Обыкновенная житейская история: Ивана, жителя подмосковного Дмитрова, в марте избили и ограбили двое неизвестных. Он пошел в милицию. В Дмитровском УВД у него, естественно, приняли заявление, и потом дело, естественно, зависло. Как и многие, оказавшись в похожем положении, Иван теперь собирается писать жалобу в прокуратуру. Но ситуация изменилась. «Я больше как сотрудник не нужен, — говорит сотрудник прокуратуры, занимающийся надзором за расследованием уголовных дел в МВД. — Все, пакую чемоданы. Пойду в адвокаты». Ивану, по-видимому, придется добиваться справедливости в том же УВД, только этажом выше — там где сидят милицейские начальники.
Еще в конце января Newsweek писал, что Владимир Путин задумал реформировать прокуратуру и создать что-то вроде ФБР — следственный комитет. И вот Государственная дума без лишнего шума провела беспрецедентную силовую реформу. Не так давно Путин буквально выдернул из правоохранительной системы несгибаемого генпрокурора Владимира Устинова. Практически то же самое случилось теперь с самой Генеральной прокуратурой.
Принятые в минувшую пятницу в последнем третьем чтении поправки в закон о прокуратуре и УПК лишают прокуроров права самостоятельно вести и контролировать следствие. Не просидев и года на новом месте, генпрокурор Юрий Чайка терпит крупнейшее аппаратное поражение. Близкие к Кремлю и думские источники Newsweekпризнают: лидер кремлевской силовой группировки, президентский помощник Игорь Сечин взял-таки реванш за отставку своего свата Устинова.
Закон принимали быстро, чуть ли не «под грифом секретно», говорит сотрудник думского аппарата: по принципу «утром вносим — вечером принимаем». Комитет Думы по безопасности, вроде бы профильный в этом вопросе, после первого чтения был быстро выведен из соисполнителей — после скандала, вспоминает член комитета депутат Геннадий Гудков, когда выяснилось, что половина комитета против. В авторах поправок числятся конкретные депутаты, но, по сведениям Newsweek, на самом деле их писали в президентской администрации и оттуда спускали вниз. Никаких консультаций или парламентских слушаний, жалуются обычно покорные депутаты — и это по вопросу, значение которого вполне можно сравнить с проведенной в 2001 г. судебной реформой. Куратор той реформы нынешний президентский полпред в Южном округе Дмитрий Козак еще в марте осторожно критиковал эту реформу, посчитав ее «несколько ущербной и в организационном, и в процессуальном плане».
Во-первых, Владимир Путин делит Генпрокуратуру надвое: Следственный комитет будет создан при прокуратуре, но на практике, говорят в прокуратуре, это будет самостоятельная параллельная структура. Руководителя СК в чине первого замгенпрокурора, как и указывал зимой Newsweek, на утверждение в Совет Федерации будет представлять лично президент. И наиболее вероятным руководителем СК источники Newsweek считают нынешнего замгенпрокурора по следствиюАлександра Бастрыкина, который вместе с Путиным учился на юрфаке ЛГУ: и он, понятно, будет ориентироваться на президента, а не на Чайку. Единственное, что позволят прокуратуре, поясняет сотрудник ведомства, это контролировать расследования, которые будет вести СК — возбуждать уголовные дела в отношении этих конкретных следователей.
Остальные же следователи, работающие в милиции, ФСБ или Госнаркоконтроле, остаются практически свободными от прокурорского контроля и надзора. И это второй — на самом деле, основной — мощный удар по ведомству Юрия Чайки. Новый закон оставляет прокурору всего 24 часа на проверку в порядке надзора, после того как следователь МВД, ФСБ или Госнаркоконтроля возбудит уголовное дело. Прокуроры признаются, что таким образом надзор превращается в формальность: «В наших условиях плохой работы почты и загруженности канцелярий это фантастика». «По сути, у прокуроров отобрали функцию надзора за силовыми ведомствами», — еще раз поясняет работник прокуратуры. Им остается заняться своим главным делом — поддерживать обвинение в суде. Соответственно, гражданам, которые раньше могли жаловаться на следователей в прокуратуру, теперь придется апеллировать к начальникам этих следователей или идти прямо в суд.
Раньше прокуроры сами могли возбуждать любые уголовные дела или забирать их из других органов, а без их согласия следователь МВД или ФСБ не мог идти в суд с санкцией на обыск или арест. А теперь их вычеркнули из процессуальной цепочки. «Это не реформа, а межклановая борьба, — говорит депутат Гудков. — У прокуратуры просто вырвали зубы: прокурор теряет право возбуждать дела по милицейской компетенции». У бывшего генпрокурора депутата Виктор Илюхина те же претензии: прокурорам оставили лишь декоративный надзор. «Хотели бы развести прокурорский надзор и следствие — так и развели бы, — возмущается Илюхин, — но они же просто отбирают полномочия, а создание Следственного комитета — это ширма».
По президентской администрации ходит история, как в декабре на одном из кремлевских приемов Юрий Чайка якобы сказал Игорю Сечину, что может посадить кого угодно. Сечин якобы ему ответил, что нет, не может, но саму реплику Чайки воспринял как угрозу. И через месяц в Думу спустился проект реформы. Ссорились Чайка с Сечиным или нет, достоверно неизвестно, но высокие кремлевские чиновники уже давно отзывались о перспективах Чайки со скепсисом. Он явно не успел разобраться, что можно, а что нельзя, и, к примеру, так и не смог довести до логического конца поднятое им дело сенатора Андрея Вавилова — вся активность прокуратуры закончилась ничем. Получив санкцию в Верховном суде, Генпрокуратура грозилась, но так и не обратилась с официальным запросом в Совет Федерации о лишении Вавилова неприкосновенности, а тем временем обвинения устарели по сроку давности.
Среди топ-чиновников Чайка оказался белой вороной. Он постоянно демонстрировал Путину свою активность и полезность, но президенту накануне отставки сильная прокуратура, напротив, не нужна — после его ухода в 2008 г. это был бы серьезный риск. И как он в виде «Справедливой России» создал противовес «Единой России», так и прокуратуру он поразил в правах.
Эксперты пока не берутся предсказать, как принятая Думой реформа будет работать на практике. Все говорят, что она поспешная, непоследовательная и какая-то половинчатая, и ждут, что в результате будет большая неразбериха. Некоторые депутаты и чиновники полагают, что Путин двинется дальше и уже осенью или в начале следующего года пойдет на формирование единой следственной структуры — того самого аналога ФБР, о котором говорят с середины 80-х и чуть было не создали шесть лет назад. Но в любом случае Генеральная прокуратура уже вряд ли вернет себе былую мощь. И в будущих учебниках истории расцвет прокурорской власти будет прочно связан с именем нынешнего главы Минюста, несгибаемого прокурора Владимира Устинова.