Пока власти бесконечно решают вопросы с финансированием государственных музеев, энтузиасты и коллекционеры осваивают другой путь развития отрасли – частные музеи. Эта ниша начала возрождаться только в 1990-е, но динамично развивается за счет активности частных владельцев и состоятельных коллекционеров.
Музей исчезнувшего вкуса» не похож на большинство классических государственных музеев. Гостей встречают экскурсоводы в нарядах XIX века, которые сначала рассказывают об истории пастилы, а затем приглашают на дегустацию продукта. В музейном магазине можно приобрести коробку пастилы на основе мяты, лимона и хмеля или два вида любимой пастилы Федора Достоевского, активно скупаемой западными туристами. В сентябре 2011 г. неподалеку от музея откроется фабрика пастилы.
Частные музеи, как правило, создают энтузиасты, коллекционеры или предприятия, деятельность которых так или иначе связана с профилем представленных экспозиций. К примеру, Музей водки действует при заводе «Кристалл»;, Музей истории шоколада и какао (МИШКа) создан холдингом «Объединенные кондитеры»;, а Музей кирпича работает при НПО «Керамика»; в Санкт-Петербурге. При отсутствии поддержки со стороны государства многие частные музеи генерируют идеи для привлечения посетителей и активно улучшают эффективность управления. В результате за счет небольших, но интересных проектов энтузиастов сферу частных музеев могут осваивать состоятельные бизнесмены — владельцы серьезных коллекций антиквариата, предметов искусства и пр., а также меценаты. Именно на частные деньги существуют все значимые музеи США.
Бизнес на пастиле
Изначально о том, что можно создать музей пастилы, его будущие директора и владельцы Наталья Никитина и Елена Дмитриева даже не думали. Последнее производство пастилы в Коломне — одном из городов-лидеров этой индустрии в России XIX века — официально закрылось в 1916 г., а все рецепты были утрачены. Неожиданным толчком послужил европейский чемпионат по конькобежному спорту, полуфинал которого в 2008 г. проходил в Коломне. Тогда Наталья Никитина и Елена Дмитриева занимались организацией культурной программы мероприятия и искали что-то самобытное и характерное именно для позиционирования Коломны. В итоге они решили материализовать пастильницу из романа Ивана Лажечникова «Ледяной дом»;. После того как несколько фабрик отказались принять заказ на изготовление пастилы, Никитиной и Дмитриевой ничего не оставалось, как самим осваивать старинные рецепты. Спустя три месяца пастила получилась, а затем появился и проект музея: его основатели собрали по библиотекам 50 рецептов лакомства.
Чтобы избежать имущественных сложностей, создательницы Музея пастилы решили обратиться за помощью в частные фонды. Они подали заявку на грант Фонда Владимира Потанина и, выиграв, получили от него 700 000 руб. Дальше музей захотел расшириться и присмотрел для этого расположенное неподалеку полуразрушенное здание пастильной фабрики купца Чубрикова. На ее базе было решено наладить производство. Сейчас пастила, продающаяся в музее, производится в кондитерском цехе при столовой, что в 20 км от музея, объем выпуска составляет порядка 4000 коробок в месяц. С открытием новой фабрики это число может вырасти в полтора-два раза. Под проект создатели музея получили беспроцентный беззалоговый кредит от фонда «Наше будущее»; Вагита Алекперова на сумму около 3 млн руб. В сентябре этого года фабрику откроют для посетителей.
