Российский командный теннис в кризисе: федерации не хватает денег, а звезды жалуются на график
На прошлой неделе, после того как российская сборная с треском проиграла израильским теннисистам в четвертьфинале Кубка Дэвиса, расстроенный капитан сборной Шамиль Тарпищев так в сердцах и бросил, что просить игроков выступать «за просто так» он не может, а денег нет. Когда Newsweek передал эти слова министру спорта Виталию Мутко, тот очень удивился. Министр рассказал, что недавно лично встречался с Тарпищевым и тот про гонорары не говорил. «Он просто сказал, что мы можем теннис потерять. И все», — вспомнил Мутко.
Проиграть в четвертьфинале израильтянам, конечно, стыдно. Пять российских теннисисток в первой мировой десятке, но женская сборная в этом году вылетела в полуфинале Кубка Федерации. Российский командный теннис вдруг оказался в кризисе: такого еще не было за последние шесть лет, чтобы какая-нибудь из сборных — мужская или женская — не дошла до финала.
Тут же выяснилось, что у Федерации тенниса России нет денег. Раньше капитан сборной Тарпищев лично договаривался со спонсорами. Никого к финансовым делам не подпускал, но и сам денег не просил, говорит министр Мутко. А в этом году федерация осталась без нескольких важных спонсоров — ушли «Билайн» и Hugo Boss, — и Тарпищеву пришлось идти на поклон в министерство спорта.
НА ГОЛОМ ПАТРИОТИЗМЕ
В мире сложилась такая практика: федерации заключают контракты с сильными спортсменами и платят им, чтобы те выступали в командных соревнованиях. Кроме того, они платят за них штрафы организаторам турниров, если теннисисты их пропускают, так как играют в сборной. Теперь у ФТР такой возможности нет: западные федерации сами зарабатывают миллионы, а для российской, говорит Тарпищев, и $300 000–400 000 — большой успех. От правительства, подсчитал Тарпищев, Федерация тенниса получала в год чуть более $1 млн — на организацию сборов для сборных команд разных возрастов. Этого очень мало, денег на премии и компенсации не оставалось.
В советские времена, вспоминает экс-тренер сборной Виктор Янчук, спортивные федерации платили спортсменам. Тогда за третье место в Кубке Дэвиса давали около 1000 рублей, за первое — где-то 4000–5000. «Машину можно было купить», — ностальгирует Янчук. Впрочем, советский теннис таких успехов не добивался почти никогда — разве что уже на самом излете советской эпохи, в 1988-м и 1990-м женщины дважды попадали в финал. В это время купить машину было уже непросто.
Так или иначе, после распада СССР в России речь о контрактах никогда не шла: спортсменов премировали от случая к случаю. «Нам спонсоры деньги давали, а уж мы решали, платить игрокам или нет», — рассказывает Тарпищев. По словам игроков российской команды, они получали гонорары, только когда выигрывали командные турниры. «Но суммы там были чисто символические, несравнимые с регулярными турнирами WTA. Играем мы все равно на голом патриотизме», — объясняет Newsweek теннисистка Елена Веснина.
Дело не только в деньгах, особенно когда речь идет о звездах. Патриотические чувства окончательно вошли в противоречие со здравым смыслом в этом году: международный календарь сверстали таким образом, что игра в кубках шла сразу до или после турнира «Большого шлема». Звезды, и не только российские, стали отказываться. Женщинам пришлось играть без Динары Сафиной. Агент Динары подтвердил Newsweek, что ее отказ был связан с тяжелым турнирным графиком, а не с отсутствием премиальных. Через неделю после Уимблдона мужская сборная играла без Николая Давыденко и Дмитрия Турсунова. Правда, Турсунов сослался на травму.
Когда вылетели обе сборные, капитан Тарпищев попросил у министра Мутко $45 млн — а то тенниса не останется, — и тот на словах согласился.
ДОРОГОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ
Эти $45 млн нужны Тарпищеву не для премий. Под большой бюджет у него готова целая стратегия: будут строиться бесплатные тренировочные центры, проводиться всероссийские турниры. В России теннис — самый дорогой вид спорта, когда речь идет о профессиональном обучении. Елена Веснина подсчитала, что на подготовку в месяц у нее уходит $5000–10 000. Одна только аренда хорошего корта в среднем по Москве стоит около 1500 рублей в час, и необязательно зимой. Такие же цены в Сочи, где тренируется Веснина. «И скидок не делают никому», — жалуется Newsweek Евгений Кафельников. Для себя он эту проблему решил: «Хожу теперь туда, где мне рады».
Можно заниматься теннисом и почти бесплатно: в Москве работают известные школы «Спартака» и ЦСКА. «Только там, будь ты хоть семи пядей во лбу, без частных уроков у тебя результата не будет», — говорит 63-летний частный тренер Валерий Медведев. Он судит по собственному опыту: несколько раз ему приводили детей из ЦСКА, которые даже ракетку правильно держать не умели. Медведев работает из расчета 800 рублей в час.
Пока что главный успех тренера Медведева — 16-летняя Катя Яковлева, с которой он возится уже пять лет. Сейчас она выиграла два международных турнира и, возможно, когда-нибудь войдет в сотню рейтинга WTA. Все эти пять лет ее спонсирует папа, бизнесмен из Владивостока. Сделать теннисную звезду в самом Владивостоке не получилось: азам тенниса девочку обучал мастер спорта по фехтованию, и ничего путного не вышло. Пришлось переезжать в Москву. «А потом у него начались проблемы с бизнесом — и он спекся. Договорились тренироваться за полцены и в долг», — рассказывает Медведев. Сейчас бизнес во Владивостоке опять наладился, и тренер работает в удовольствие.
Похожие истории могут рассказать почти все молодые теннисисты. Победитель последнего юниорского Уимблдона Андрей Кузнецов, к примеру, в юном возрасте мог закончить карьеру из-за сильного искривления позвоночника — спасли большие деньги (около €60 000) и умелые врачи. Теперь Кузнецов — один из самых перспективных теннисистов России. Но и его Федерация тенниса не поддерживает: Андрей Кузнецов тренируется в Балашихе под руководством отца, а тот на собственные деньги снимает корты. Тарпищев просит денег у государства в том числе и на Кузнецова: по его подсчетам, только на одного этого молодого спортсмена нужно около $100 000 в год.
ТРЕТИЙ СОСТАВ
По словам теннисного агента Алексея Николаева, если ФТР не начнет немедленно поддерживать молодых российских теннисистов, многие уедут из России и сменят гражданство. По данным Николаева, сейчас российских теннисистов охотно натурализуют в США и Канаде: там им не только создают отличные тренировочные условия, но и выплачивают стипендии. «Мне предлагали уехать в Германию и Грецию, но я отказалась», — рассказывает Елена Веснина.
«Молодому теннисисту важно чувствовать поддержку, видеть, что за него болеют», — говорит пиар-менеджер Федерации тенниса Казахстана Галия Идоятова. Сейчас в Казахстане вовсю поддерживают российских теннисистов: за местную сборную играют сразу пять российских граждан, получивших казахстанские паспорта. Тарпищев их называет «третьим составом»: играли вроде бы неплохо, но шансов попасть в российскую команду не было. В Казахстан он их отправил сам. «Мы им позвонили узнать как дела, а они говорят — заканчиваем играть, денег нет. Я им просто продлил жизнь этим гражданством», — смеется теперь Тарпищев.
В Казахстане эти теннисисты — звезды первой величины. «Четыре наших спортсмена в сетке Уимблдона играли — никогда такого не было», — радуется Галия Идоятова. Теперь по всему Казахстану строят теннисные корты: президенту Назарбаеву очень понравились последние успехи сборной. В России хотели заодно помочь и Азербайджану — там тоже хотят развивать теннис, но своих игроков нет. Однако Тарпищев в последний момент в русском десанте отказал — такая обширная братская помощь могла бы бросить тень на федерацию. «Нам нужно хранить своих игроков. А то мы так все таланты разбазарим», — уверен агент Николаев.
