Реклама: Магнитно-резонансный томограф BTI-035 Open предоставляет четкие изображения головного мозга.
Сам того не подозревая, автор блога «Если нет больше способов…« создал креативное направление, которому суждено стать популярным. Также как я в свое время застолбил антикорпоративную нишу, рискнув стать Кийосаки в России (из письма, моя скромность не при чем), автор застолбил тему двуличности происходящего.
Сам домен – Jekyll-Hyde.ru сразу заставляет вспомнить Роберта Льюиса Стивенсона, жестокие времена Оливера Твиста, грязного темного Лондона, Джека Потрошителя и мрачные берега Темзы. То время охарактеризовалось в литературе настояшим депрессивно-тревожным направлением, почти воспеванием отвратительно-грязного и странной англосаксонской добротой. Которая не побеждала, но просто сосуществовала рядом с порочным злом.
Каждый пост автор закачивает беседой Джекила и Хайда, живущего в его сознании. Автор кажется в меру сумашедшим, что меня и привлекает. Маргинальность проступает в каждой строке, но как и большинство начинающих авторов, ведущий блога не уверен в нужности всего этого. Поэтому я утверждаю, что стиль ведения отличный и необходимо двигаться в том же направлении, по пути самосовершенствования, основываясь на борьбе двух начал в душе человека.
В детстве я был патологически лжив. Я помню, как мама купила мне чудесные замшевые ботинки. Они стояли в прихожей, я обхаживал их щеткой, специальной щеткой для замши. Потом я пошел гулять и в первой же луже они промокли,а на крыше гаража я наступил в них в озеро мазута. Потом, возвращаясь домой, я просто случайно наступил в грязь и от чудесной ласковой замши не осталось ничего на нее похожего.
С тех пор я ненавижу замшу. Она не предназначена для наших дорог, для существования в мире маршруток и обычных людей. Замша хорошо себя чувствует в уютном автомобиле, замша – для комфортной жизни без метро и неухоженных подъездов. Но в тот момент я об этом не думал, я просто пришел домой, скинул ботинки в прихожей и пошел ужинать.
Вечером мама спросила меня, мыл ли я обувь. Я ответил, что всё вымыл. На утро конечно был скандал, когда меня подняли с постели, отлупили и с трагизмом в голосе спросили – ну почему я постоянно вру? А врал я по поводу и без повода. Врал, что не крал деньги у отца из кошелька, врал, что ел суп, хотя за все годы моей школьной жизни (я практически постоянно оставался один) я ни разу не могу вспомнить честно съеденный суп. Я их выливал в унитаз обычно. А обедал бутербродами. И хотя приступы гастрита были жестокими, я всё равно продолжал так делать.
Врал, что никогда не курил, хотя курить начал уже с 13 лет. Врал, что не пробовал выпивку, хотя в местном лесу под веселым названием «Курочкина гора» мы с приятелем Костей распивали ликер «Banana», а потом и водку в баночках «Черная смерть», помните такую? Продавалась в девяностых. Патологическая привычка врать вызывала во мне безумное чувство вины, но я прекрасно понимал, что моя жизнь будет куда комфортнее, если я не буду говорить правду. Родителям было удобно закрывать глаза, мне было удобно не тревожить их лишний раз. Ни о какой откровенности и речи идти не могло.
Джекил и Хайд начали особенно активно сражаться во мне, когда пришло время принимать самостоятельные решения и я понял, что вечно жить с родителями не смогу. Сразу после института начал снимать квартиру, работать в магазине и воплощал план по выходу из-под родительского крыла. Была череда скандалов и непонимания, когда я кричал, что хочу попробовать новое и жить самостоятельное.
Я всегда был благодарен одной черте своего характера – когда всё хорошо, нужно сделать, чтобы было немного хуже, а потом предпринимать героические попытки и всё исправлять. Ну это как бы не такая хорошая черта характера в плане общения и дружелюбности, но прекрасная в плане самосовершенствования.