По гамбургскому счету
Почти все частные музеи испытывают одни и те же затруднения — все они сталкиваются с проблемой аренды или приобретения здания и непониманием со стороны властей. Создатель музея старинных автомобилей и мотоциклов Дмитрий Ломаков, по его собственным словам, впервые начал искать помещение для музея в конце 1980-х. «Сначала я просил под музей интендантские склады на Зубовском бульваре: там был гараж Генштаба Минобороны СССР, но их перевозили оттуда в новое помещение, — говорит владелец музея. — В результате никто склады мне не отдал, а посоветовали отдать коллекцию на металлолом. В те времена стояло огромное количество заброшенных зданий, но я везде получал отказ. Кончилось все тем, что я начал выпрашивать землю: пустырей тогда было еще больше. В итоге так получилось, что в общей сложности я ходил по инстанциям почти 13 лет, некоторые чиновники не подписывали мои бумаги по пять лет»;. При этом о коллекции Ломакова активно писала западная пресса, и когда Юрий Лужков, будучи тогда мэром Москвы, в 1995 г. приехал в США, журналисты поинтересовались у него судьбой коллекции, о которой градоначальник на тот момент ничего не знал. В итоге дело сдвинулось с мертвой точки, правда, музей удалось зарегистрировать только в 1999-м, а через год столичные власти выдали коллекционеру гектар земли в Люблино. Строительство музейных помещений Дмитрий Ломаков закончил лишь в 2004 г.
Всех сложностей можно избежать, если создатели музея готовы сами выкупить для него здание. Так, история Музея утюга началась в 1999 г., когда его создатель Андрей Воробьев приобрел в Переславле-Залесском двухэтажный дом XIX века. Здание для второго музея в городе — Музея чайника — Андрей Воробьев купил в 2003 г. в равных долях со своим другом Дмитрием Никишиным. Помощи от местных властей Воробьев никогда и не ждал, однако отмечает, что их отношение к частным музеям постепенно меняется. «Если раньше они просто поворачивались спиной, то сейчас с ними можно на эту тему разговаривать, они прислушиваются к каким-то вещам. Я помню, как в 1990-е власти говорили, что туризма в Переславле нет и не будет, и просили не капать им на мозги, но в 2000-х отношение стало меняться. Однако проблемы еще не решены»;, — рассказал «Ко»; Андрей Воробьев. Впрочем, по его мнению, до сих пор туристическая инфраструктура Переславля-Залесского не соответствует его культурному и историческому потенциалу.
В Москве «квартирный вопрос»; стоит еще острее. Так, в конце прошлого года музей «Огни Москвы»; чуть не лишился арендуемого здания в Армянском переулке в центре столицы. Согласно проекту постановления мэра, здание переходило от Москвы в федеральную собственность, в обмен на него городские власти должны были получить объект по соседству с планетарием. Речь шла всего лишь о смене собственника, однако отдельным пунктом в проекте было прописано расторжение договора аренды с «Огнями Москвы»;. Впрочем, угроза миновала, так как мэрия не сумела договориться с федеральным центром, и проект постановления утратил актуальность. Однако осадок остался. По словам директора «Огней Москвы»; Натальи Потаповой, музей продлевает договор аренды каждые пять лет — ровно столько же длится переоформление документов.
Сами себе спонсоры
Традиционно считалось, что частный музей не может существовать без дотаций, однако представители некоторых российских частных музеев уверяют, что им удается себя окупать. «Мы поддерживаем отношения с организациями, которые обслуживают освещение Москвы, они оказывают нам всяческую помощь: помогают реставрировать старые фонари, привозить их на территорию музея, решать административно-технические вопросы, — рассказывает Наталья Потапова. — Наш музей зарегистрирован как некоммерческая организация, негосударственное учреждение культуры, поэтому все доходы идут на финансирование основной деятельности»;. По ее словам, музей является самоокупаемым. «Доход музея в прошлом году составил около 6 млн руб. Наши экспонаты не очень капризные, больше средств уходит на их приобретение, чем на реставрацию»;, — добавляет она.