Интервью
ШАМИЛЬ ТАРПИЩЕВ: «ДЕНЬГИ ПО ЗВОНКУ — ЭТО НЕ НАШ ВАРИАНТ»
Российскому теннису обещают дать деньги, и скоро в стране должны появиться бесплатные теннисные центры и квалифицированные тренеры. Президент Федерации тенниса России Шамиль Тарпищев рассказал корреспонденту Newsweek Александру Беляеву, что теннису не видать денег от корпораций и, если ничего не делать, через три года теннис сойдет на нет.
На теннисную реформу, по вашим расчетам, государство должно выделять $45 млн в год. Откуда взялась эта цифра?
Если мы хотим, чтобы система работала от А до Я, то $45 млн — это нижняя граница. У нас масса проблем. Мы теряем тренерские кадры: они сейчас подбрасывают мячики бизнесменам и зарабатывают больше, чем в школах. Талантливые дети не могут тренироваться, потому что негде и денег нет. Например, сейчас 360 российских детей учатся в пяти-шести странах мира. Почему? Потому что если мы их сюда всех свезем, то они забьют все базы — у нас просто нет столько свободных мест.
Чем же федерация занималась раньше? Почему такую серьезную проблему стали решать только сейчас?
Мы уже давно об этом думали: два года назад утвердили у [главы Федерального агентства по физкультуре и спорту Вячеслава] Фетисова программу строительства теннисных комплексов. Предполагалось, что региональные и федеральные власти будут участвовать в строительстве в равных долях. А тут этот кризис — и все рухнуло. Регионалы отказываются, федералы тоже денег не дают. Мы даже в Москве стройку никак с места не сдвинем. Вырыли котлован на Ленинградке за кредитные деньги и встали. Теперь ежемесячно платим по $100 000 за кредит.
На это денег хватает?
Пока что да. Самое интересное, что при узких финансовых возможностях наш теннис — спорт №1 в стране по результатам. У меня душа болит не потому, что мне хочется столько денег получить. А потому, что надо двигаться дальше. Если ничего не делать, то через три года все нынешние спортсмены играть закончат, и мы останемся у разбитого корыта. Я 30 лет работал, чтобы вот так все бросить? Самое главное, что мы знаем, как двигаться дальше, и я готов это обосновать. Нужно, чтобы люди прониклись, поверили, что это не Андерсен и не братья Гримм сочинили, а реальный человек.
Министр Виталий Мутко поверил?
Да он сам футболист, чего ему не верить? Он понимает, что $45 млн — это бюджет среднего футбольного клуба. Что какие-нибудь «Химки» или тот же «Зенит» дали России в имиджевом плане в сравнении с теннисом? Это вообще сравнить невозможно. Притом я говорю обо всем теннисе в целом, а там только один клуб. Но они же имеют эти деньги.
За «Зенитом» стоит «Газпром». Почему бы вам не договориться с крупными компаниями?
Таким крупным фирмам реклама не нужна — они не заинтересованы давать деньги. Получается, деньги они дают только по звонкам. Это не наш вариант. Так что, умирать, что ли, тогда?
Может быть, федерация может заработать сама?
Мы пытаемся, но из-за кризиса не получается. У нас в России реклама не налажена, от телевидения отчислений нет — это основные статьи дохода международных федераций. Турниров нет. Мы проводим Кубок Кремля, но его же нельзя сравнить ни с Уимблдоном, ни с «Ролан Гарросом». Там зарабатывают до $10 млн, а у нас $200 000 — уже успех. Притом что все расходы по организации турнира берет на себя Москва. Без ее помощи мы были бы в большом минусе.
Как с этим бороться?
Придумывать что-то новое, заинтересовывать. Я, например, хочу сделать турнир между странами СНГ, чтобы побольше народу участвовало. В Израиле на Кубке Дэвиса я дописал книгу «Золотой квинтет». Там я рассказываю о том, как мы раньше в челленджерах (турниры более низкого уровня. — Newsweek) играли. Я брал автобус рафик, сажал туда Чеснокова, Волкова, Ольховского и вез по всей Европе. Мы по ночам спали в этом рафике, а днем играли. Вспомнил и загорелся — почему бы сейчас такой зарубежный тур не сделать? Будет очень интересно.