Крестоносец

Говорили, что старому больному Папе давно пора на покой. Но Папа на покой не хотел. Он помнил о примере Папы Целестиана V. Тот добровольно отказался от высшего церковного служения, чтобы простым монахом молиться о своих грехах. Церковь причислила его к лику святых, а Данте отправил его в ад: если ты хороший глава Церкви, ты не имеешь права оставлять престол ради личного спасения — потому что тот преемник может быть хуже тебя. Иоанн Павел II хотя и практиковал христианское смирение в словах и делах — считал себя хорошим главой Церкви. И поступил по Данте, а не по святцам.

У консервативно-патриотического крыла Русской православной церкви смерть Иоанна Павла II вызвала вздох облегчения, а у крыла экуменического — по нынешним временам заметно поредевшего — искреннюю печаль. Причина одна и та же: Иоанн Павел II всерьез занимался Россией и православием. Не только потому, что был поляк и знал и понимал про русских больше, чем его итальянские предшественники. Не только потому, что был внутренне согласен с экуменическим курсом своих великих предшественников Иоанна XXIII и Павла VI. Среди интеллектуалов-католиков известно, что Папа непрерывно чувствовал свою мистическую связь с Россией. Он очень серьезно верил в фатимские пророчества: все католики XX в. серьезно верили в них. В революционном 1917 г. пастушкам в португальской глухомани шесть раз являлась Дева Мария и сообщала свои пророчества. Первое пророчество было о муках ада, другое — о России: обращение России к истине принесет миру спасение, но необращенная Россия «распространит свои заблуждения на весь мир, сея в нем войны и преследования Церкви. Но в конце концов совершится триумф непорочного сердца, Россия обратится к Богу, и настанет тысячелетие мира». Третье фатимское пророчество Католическая церковь держала в тайне. В 2000 г. Ватикан провел пресс-конференцию и объявил: третье пророчество — про «Святого отца», которого «группа солдат» сразила «пулями и стрелами» у подножия креста, — было предупреждением о покушении на Папу Римского — о том, что произошло 13 мая 1981 г.

Когда пророчество о простреленном у креста первосвященнике исполнилось с ним самим, Иоанн Павел понял: его миссия — помочь исполнению пророчества о России.

Иоанн Павел всю жизнь прорывался в Россию. Для этого сначала нужно было сокрушить коммунизм в родной Польше, в Восточной Европе, в самой России, сломать железный занавес, разделаться с государственным атеизмом. Круги, которые описывал Папа вокруг России, сжимались — православная Греция, Украина, Казахстан. Последнюю попытку приехать к нам Папа сделал летом прошлого года, когда был уже совсем плох. Он постоянно искал общения с Россией. С его восшествием на престол в Россию все чаще стал наведываться «министр иностранных дел» Ватикана кардинал Казароли; в 1989-м и в 1990 г. Папу навещал Михаил Горбачев, в 1991-м — Ельцин. Потом с Папой беседовали Михаил Касьянов и наконец — в ноябре 2003 г. — Владимир Путин. Но все до одного в первом Риме, а Папе хотелось в Третий.

В качестве последней возможности он пытался использовать возвращение Казанской иконы. Собственно, это была не «явленная» Казанская икона XVI в., а чтимый список — копия, сделанная на двести лет позже и имеющая свою «намоленность», т. е. свою литургическую историю. Папа хотел передать икону в Москве лично в руки Патриарху, но в Московском патриархате ответили, что из-за передачи списка (копии), пускай и чтимого, Папе не стоит беспокоиться и приезжать лично. Вот если бы он привез оригинал…

Порой забывается, что Папа — не просто политик, этакий макиавеллиевского типа придворный интриган, а человек верующий: кроме логики политической в Ватикане (как, хотелось бы надеяться, и во всякой другой Церкви) действует логика мистическая. Вот например, та копия Казанской, которую Папа хотел привезти в Москву лично, но в результате передал через кардиналов, висела не где-нибудь, а в храме в Фатиме. В 1993 г., окончательно уверившись, что фатимские пророчества о нем, Иоанн Павел повесил православную икону в своих личных покоях. Возвращение Казанской иконы через фатимский храм и папские покои в Москву в этом контексте ясно прочитывается как этап в исполнении Папой фатимских пророчеств о посвящении России сердцу Девы Марии. Собственно для Папы, которого так и не пустили в Россию, передача иконы была чем-то вроде кульминации его «фатимской мистической связи» с нашей страной. Однако Русской православной церковью мистическая связь России с Папой виделась иначе. Церковный ренессанс здесь сопровождался истовым антикатолическим чувством. Книжки о плохих католиках входят в обязательный набор любого православного храма. А список католических ересей постсоветский неофит узнавал чуть ли не раньше, чем перечень смертных грехов.

Теперь в Бозе и Шевтони царит уныние и растерянность. Ведь кто бы из кардиналов ни стал преемником Папы Иоанна Павла II, вряд ли он унаследует мистическую связь нынешнего понтифика с Россией, возникшую в тот момент, когда Али Агджа стрелял в Папу в Стамбуле, исполняя третью тайну Фатимы. Иоанн Павел II был, например, твердым сторонником теории церквей-сестер: Православная церковь в некотором глубоком мистическом смысле признавалась равной Католической. Один из вероятных преемников — кардинал Радцинегерне против того, чтобы считать Православную церковь сестрой, но младшей, ведь она не признает главного: первенства Папы: «отсутствие общения с римским престолом препятствует признанию их как Церквей во всей полноте».

