Режиссеру Нине Чусовой еще нет сорока лет, а она уже вошла в плеяду самых именитых российских театральных деятелей. Она почти всегда ставит классику, но при этом у нее репутация современного, актуального режиссера. 9 ноября на сцене столичного Театра имени Маяковского Чусова дает «Портрет» Гоголя, и это будет первая постановка частного «Свободного театра Нины Чусовой». Пока у театра нет здания, но Чусова надеется получить один из государственных театров Москвы, если докажет, что современный театр может быть окупаемым. Нина Чусова рассказала корреспонденту Newsweek Еленой Мухаметшиной, что не любит чернуху и не понимает, кому нравится Петросян.
В России очень мало известных частных театров, и пока ни одному из них не удалось стать успешным бизнес-проектом. Как вы добьетесь успеха?
Для всех нас это первый опыт. Мы создаем собственный театр в первый раз и пока только пытаемся выработать какие-то правила и понять законы этого рынка. Да, есть некая идеальная схема, но очевидно, что она будет меняться. Жизнь будет нас учить, и надо к этому подготовиться. У нас будет особая стратегия в отношении зрителя: билеты будут дешевыми — от 70 рублей. Потому что если мы сразу начнем продавать их за 20 000 рублей, ничего не выйдет.
Но российский театр живет за счет спонсоров, а не с продажи билетов, разве не так?
Да, конечно. Поэтому, к примеру, мы будем вести достаточно жесткую гонорарную политику. Например, мы уже договорились, что будем на равных условиях платить приглашенным актерам, вне зависимости от их раскрученности и узнаваемости.
Сейчас самое прибыльное театральное дело – антреприза. Почему бы не заняться ей?
Что-то у меня совершенно не складываются отношения с антрепренерами. Там ко всему другой подход, даже у артистов. Там все приходят зарабатывать деньги, и ты ничего не можешь с этим поделать. Проще, быстрее движется процесс, но работа артистов ведь не в том, чтобы просто выйти и мордочку показать. Работа артиста — это еще и взаимодействие с музыкой, техникой, светом. В антрепризе вы ничего этого не увидите. Там и материал соответствующий берется: чтобы это ни было, это все равно будет комедия. Я видела такие антрепризы, что лучше и не рассказывать.
Зато прибыль, как в шоу-бизнесе.
Да, это все необходимо для быстрого заработка. И мы, как любой театр, наверное, никогда не сможем сравняться с зарплатами медийных лиц в антрепризе. Но у нас как раз все наоборот. Для меня спектакль должен быть в первую очередь качественным продуктом — с точки зрения постановки, исполнительской игры, привлечения специалистов. Чтобы зритель, который платит деньги, не был обманут. А деньги ведь он платит немалые, особенно если идет в театр с семьей. Для простого человека поход в театр — событие. И что же получается? Он пришел на событие, а мы его двумя стульями будем кормить и фонарем 1905 года? И все время говорить о том, что русский артист — лучший артист, мол, у него душа подвижная и так далее? Этого не должно быть!
Есть связь между тем, что вашу «Грозу» в «Современнике» хвалил Владимир Путин, и тем, что у вас теперь есть свой театр?
Нет, после этого никто не пришел и не сказал, что раз Путин поблагодарил, можно загадать три желания. На самом деле это такой миф.
Но есть же режиссеры, которые нравятся высшим чинам, и не секрет, что им легче живется.
Есть такие, да. Но я просто не знаю, как это отражается на их жизни. Пока мы обходимся собственными силами. Если найдутся государственные люди, которые помогут, то мы будем только за.
Почему у вас всегда классика?
Ну например, Гоголь. На самом деле, если гоголевских персонажей переодеть в современные костюмы, ничего не меняется. Созданные им модели срабатывают и сегодня. И мне интересно показывать это зрителю. Когда я сделала «Ревизора» и переодела героев в джинсы, меня ругали, что я заигрываю с молодежью. Но для меня это молодежное направление самое главное. У старшего поколения идеалы и позиции уже сформированы. А у молодежи они только формируются. Среди юношей и девушек распространено мнение, что театр — это нафталин. Что нужен какой-нибудь Мартин Макдонах, круто — это только Сара Кейн (известные драматурги. — Newsweek), а утонуть в блевотине, как это бывает в современной драматургии, — это настоящее. Но ведь Гоголь про то же самое, только другим языком, более талантливо. Абсолютно про их сегодняшнюю жизнь, герои такие же экзальтированные, как герои современных пьес.
И вы доказываете, что классика – это актуальное искусство?
Да. И быть актуальным режиссером очень сложно. Это значит соответствовать времени. Это очень важно, на самом деле. Потому что можно хорошо отставать, усиленно делая вид, что ты современен. С появлением интернета у людей изменилось мироощущение. Скорость передачи информации увеличилась в миллионы раз. Значит, скорость передачи информации, которую я хочу донести спектаклем, тоже должна измениться. То есть старые формы уже не подходят. Слово уже не действует.
А как же традиции?
Традиции я не очень люблю, на самом деле. Станиславский всю жизнь привлекал все новое — ставил спектакль, а потом думал: эх, надо бы что-то новое. Потому что театр всегда в кризисе. Это его нормальное состояние. А почему он в кризисе? Театр — это однодневное явление, потому что он отражение времени. И если на сцене разговаривают на каком-то другом несовременном языке, в широком смысле, то спектакль не будет воспринят. А должно трогать, должен быть эмоциональный обмен. Почему идет погоня за комедиями и они все равно не смешные? Потому что людям постоянно нужны новые эмоции.
Когда вы говорите, что у режиссера должен быть позитивный взгляд на жизнь, вы это имеете в виду?
Да, современные режиссеры и в театре, и в кино ставят очень жесткие спектакли и фильмы. Надоело. Искусство — это ничто в море информации. У нас очень прикладная профессия. Мы все так или иначе поддерживаем идеологию, которая царит в стране, в мире и в обществе в целом. И сейчас понятно, что всемирная идеология настроена на разрушение. Это поощряется и культивируется масскультурой. Молодой человек, молодой художник как губка все впитывает. И поэтому все снимают чернуху. Действительно надоело.
Зато на телевидении сплошной позитив.
На телевидении — позитив?! Приведите пример! Я не могу включать телевизор, меня от всего тошнит. Когда я спрашиваю, кто любит передачи Петросяна, оказывается, что никто не любит. Почему же все время их показывают? Просто все должны быть оригинальными и странными. Это какая-то главная задача. Ее перенимают и режиссеры.
Но разве плохо, что творческие люди хотят быть оригинальными?
Оригинальность не теряется никогда. Мы вчера с Павлом Деревянко (играет у Чусовой в «Портрете» роль Чарткова. — Newsweek) рассуждали, кем лучше быть: номером один среди бездарностей либо десятым, но в очень творческом коллективе. И мы пришли к выводу, что лучше быть десятым. Нужно просто некое творческое пространство. Без рекламы, без навязывания того, что ты — топовый.
Вы тоже топовый режиссер.
Тоже, да.