С основным «экспонатом»; повезло и Музею пастилы. Его владелицы уже получили предложение разместиться в duty free, их продукция небольшими партиями продается в магазинах «Вода ОнЛайн»; и «Здоровая жизнь»; в Москве. В дальнейшем Наталья Никитина не исключает возможности открытия бутика с пастилой где-нибудь в Европе. Причем, если не брать в расчет грантовые программы, Музей пастилы тоже является рентабельным. Спустя год после старта музей вышел «в ноль»;, расплатился со всеми долгами и теперь реинвестирует доходы в производство. Кроме открытия фабрики, у владелиц музея имеются серьезные планы по дальнейшему развитию. Во дворе первого помещения появится летнее кафе «Вкусные истории»;, которое тоже планируется связать с литературой и рецептами, например из поваренной книги Софьи Андреевны Толстой. Следующим зданием в музейной сети Никитиной и Дмитриевой может стать усадьба купца Силаева — та самая, во флигеле которой поселился Музей пастилы. «Там мы хотим организовать Музей сладких снов — гостевой дом с историческим интерьером, без электричества, где можно будет остаться переночевать, — объясняет Наталья Никитина. — Но проблема в том, что дом находится в собственности у Московской области. Организация, которая там сейчас сидит, не против переезда, но нужно ждать, пока им предоставят другое помещение»;.
В свою очередь, Музею паровозов приходится работать с более проблемным «активом»;. «Никаких финансовых плодов наш музей не приносит и фактически себя не окупает, — сетует директор музея Сергей Дорожков, — поскольку средства для реставрации и покупки наших объектов требуются колоссальные. Каждый год учредители, другие частные лица вкладывают несколько миллионов рублей. А гранты для нас — это капля в море»;. Эксперт пояснил также, что в работе с такими дорогими объектами интерактивные программы невозможны.
Системную работу как с государственными, так и с частными музеями в России ведет только Фонд Владимира Потанина. При этом гранты выделяются на конкурсной основе и под конкретные проекты. «Идея нашей программы в том, что музей должен быть не кладбищем, а местом, где людям интересно, максимально открытым для публики, а также обязательно прекрасно представлять свои целевые группы, понимать, для кого что он делает»;, — поясняет заместитель директора фонда Наталья Самойленко. Всего к настоящему времени проект провел 8 конкурсов, в каждом из которых было по 20-25 грантов. Кроме того, фонд организует различные обучающие программы для музейщиков на основе зарубежного опыта. «Пусть музеи во всем мире не могут быть самоокупаемыми, однако везде они научились зарабатывать. Европейский опыт показывает, что на музейный магазин и кафе может приходиться в среднем от 15 до 42% в общей структуре доходов музея»;, — рассуждает директор по проектам Ассоциации менеджеров культуры Инна Прилежаева. По ее словам, в России маркетологи из бизнеса в культуру еще не приходят, но тема активно обсуждается на конференциях. При этом эксперт отмечает, что как раз частные музеи первыми начинают работать в рыночной логике и держат руку на пульсе, тогда как государственным сложнее перестроить систему своей деятельности.
Частное мнение
Пополнение сегмента частных музеев теоретически возможно и за счет состоятельных коллекционеров. Для них коллекционирование — это хобби, которым важно правильно распорядиться. Создание частного музея многим представляется идеальным вариантом. Например, заместитель председателя правления «Ренессанс Кредит»; Сергей Королев с 1986 г. собирает отечественную военную форму и знаки отличия, однако лишь небольшая часть его коллекции выставлена по частным помещениям, квартирам и складам — «для друзей»;. «Когда количество предметов переросло определенный объем, я понял, что мне нужно помещение — музей, чтобы показать коллекцию другим. Тем более что посмотреть на военную форму у нас практически негде. Экспонаты представлены только в закрытом музее в Министерстве обороны в Подмосковье, Музее Вооруженных сил или Великой Отечественной войны»;, — рассказывает «Ко»; сам банкир. Однако, по его мнению, эти экспозиции обычно посвящены какому-то определенному промежутку времени, военному подвигу и истории, но не униформе. В настоящий момент Сергей Королев ищет помещение под частный музей в Москве. «На Западе очень развита транспортная инфраструктура, можно в пригороде арендовать на длительный срок помещение ангарного типа и сделать музей. Для таких коллекционеров, как я, пригороды Москвы закрыты. Непонятно, кто и как туда поедет, как обеспечить охрану музея и пр.»;, — добавляет он. В настоящий момент предприниматель пытается найти альтернативные возможности для создания музея. Например, скооперироваться с другими коллекционерами со схожими хобби, у которых есть помещение. По словам экспертов, подобную идею действительно вынашивают многие коллекционеры. При этом показательно, что отдавать коллекции в дар государственным музеям современные коллекционеры уже не спешат. Сергей Королев уверен, что в этом случае он просто потеряет контроль над своим собранием и не сможет участвовать в его жизни. Сам он хочет коллекцию пополнять и имеет представление, как ее «визуализировать»;, то есть сделать более доступной для публики. «Хочу организовать пространство и манекены так, чтобы максимум, что пришлось читать публике, были таблички с годами, а все остальное было бы понятно из предметов»;, — поясняет он. По словам председателя правления фонда «Связь времен»; Владимира Воронченко, судьба коллекций, завещанных русскими коллекционерами госмузеям, очень плачевна: все они попадают в запасники и не видят света за свою последующую долгую жизнь, за исключением какой-то одной выставки, и это в лучшем случае. Поэтому один из путей развития музейного дела — частные музеи.