ЛИЧНОЕ

Остались мы без Папы

Леонид Парфенов Вот и всё – он не приехал в Россию Совестно не за тех, кто не давал Папе приехать, а за нас – тех, кто желал его приезда. Мы остались перед ним в долгу. Желали не одни немногочисленные российские католики. Желали многочисленные благодарные за папскую борьбу против безбожной власти. В 78-м году, когда гражданин коммунистического государства занял самый антикоммунистический пост в мире, любой в лагере социализма понимал, что за пощечина влеплена советским и прочим вождям. Каким убожеством был тогдашнего летоисчисления «шестьдесят первый год Великого Октября» перед этим напоминанием о вечности Веры. Знаменитое горделивое злорадство Высоцкого «из наших, из поляков, из славян» – единственная, зато точная, «от лица всех советских людей», ода на восшествие на престол Кароля Войтылы. Уже выслали Солженицына, еще не избрался Рейган, еще жив Брежнев – и только Иоанн Павел II являл собою явное несогласие с «мирным сосуществованием». Потом, когда «Солидарность» начала первое организованное сопротивление коммунизму, Валенса летал в Рим за благословениями, а на стене зала рабочего съезда в Гданьске висел огромный крест. «Правда» каждый день печатала бессильные сообщения «К положению в Польше» – или они бились не за ту «нашу и вашу свободу», поскольку были не только поляками, но еще и католиками? Уже при военном положении и запрете «Солидарности» ему после проволочек удалось приехать в Польшу при условии, что, мол, не будет говорить о свободных профсоюзах. На поле близ Ченстохова миллиону паломников Папа заявил, что приветствует людей завтрашней Польши и выражает им свою – пауза – Solidarność! На телесъемках понималось, конечно, что так обставлена церемония выхода наместника Бога на земле. И на карточке у тебя написано: на что аккредитован? – на «Urbietorbi». Но я видел каждый раз просто строгого старца, который провел жизнь, свято веря в силу Божественного слова. И в свою силу – его произнести. В конце многочасовой службы он, как водится, поздравлял народы мира на всех сущих языках. И явно чувствовал себя вправе как-то весело даже восклицать, не заглядывая в листок: «Русские! Христос воскресе! Воистину воскресе! Дай вам Бог веселой Пасхи!» Далее следовало: «Украинци!» Старческий тенорок, легкий, совсем не иностранный польский акцент – на ум приходила речь русских эмигрантов первой волны. У них были те же крепость стояния в Вере и убеждение, что коммунизм – не вечен. Все минется, а Христова Правда останется – они это буквально понимали. …Облет по периметру границ России довел Папу до Казахстана. На продуваемом со всех сторон аэродроме в Астане с понтифика слетела его белая камилавка. Ожидание затянулось, уже совсем неловко — и немощь Его Святейшества еще очевиднее. Наконец, прибежал служка, злосчастную камилавку наспех нахлобучили. Поправили микрофоны, быстренько отошли. И раздосадованный Папа прикрикнул на бескрайнюю степь: Бог недалеко от каждого из нас!

Русские католики и филокатолики

	Павел I (1754-1801) В молодости будущий император побывал в Ватикане, после воцарения увеличил свободы для католиков и открыл в Петербурге резиденцию. Мальтийского ордена, изгнанного Наполеоном с Мальты. Стал великим магистром ордена, но был далеко от перехода в новое вероисповедание. Состоял в переписке с папами Пием VI и Пием VII, обсуждая воссоединение церквей.
	Михаил Лунин (1788-1845) Родился в семье богатого тамбовского помещика. Воспитывался батом Вовилье. Тяга к католицизму усилилась во время военной службы в Польше, где бывший член «Союза спасения» женился на католичке. В католицизме он видел духовные основы конституционного устройства общества и демократии. Каторга не заставила его изменить той вере.
	Зинаида Волконская (1789-1862) Княгиня блистала при дворе Александра I и состояла с ним в дружбе. Тайно приняв католичество, переехала в Рим. Вернувшись в Москву, снова блистала — Пушкин посвятил ей своих «Цыган». Потом вновь перебралась в Италию и купила виллу, которую прозвал малым залом Ватикана. Там бывали Вяземский, Жуковский, Гоголь и Тургенев, а теперь там английское посольство.
	Петр Чаадаев (1794-1856) Автор скандальных «Философических писем» считал, что Россия сбилась с пути, когда выбирала между римским католицизмом и византийским православием. В католицизме он видел источник прогресса. Для Чаадаева это было не новое вероисповедание, а, как писали в советских философских словарях, форма социальной утопии.
	Владимир Печерин (1807-1885) Этот мыслитель и поэт стал едва ли не первым политическим беженцем (не считая князя Курбского). Он жил во Франции, Англии и Ирландии. Принял постриг в Конгрегации святейшего искупителя и был рукоположен в священники. Печерин служил мессы в Дублине. Он стал первым католиком, выигравшим суд в тяжбе с протестантами, прибывавшими в Ирландию.
	Вячеслав Иванов (1866-1949) Поэт-символист и драматург. Принял католичество в 1926 г. За два года до этого он эмигрировал из страны советов в Италию. Переводил на русский язык Данте, Петрарку и других поэтов, изредка публиковал новые произведения. Кроме стихосложения, он читал лекции, работал в библиотеке Ватикана и печатал статьи в немецких и французских католических журналах.
	Митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим (1929-1978) По свидетельству литовского священника Станислава Добровольского, митрополит Никодим тайно присоединился к католической церкви. Впервые он получил аудиенцию Папы Римского Павла VI в 1967 г. Умер от инфаркта во время аудиенции у Папы Иоанна Павла I в сентябре 1978 г.
	Венедикт Ерофеев (1938-1990) Автор поэмы «Москва-Петушки» крестился в католичество в 1987 г. Но никогда ни с кем не говорил на эту тему. Друзья считали, что это еще одна форма отстраненности от всего советского.