Одни вспоминают, что имеют право вылавливать по 15 кг в день. Другие говорят о правах коренных народов. На самом деле житель Териберки ничем не отличается от москвича или мурманчанина, объясняет и. о. главы облкомитета рыбной промышленности Вадим Соколов. В реестре малых народов их нет. Зато у всех есть право на спортивную рыбалку. Покупаешь лицензию и ловишь в свое удовольствие — только не на продажу. Для этого нужно получать промышленную квоту и иметь дело с ветеринарной службой.
Мужики об этом не знают и знать не хотят. И они, и их мэр Яранцев считают, что рыба им принадлежит испокон веков. Москвичи ведь за грибами бесплатно ходят, сравнивает капитан. Принадлежала, соглашается Соколов из облкомитета, пока в 2001 году закон не вышел. Он уточняет: жители Териберки для популяции рыб угрозы не представляют, но, если не регулировать, появятся браконьеры покрупнее — «с растопыренными пальцами». «Рыба — это не их собственность. Это федеральный ресурс», — возмущен правовым нигилизмом жителей Териберки владелец завода Иванов. «У нас, понимаешь, есть такое — патернализм рыбаков. Им все должны», — улыбается новый мурманский губернатор.
Бывшая глава поселкового совета Людмила Пушкарь рассказывает, как жили раньше. «Ловили всегда. У нас дома стояла на зиму бочка трески, бочка семги. В любой момент можешь сходить в сараечку, взять себе тресиночку, — вздыхает она. — У нас всегда была уха побалка. Это когда печень вытаскивается, варится рыба с головой и с хвостом, и потом туда кидается эта балка. А сейчас не дают пограничники выходить в море».
 — Люди есть, которые хотят работать? — спрашивали газпромовцы у Яранцева.
 — Есть. Сто рабочих мест, я думаю, наберем, — отвечал Яранцев.
 — А до этого они чем занимались?
 — А вот ловят краба, ловят рыбу. Конечно, если человек живет у моря, то хоть через метр поставь проверяющего, все равно будут ловить.
 — Люди ведь, если не работали несколько лет, им сложно будет работать. И пить начинают…
 — Это тоже, — не спорил Яранцев.
 — И для них сейчас на первом месте рыбалка, — произнес главную мысль эксперт.
 — Это тоже присутствует.
 — И на втором месте рыбка.
 — И на третьем месте, — соглашался Яранцев.
 — А если речь идет о том, что Штокман сюда заходит, то в первую очередь нужны строители, — подвел итог подрядчик «Газпрома».