Когда в середине ноября в России вышла первая часть французского «Врага государства №1» режиссера Жан-Франсуа Рише, писать о ней было нечего. Да, казалось очевидным, что этот фильм-биография знаменитого во Франции гангстера 1960–1970-х Жака Месрина — самый крупный французский проект десятилетия. Что сыгравший героя Венсан Кассель в очередной раз показал себя фантастическим актером. Но собственно персона Месрина, а значит, и суть фильма, были в тумане. С какой стати именно этого человека сочли во Франции врагом №1? Разве какой-то гангстер может претендовать в новейшей истории на роль главного врага общества? Даже если он отчаянный: ограбил кучу банков, убивал полицейских и охранников, четырежды бежал из самых охраняемых тюрем и умел менять внешность, как Шерлок Холмс?
Вторая часть фильма выходит 11 декабря и имеет знаковый подзаголовок «Легенда». Она расставляет все по своим местам. Месрин был не столько бандитом, сколько Робин Гудом. Нет, он не раздавал награбленное парижским клошарам. Зато боролся с буржуазной системой.
Похоже, мир и впрямь не предвидел, что наступит кризис. К 2008-му мир счел себя окончательно погрязшим в мерзком буржуазном накопительстве. Иначе трудно объяснить, почему именно в 2008-м появилось сразу несколько фильмов, сочувствующих сторонникам революционных взрывов — вплоть до натуральных, с применением нитроглицерина и пластита.
Германия выдвинула на рассмотрение «оскаровского» комитета свой суперхит «Комплекс Баадера–Майнхоф», заочно вызвавший ажиотаж в рунете, особенно на леворадикальных сайтах. Если верить отзывам тех немногих, кто его видел, фильм, при всех кровавых «но», понуждает понять, то есть простить и заодно романтизировать членов одной из самых — прости господи — легендарных террористических группировок в истории современной Европы. Речь идет о «Фракции Красной армии», действовавшей в ФРГ и особо заявившей о себе в 1970-х. В ролях самые знаменитые немецкие актеры: Баадера играет Мориц Бляйбтрой, а Ульрике Майнхоф — Мартина Гедек. Как говорит продюсер фильма Бернд Айхингер, это фильм о его молодости.
В Америке наконец-то выходит биопик «Че» Стивена Содерберга протяженностью больше четырех часов, получивший каннский приз за лучшую актерскую работу: Че Гевару изобразил Бенисио дель Торо. Теперь фильм называется «Партизан». Команданте Че показан в нем благородным, внимательным к людям, революционером на все времена.
В этом же году нашумел и документальный фильм Эмира Кустурицы «Марадона», в котором мэтр современной режиссуры с благоговением приходит к выводу, что если бы его героя Марадону случайно не увлекла игра в футбол, то он от своей неукротимой энергии и желания помогать людям тоже стал бы революционером уровня команданте Че.
Так что «Враг государства №1» вольно или невольно вписывается в тенденцию. В официальном пресс-релизе фильма сказано, что Жак Месрин для французов — звезда не тусклее киношных. Что его жизнь и судьба — истинно народный эпос. И что французы вообще любят гангстеров, которые грабят награбленное богачами, но не обижают старушек на улицах. Мир разделяет эту любовь. Стоит вспомнить огромное число голливудских картин, в которых — при всем уважении Америки к частной собственности — нам предложено сочувствовать удачливым ворам, если они облапошивают не старушек, а именно богатеев. Но Франция все-таки стоит особняком. Не зря именно она породила столь многочисленных литературных бандитов, включая Арсена Люпена и Фантомаса. Месрин, на поимку которого безуспешно бросали армейские части, то есть фактически все силы государства, выигрывает в сравнении с этими персонажами уже потому, что некогда был реальным. Он на практике доказал теорему: один отдельно взятый антигерой способен достаточно долго (а два десятилетия — не долго?) противостоять всей мощи государства.
Любовь Франции к крупным преступникам после «Врага государства» начинает казаться извращенной. Во второй части впечатляют эпизоды, как с Жаком Месрином носятся охранники в самой суровой, если верить фильму, французской тюрьме. Российские зрители старшего поколения, боюсь, сочтут ее санаторием. Месрина называют не иначе как «мсье Жак». Вам сигарку? Пожалуйте-с! Пишущую машинку? Сейчас сбегаю-с! В большинстве других стран мира, и особенно в Америке, полицейские и надзиратели никогда не щадят преступника, убивавшего их коллег.
Это одна из двух главных линий фильма. «Враг государства №1» — о том, что преступник в новейшие времена может стать поп-звездой. Месрин, собственно, первая поп-звезда современности, засверкавшая в криминальном мире. Что занятно, он сам стал собственным продюсером. Именно в тюрьме он пошел на риск написать мемуары о себе, в которых признался в ряде убийств. Причем до суда! По словам адвоката, он этой книгой сам обрек себя на гильотину. Но Месрин был умнее своего адвоката и знал, что в новейшие времена поп-звезд не казнят, а уж в том, что сбежит и из этой тюрьмы, он тем более не сомневался.
Но вторая главная линия фильма — революционная, — конечно, занятнее. От эпизода к эпизоду она становится все весомее. Фильм выстроен на нюансах. Строго говоря, в итоге остается непонятным: то ли Месрин действительно проникся идеями европейских террористов-радикалов, то ли он в своих подпольных интервью французской прессе просто-напросто эпатировал публику революционными заявлениями, чтобы привлечь к себе, как поп-звезде, еще больше внимания. Возможно, Месрин сам не понимал, насколько серьезен в своих словах и куда его понесет.
Но, судя по фильму, он и впрямь, как обещал, мог пойти на контакт с итальянскими «Красными бригадами» и палестинскими террористами или создать французский вариант «Баадер–Майнхоф». И начал бы калечить безвинных людей, взрывая французские поезда.
Фильм слегка разоблачает революционность Месрина. Всякий революционер — команданте до тех пор, пока не обнаружит в кармане не просто большие, а очень большие деньги. Ограбив очередного миллионера, Месрин тут же кидается в самый бесстыдный буржуазный кутеж: покупает BMW последней марки, возит подругу по дорогим отелям, дарит ей бриллианты от Chopard.
Но обаянию Месрина это не вредит. Фильм все равно за него. И когда в финале спецслужбы беззаконно расстреливают его на улицах Парижа (с чего дилогия и начинается, так что это не секрет) — скатывается в мелодраму. Жаль Месрина, благородно пропустившего на светофоре грузовичок, из которого, как мы уже знаем, в него и начнут палить из четырех автоматов разом. Жаль собачку, сидящую на коленях у его подруги. Сволочи! Убийцы!!!
Европейское общество явно затосковало по временам, когда буржуазность метелил кто только мог. Когда полицейских, охраняющих буржуа, убивали и взрывали крупные революционные личности. В случае «Аль-Каиды» терроризм пугает. В этом — родном — варианте терроризм Месрина кажется обществу романтическим. Современная Европа увлеклась благородной историей собственного терроризма. Это ведь терроризм не рабский, не религиозный — терроризм по велению души, личный и свободный. Ведь и впрямь хочется иногда добыть автомат и перестрелять всех этих гадов длинной очередью.
Одна надежда: кризис сделает сознание мира несколько менее романтическим. Кроме того, новым потенциальным самодеятельным еврореволюционерам будет непросто скопить деньги или найти спонсора — на калашниковы и пластит.
2018-04-08