Шестнадцать лет назад философ Фрэнсис Фукуяма провозгласил победу либеральной демократии по американскому образцу. Та знаменитая статья, сделавшая из Фукуямы мировую звезду, называлась «Конец истории». В мире торжествует Pax Americana, объявил тогда Фукуяма. И вот в статье, написанной специально для Newsweek, философ практически полностью пересматривает выдвинутую им концепцию. Эра Pax Americana завершилась: победившие при Рональде Рейгане либеральные принципы завели Америку в тупик и поставили весь мир на грань экономического коллапса, а об ее тотальном доминировании в мировых делах пока что можно забыть.
В холодной войне Америка одержала сокрушительную победу — и экономическую, и идеологическую. Советская коммунистическая система рухнула, а Америка богатела и процветала. Идеи — важнейшая статья американского экспорта, и две из них воцарились над миром в 80-х годах прошлого века, когда президентом был Рональд Рейган. Две составляющие процветания и успеха.
Первая — это капитализм в его либеральном виде: низкие налоги и минимум государственного регулирования в экономике. Вторая — либеральная демократия, и Америка — ее проводник в мире. Влияние Америки зиждилось не только на танках и долларах, а и на том, что принято называть «мягкой силой», на общем понимании, что американская система общественного устройства оптимальна. Мировая гегемония Соединенных Штатов была бесспорной.
И вот всему этому пришел конец. Американская демократия себя дискредитировала, а ее либеральная экономика сошла с рельсов и грозит утянуть за собой в пропасть весь остальной мир. Бренд «Америка» переживает суровую проверку на прочность, в то время как альтернативные модели развития — китайская, русская — становятся более привлекательными.
ВАШИНГТОНСКИЙ КОНСЕНСУС
Со времен Великой депрессии и рузвельтовского «нового курса» в 30-х годах во всем мире влияние правительств на экономику всё время росло. К 70-м развитые страны погрязли в государственной бюрократии, а высокие налоги и социальные гарантии уже очень мешали бизнесу и не стимулировали людей работать. Назрели реформы.
В этих реформах Рональд Рейган в Америке и Маргарет Тэтчер в Британии придерживались двух принципов: что сокращение налогов приведет к экономическому росту и что финансовые рынки всегда себя отрегулируют сами. Затем они упростили порядок найма и увольнения сотрудников. Это приводило тогда к огромным проблемам (закрывались целые отрасли), зато была заложена основа для трех десятилетий роста и возникновения новых сфер экономики, таких как информационные или биотехнологии.
В мире эта революция получила название «Вашингтонский консенсус». Консенсус состоял в том, что Вашингтон и курируемые им финансовые институты вроде Международного валютного фонда и Мирового банка помогают развивающимся странам сделать их экономики более открытыми. Пока популисты вроде венесуэльского лидера Уго Чавеса уныло громили Вашингтонский консенсус, с его помощью удалось снизить ущерб от долгового кризиса в Латинской Америке начала 80-х, когда Аргентину и Бразилию поразила гиперинфляция. Ориентируясь на рыночные методы, центрами силы стали Китай и Индия. А строители плановой экономики в бывшем СССР и странах коммунизма проиграли по всем показателям.
КРИЗИС ЛИБЕРАЛЬНОЙ МОДЕЛИ
«Рейганомика» сбилась с пути, когда из практического руководства к действию стала фетишем — идеологией, которую нельзя оспаривать.
Явные признаки, что с либеральной моделью не всё ладно, проявились еще в 1997–1998 гг., когда грянул экономический кризис в Азии. В начале 90-х Тайвань и Южная Корея, следуя рекомендациям из Вашингтона, открыли свои рынки. На эти рынки с большими деньгами пришли финансовые спекулянты. Они же эти рынки и обвалили, когда с появлением первых проблем вывели свои капиталы. Что-то знакомое, не так ли? (Фукуяма намекает, что нынешний кризис в США развивается по тому же сценарию. — Newsweek) Но выводы из азиатского кризиса сделаны не были.
До 80-х американские консерваторы были консерваторами и в госфинансах. Они отказывались тратить больше, чем получали налогов. Адепты «рейганомики» заявили: любое сокращение налогов приведет к росту. И при Рейгане образовался огромный дефицит бюджета. Рост же мировой торговли — глобализация — позволял не беспокоиться о последствиях: дефицит финансировали иностранцы, скупая доллары и американские долговые обязательства. Китай, например, так и делал — покупал, покупал, покупал доллары, чтобы, поддерживая низкий курс собственной валюты, дешевле продавать свои товары и увеличивать сбыт.
Вице-президент США Дик Чейни, говорят, как-то сказал президенту Бушу: урок 80-х в том, что «дефицит не играет роли». После клинтоновского роста налоговых поступлений и бюджетного профицита в начале 2000-х при Буше-младшем снова возник огромный дефицит. Поток китайских инвестиций покрывал расходы на две войны — в Ираке и в Афганистане — и на финансирование потребительского бума (и не только китайских: Россия, к примеру, также хранит в США большую часть своих резервов, сотни миллиардов долларов. — Newsweek). Но теперь Америка перестает быть привлекательным местом для вложения средств, это подтверждает падение курса доллара относительно других валют.