Строительство музея и его содержание стоят очень больших денег, что не по карману даже большинству серьезных коллекционеров, но есть меньшинство, в котором оказался глава ГК «Ренова»; Виктор Вексельберг. «Мне говорят так: если уж ты вернул коллекцию в Россию, ну отдай ее в Пушкинский музей или в Эрмитаж, у нас давно существует очень много приличных музеев, лучших в мире, Кремль например. Знаете, у меня другая на этот счет принципиальная позиция. Безусловно, можно привезти какое-то культурное изделие и отдать его какому-то музею, но у меня идея собирательства и частного (частного, подчеркиваю) музея наполнена другим смыслом»;, — однажды признался предприниматель в программе «Познер»; на Первом канале. По его мнению, функцию содержания коллекции он самостоятельно выполнит намного лучше, чем государство. В результате его компания «Связь времен»; создает сеть частных музеев в России. Уже в 2012 г. будет открыт музей в Санкт-Петербурге: три с половиной года «Связь времен»; занимается реставрацией Шуваловского дворца, взятого в аренду под музей на максимально возможный срок в 49 лет. Объем инвестиций в реконструкцию и создание музея Владимир Воронченко оценивает в $40-45 млн. Следующим, более амбициозным проектом станет музей в Москве. Фонд построит его с нуля — идея состоит в том, чтобы возвести здание с учетом последних музейных технологий. Этот музей ориентировочно должен открыться в 2015 г., и именно в нем поселится знаменитая коллекция Фаберже. В свою очередь, в Петербурге фонд разместит другие коллекции Вексельберга — собрание русской эмали, русского серебра, золотых подносных коробок. Следующим в «цепочке»; должен стать музей в Екатеринбурге. При этом во всех музейных проектах главы ГК «Ренова»; смогут выставляться коллекционеры, не имеющие возможности создать свой музей.
Впрочем, этот проект — лишь первый шаг на большом пути. Даже если примеру Виктора Вексельберга последуют другие состоятельные коллекционеры и меценаты, всем им придется решать более глобальную задачу: как сделать так, чтобы музей не умер вместе с ними. Этот путь в свое время прошли коллекционеры в США: все значимые американские музеи, включая «Метрополитен»; и МоМА в Нью-Йорке, можно отнести к частным. Американские музеи — это, как правило, своего рода трасты и фонды. Крупные меценаты и обычные жертвователи вкладывают в них свои коллекции и деньги, позволяющие поддерживать музей. А вся прибыль идет на покрытие расходов по содержанию музея, на приобретение новых предметов искусства, поддержание музейной и научной работы. Так, власти Нью-Йорка оплачивают только охрану и аренду земли под музеем «Метрополитен»;. По мнению Владимира Воронченко, в России частные лица должны помогать именно частным музеям. «Государственные музеи обязаны содержаться государством. Безусловно, меценаты помогают государственным музеям, но их ресурсов на наш огромный музейный фонд просто не хватит. Получаются вливания в черную бюджетную дыру»;, — резюмирует эксперт.