Когда я начал жить один, то врать стал меньше. Со временем я просто понял, что ложь – это оттянутое во времени решение проблемы. Куда выгоднее показывать людям истинное лицо, хотя для многих это может явиться даже откровением. Ты, такой какой есть на самом деле, живешь куда проще, чем ты же, но с маской на лице, приклееной клеем «Момент».
Иногда даже соврать выгоднее, но это обязательно приводит к новым проблемам. Проблемы могут расти и увеличиваться как снежный ком, они могут нарастать по спирали, вызывая напряжение пружины, которая рано или поздно распрямится.
Вспоминая свои прошлые самые большие проблемы,я могу утверждать практически однозначно – они возникали из-за моего поганого языка. То есть либо я врал, либо говорил лишнее. Неумение держать язык за зубами приводило меня к настоящим катастрофическим последствиям, причем это даже не громкие слова.
Кстати, именно эти последствия и приучили потом меня к хорошей выдержке в плане обещаний и нежелании врать кому-то ни было. Когда мой брат сильно заболел, и перед нами реально встала она, та самая, с косой, мы пошли к экстрасенсу. Разумеется, эсктрасенсов не существует, они просто пользуются интуитивным знанием психологии и способсностью человека к самовнушению. Но тот мужик сказал одну вещь, которая сильно врезалась мне в память. «Твоя болезнь – это лучшее, что с тобой произошло«. Так вот все мои проблемы и последствия, моя сегодняшняя болезнь – это лучшее, что происходит со мной в жизни.
Я стал чувствовать жизнь, я питаюсь грамтно, полноценно и по режиму, я знаю – какое это счастье, ощущать себя здоровым. Знаю, что страсть – это то, что вспоминаешь потом с наиболее сильными чувствами, и драки с парнями из-за пусть самой тупой и эгоистичной телки потом оказываются любимой темой в рассказах. Что ложь – это не просто плохо, это просто не выгодно тебе самому. Что большинство глупейших поступков, которые принято порицать в обществе, над которыми принято смеяться – твои самые сильные свершения в жизни.
Первая крупная проблема была уже в школе. Я просто стуканул маме приятеля Кости (того самого, здесь эта дружба и закончилась), что он не ходит на учебу. Он разозлился и в компании друзей из цыганских дворов рассказал об этом. Меня поставили на бабки и четыре последующих года моей школьной жизни просто были кошмаром. Восьмой класс закончился тем, что я уже запирался в ванной с лезвием, но отец тогда как-то разрулил эту проблему – он сходил с мужиками в тот двор и меня если и травили, то не особо сильно. Так, скорее был полный бойкот в классе и школе.
Блин, перчислять проблемы нет смысла. Потом была тема с деньгами, посуточной сдачей чужих квартир, какими-то непонятными отношениями сразу с тремя девушками. Причем я заврался тогда так, что они созвонились и решили меня проучить. Типа они все забеременели. Я тогда опять заперся в ванной и хрен знает о чем я уже тогда стал задумываться, но одна из них, самая жалостливая, позвонила и рассказала о розыгрыше. Я кстати, до сих пор не знаю, что с ними сейчас, потому что тогда я просто сразу же выкинул симку, а где я живу, они не знали. Потом была большая проблема с двойными кредитами.
Уф, слава Б-гу, я женился, и в этом отношении перебесился. Говорить правду – это как тот самый гвоздик, который вбили мне в темечко. Его теперь никуда не деть. И иногда, когда меня о чем-то спрашивают, я могу и соврать, но тупое чувство внезапно вспоминающихся проблем бьет в то самое темечко и я опять говорю правду. Иногда вызывающую бурную реакцию, но потмо всегда оказывающуюся в целом выгоднее для себя, чем ложь. Иногда даже лучше просто промолчать, чем явно соврать.
Интересно, что женщины в целом не лгут. Потому что они могут поверить в ложь, которую только что сказали и она уже не будет ложью. То есть самовнушение колоссальное. Если нужно разыграть сценку и уверить кого-то в искренности чувств к какому-то парню, например, то они реально через пять минут театра верят в то, что любят. Вот такие пироги.