Неопытные пациентки все чаще попадают в зависимость от своих консультантов-психологов. Потом приходится их выручать
В течение двух последних месяцев 35-летняя москвичка Светлана, сотрудница одного из госучреждений, раз в неделю ходит к одному известному психологу. К нему в первый раз они пришли вдвоем с мужем. Муж рассказал врачу, к которому они обратились по рекомендации знакомых, что пару лет назад у них со Светланой начались проблемы. Если коротко, они разошлись во взглядах на воспитание 10-летней дочери.
Тогда Света пошла к какому-то психологу и вскоре уже ходила к нему на приемы чуть ли не через день, отдавая за сеансы большую часть зарплаты. В разгар кризиса Свету уволили. Для нее это значило только одно: появилось больше времени на психолога. Но потом этот психолог эмигрировал. У Светы началась депрессия. И вот теперь они просят известного врача, психолога, спасти Свету от зависимости от того, предыдущего, психолога.
Мужа зовут Алексей. По профессии он инженер-строитель. Он не сомневается, что его жена стала жертвой шарлатана, который ее зомбировал: «Понял, что с нас больше взять нечего, и сбежал». Впрочем, тот психолог мог исчезнуть и по другой причине: в конце октября прошлого года вступил в силу закон «О психологической помощи населению в городе Москве».
Федерального закона, регулирующего работу психологов, нет, так что приходится суетиться местным властям. В Москве, например, сейчас идет работа над составлением реестра профессиональных психологов—таких, по поводу которых правительство Москвы уверено, что они действительно профессионалы. Люди, впрочем, могут идти к любому—это что-то вроде рекомендации.
Правда, создать подобный реестр будет непросто: нет четких критериев. По данным Людмилы Гусевой, главы московского департамента семейной и молодежной политики, только в столице сейчас психологическую помощь оказывают 10 000 частных психологов и более 300 организаций. Частной практикой сегодня занимаются даже студенты психологических факультетов зачастую непрофильных вузов. А психфак в России по популярности уступает только юридическому и экономическому факультетам.
В российскую Лигу защитников прав пациентов в последнее время еженедельно поступают две-три жалобы на психологов или психотерапевтов. Однако до суда дело не дошло ни разу, рассказывает Дмитрий Айвазян, адвокат лиги. Иногда конфликт удавалось уладить в досудебном порядке, но чаще дела были юридически бесперспективными, потому что пациенты не заключают с психологами договоров и платят наличными.
Но даже если договор заключен, еще надо доказать, что психолог вас обманул, а это непросто. Как оценить качество оказанной вам услуги? «Методы терапии в современной психологии весьма разнообразны,—объясняет адвокат Алексей Тихомиров,—и если человеку не удалось помочь за несколько сеансов, это еще не говорит о низкой квалификации специалиста». Некоторые виды психотерапии, например, рассчитаны на годы—и это признанные, проверенные методики.
Но многие требуют молниеносного результата, а когда его нет, обвиняют психолога в «зомбировании» и «вытягивании денег». Поэтому главная проблема—определить, кто специалист, а кто шарлатан. Адвокат Тихомиров убежден, что эту проблему могло бы решить лицензирование психологической деятельности.
Пока в России для психологов нет не только обязательного, но и добровольного лицензирования. «Моя коллега ехала по Рублевке и увидела рекламу психолога, который берет за часовой сеанс €500,—рассказывает Анна Карташова, руководитель Психологического центра на Волхонке.—Она ему позвонила, и выяснилось, что вся его подготовка—психфак малоизвестного непрофильного вуза». По словам Карташовой, далеко не все психологи, про которых потом говорят, что они мошенники, в самом деле мошенники. Многие просто непрофессионалы—они искренне хотят помочь, но у них нет нужных знаний и навыков.
Хороший специалист выяснит, в чем проблема, и поможет с ней справиться самостоятельно. По крайней мере, так говорят они сами. Плохой будет эту проблему бесконечно с пациентом обсуждать и мусолить. От таких они и попадают в зависимость. «Для многих людей поход к психологу становится своего рода развлечением,—поясняет психотерапевт Павел Пономарев.—Они находят в нем друга и собеседника, особенно если у человека нет друзей». Причем это взаимный процесс: неопытный психолог часто приходит к выводу, что если клиент записывается к нему на прием по пять раз в неделю, то это значит, что он ему нужен, он ему помогает.
Миловидная 25-летняя блондинка Арина Зубова работает маркетологом. Походы к психологу—ее любимое занятие в свободное от работы время. За последние три года она сменила трех специалистов, но так и не избавилась от своей проблемы: она вроде красавица, а строить отношения с мужчинами не получается. «Дольше месяца,—говорит,—ни с кем не встречаюсь, а ведь уже пора подумать о семье». Теперь у Арины не складывается не только на личном фронте: она забросила любимое хобби—латиноамериканские танцы, почти не общается с родственниками и подругами.
С кризисом она стала реже ходить к психологу, но психотерапию не бросила. «Наконец-то я нашла своего человека,—говорит Арина про своего последнего психолога.—Только с ним мне хорошо и комфортно, мы можем разговаривать часами».
Эксперты в один голос утверждают: Арина столкнулась с недобросовестным специалистом. Именно личная симпатия становится одной из причин психологической зависимости—квалифицированный специалист обязан предвидеть такую опасность и не допустить привыкания.
«Я не хочу с тобой больше жить, ты не понимаешь меня так, как мой психолог»,—неожиданно объявила 40-летнему инженеру Владимиру его жена. Владимир, делать нечего, пошел к психологу разбираться. Им оказался 27-летний статный красавец. Впрочем, он и не подозревал, что пациентка уже собралась выйти за него замуж. Владимир, конечно, недоволен: «Сорокалетняя баба, двое детей, и столько денег на такую ерунду тратит! Внимания ей, видите ли, моего не хватало!»
Как понять, что ваш психолог—непрофессионал? Нужно обращать внимание даже на вещи, которые кажутся второстепенными, неважными. «Осторожно нужно отнестись к психологам, которые практикуют индивидуальную работу с клиентами в общественных местах, например в кафе,—отмечает частный психолог Софья Гепштейн.—Профессионал понимает, что посторонний шум мешает сосредоточиться. Не говоря уже о том, что во время общения клиент может, например, расплакаться. То, что это произойдет на глазах у многих людей, может стать дополнительной психологической травмой».
Стоит насторожиться, если специалист морально давит на клиента, унижает его. Общение с психологом должно быть комфортным. Но в первую очередь нужно взглянуть на диплом: хорошо, если психолог оканчивал известный вуз, большой плюс—наличие дополнительного образования и специализации. Удивительно, но большинство людей даже не интересуются, какое образование у человека, которому они готовы доверить контроль за своим душевным состоянием. «За всю мою десятилетнюю практику только один клиент поинтересовался моим дипломом,—вспоминает психотерапевт Павел Пономарев.—Это был человек, страдавший от патологического недоверия к окружающим».