Музей в Европе
В Европе ситуация несколько иная, чем в Америке. Такие объекты национального достояния, как Лувр или Британский музей, являются государственными, что, однако, не освобождает их от необходимости зарабатывать деньги и привлекать туристов. Параллельно существует большое количество частных музеев. Показателен пример Великобритании, одной из самых продвинутых в музейном плане стран. Государственные музеи там получают серьезную поддержку, но ее размер зависит от востребованности конкретного музея. Вход во все госмузеи бесплатный, однако у дверей стоят счетчики, фиксирующие посещаемость. Кроме того, на музейных сайтах ведется подсчет виртуальных посетителей. От этих цифр зависит объем финансирования каждого музея. Подобная система заставляет работников «гореть»; своим делом и постоянно изобретать новые, интерактивные формы привлечения туристов. Кроме того, пройдя в музей бесплатно, туристы готовы оставить больше денег в сувенирных магазинах и кафе, а также посещать выставки, за которые уже взимается внушительная плата. Схема оправдывает себя на все сто: когда в кризис власти Великобритании испытывали трудности с финансированием музеев и предлагали ввести плату за их посещение, музейщики запротестовали. Наряду с гособъектами, Великобритания славится разветвленной сетью частных музеев. Один из ярких примеров — «Айронбридж»;, в долине реки Северн. В XVIII веке здесь начиналась промышленная революция, а сейчас это «музейная долина»;, на территории которой, на месте заброшенных производств выросло около десяти частных музеев. Кроме государства, британские музеи поддерживает большое количество фондов и грантовых программ. Одна из благотворительных организаций — «Национальный траст»;, она сохраняет архитектурное и природное наследие страны, существуя уже более 100 лет. Миллионы фунтов стерлингов также приходят в музеи из фонда национальной лотереи. Кроме того, музеи поддерживают работники-волонтеры.
Законы и музеи
Российские законы не благоприятствуют развитию частных музеев. Так, в 2005 г. негосударственные музеи обязали платить земельный налог, который впоследствии был увеличен. В прошлом году эту норму для Москвы упразднили, однако в регионах проблема осталась. По словам Дмитрия Ломакова, этим законом было уничтожено много частных музеев, а сотни энтузиастов, вынашивавших планы создания частных музеев, отказались от этой идеи. Согласно ФЗ «О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации»;, лица, владеющие земельными участками на праве постоянного (бессрочного) пользования, обязаны переоформить их на право аренды земельных участков или приобрести земельные участки в собственность. Под эту норму как раз подпадают негосударственные музеи. Те из них, кому удалось получить земельные участки от государства в бессрочное пользование, к 1 января 2012 г. должны выкупить землю или взять в аренду на 49 лет. Алексей Коневский, руководитель практики по земельному праву, недвижимости и строительству «Пепеляев групп»;, поясняет, что покупать землю нужно будет по цене, установленной субъектами РФ в пределах 20% кадастровой стоимости земельного участка, расположенного в городах с численностью населения свыше 3 млн человек, и 2,5% кадастровой стоимости земельного участка, расположенного в иной местности. Годовая аренда составит 2%. Сумма будет неподъемной для того же ломаковского музея, доход которого в прошлом году составил около 1 млн руб., чистая прибыль — около 60 000 руб. Землю под ним при этом власти в 2007 г. оценили в 175 млн руб. Параллельно с этим музеи, в том числе и частные, по словам экспертов, являются ходовым прикрытием для коррупционных схем. Так, под музей получают участки в каких-нибудь особо охраняемых или просто привлекательных для застройки местах. Будущее таких проектов, как правило, стандартно: на участке возводятся дома, дачи и прочее элитное жилье. Сам музей может занять небольшую комнату на первом этаже, но над ним надстроят еще сорок этажей гостиницы. «Рассекретить»; такие объекты довольно трудно, однако участники рынка и юристы утверждают, что подобные случаи довольно часты.