Государственное регулирование, поверили в США при Рейгане, душит инновации и бьет по конкурентоспособности финансовых институтов. Даже демократы следовали этому завету. После Великой депрессии американские банки были принудительно разделены на инвестиционные — те, что играют на биржах, — и коммерческие, работающие с вкладами населения (см. Newsweek №39). А при Клинтоне это ограничение было снято. Но с ослаблением госрегулирования появились новые рискованные финансовые инструменты, бесконтрольное использование которых стало одной из главных причин кризиса.
Еще задолго до нынешнего краха на Уолл-стрит недостаток госрегулирования приводил к кризисам в разных сферах. С отсутствием госконтроля взлетели в 2000–2001 годах цены на электричество в Калифорнии. Этим воспользовались недобросовестные компании вроде Enron. А сам Enron и множество других фирм рухнули в 2004 г., потому что занимались приписками в финансовых отчетах и обманывали инвесторов. А это, в свою очередь, стало возможным, потому что государство отказывалось ужесточать бухгалтерские стандарты.
Все последние 10 лет в Америке росло социальное неравенство: доходы богатых и образованных американцев росли, а заработки рабочего класса оставались на прежнем уровне. Проблемы с урегулированием в Ираке и с ликвидацией последствий от урагана «Катрина» в Луизиане продемонстрировали, к чему привела политика недостаточного финансирования гражданских служб и силовых ведомств. Эпоха Рейгана должна была закончиться несколько лет назад. Этого не случилось, в частности, потому, что в Америке малообразованный рабочий класс виляет — в политическом смысле — справа налево. Эти люди были частью демократической коалиции Рузвельта во времена «нового курса». При Никсоне и Рейгане они голосовали за республиканцев, потом переметнулись к Клинтону и вернулись к республиканцам при Буше. Они и решат исход президентских выборов в ноябре.
КРИЗИС ДЕМОКРАТИИ
С продвижением демократии тоже случились трудности. Америка держалась в своей внешней политике этой идеалистической концепции все последние сто лет, со времен появления Лиги наций при Вудро Вильсоне. Сама пропаганда демократии никогда не вызывала споров. Но администрация Буша стала использовать ту же риторику для оправдания войны в Ираке и позволила многим думать, что «демократия» — это такое кодовое слово для военной интервенции. Образ США поблек из-за применения пыток на допросах, и лагерь в Гуантанамо с тюрьмой Абу-Грейб заменил статую Свободы в ряду символов Америки в глазах иностранцев. Теперь, когда американцы отстаивают «демократические ценности», им не верят.
Да и в самих Штатах приверженцев этих ценностей стало меньше. После терактов 11 сентября американцы быстро согласились пожертвовать свободами ради безопасности.
Кто бы ни победил на президентских выборах, новый виток американской и мировой истории всё равно начнется. В ближайшем будущем Америка не сможет сохранить за собой прежнее политическое лидерство. Снизятся и ее возможности влиять на мировую экономику с помощью торговых договоров, блоков, финансовых институтов. Нет речи и об идеологическом превосходстве — во многих частях мира советам из Вашингтона не будут рады.
Но влияние Америки может быть восстановлено, и в конце концов так и будет. Не очевидно, что китайская или русская модели в перспективе выигрышнее американской. Оправились же США после серьезнейших потрясений 30-х и 70-х годов — благодаря гибкости системы, способной исправлять собственные ошибки. Но чтобы этого добиться, Америка должна будет решиться на некоторые фундаментальные перемены.
Своп, который лопнул
Фешенебельный курорт, роскошные яхты, супермодели в бикини, шампанское Christal по $1000 за бутылку. Один из таких «корпоративов» банкиров из JPMorgan в 1994 г. стал легендой. Именно там была придумана схема финансового вечного двигателя – как заработать, ничем не рискуя. Вечный двигатель стал называться «дефолтным свопом» (credit default swap).
Схема была простая, как всё гениальное. Смысл ее был в том, что банк страхует выданный им кредит. Допустим, заемщик берет в банке кредит под 8% в год. Банк страхуется от невозврата этого кредита – скажем, за 3% в год. Теперь банк заработает 5% в год, а не 8%, зато без всякого риска: случись что, ему вернут всю сумму. JPMorgan первым сделал серьезную ставку на свопы.
Ставка сыграла, когда в США начался бум жилищного строительства. Ипотеку финансировали почти все возможные финансовые учреждения: инвестиционные и коммерческие банки, хеджевые и пенсионные фонды. Для многих из них свопы были способом подстраховаться на случай невозврата кредитов. Разумеется, перестраховывать один и тот же кредит можно едва ли не до бесконечности, и рынок свопов вырос до $62 трлн. Это в несколько раз больше экономики США.
Роковой просчет торговцев свопами был в том, что они применили к рынку свопов методы обычного страхования. Но обычный страховой случай существует сам по себе: если кто-то попал в автокатастрофу, это не повышает вашего риска тоже въехать в фонарный столб. С кредитами и облигациями всё не так: банкротится кто-то один – идет цепная реакция. И когда пошли массовые дефолты по ипотечным кредитам, страховая компания AIG не смогла погасить обязательств на $14 млрд. Дефолт AIG тоже вызвал цепную реакцию. Банк Lehman Brothers выпустил свопов на $700 млрд. AIG национализировали, а Lehman Brothers стал банкротом. Инвестиционный гуру Уоррен Баффет назвал свопы «финансовым оружием массового уничтожения».