Зачем нужна сатира, к тому же смешная? Чтобы посмотреть на действительность трезвым взглядом – утверждает Голливуд фильмом «Безумный спецназ»
Слово «фарс» произошло от слова «начиняю, начинка»: фарсовые, сатирические сценки «начиняли» театральное представление, высмеивая всех подряд. В сегодняшнем российском кино мало кого рубят на этот фарш. Остается наблюдать за тем, как высмеивают сами себя американцы — например, в фильме «Безумный спецназ», который выходит в российский прокат 10 декабря.
«Безумный спецназ» (в оригинале фильм называется «Люди, которые пялятся на козлов») — это комедия, которая срывается то в политическую сатиру, то в сумасбродный актерский КВН, то в галлюциногенную песнь, посвященную памяти «детей-цветов».
Герой, журналист, пытаясь забыть неверную жену, отправляется в Ирак. Там ему совершенно нечего делать, разве что учить на местном фразу «не стреляйте, я журналист» и пить в баре отеля. Здесь он знакомится с бывшим военным и быстро становится его учеником: собутыльник оказывается постаревшим воином-джедаем из сверхсекретного спецподразделения. Рассказы о спецподразделении, которым журналист внимает сначала с недоверием, а потом с восторгом, — это самое прекрасное, что есть в фильме. Волосатые хиппари, призванные в армию в 60–70-е годы, учатся проходить сквозь стены, читать мысли друг друга, видеть будущее, ставят эксперименты с наркотиками, а перед важным заданием возносят молитвы матери-земле, природе и другим измышлениям нью-эйджа.
Среди русских версий названия были «Спецназ против козлов» и «Боевой гипноз против коз», но на самом деле тут никто не выступает против рогатых животных: козы и козлы тут не воюют — они в роли подопытных. Солдаты-джедаи пытаются убить зверюшек взглядом. Прокатчикам пришлось отказаться от упоминания этих жертвенных агнцев (то есть козлищ) и оставить бойкое, слегка унизительное для настоящих джедаев название «Безумный спецназ».
Режиссер-дебютант Грант Хеслов номинировался вместе с Джорджем Клуни на «Оскара» за сценарий фильма «Спокойной ночи и удачи». В «Спецназе» собраны прекрасные актеры, и все они получают огромное удовольствие от прогулок по пустыне и особенно от самопародий. Юэн Макгрегор, не моргнув, кивает в ответ на комплимент: «У тебя есть задатки воина-джедая». Джордж Клуни кажется еще большим идиотом, чем в коэновском «После прочтения сжечь», но при этом не дает забыть о своих ролях в убийственно серьезных политических фильмах вроде «Сирианы» или том же «Спокойной ночи и удачи». Герой Джеффа Бриджесса, бородатый хиппи-полковник с длинной косичкой и любовью ко всему миру, очень похож на завербованного в армию Большого Лебовски, дослужившегося до высоких чинов. Ну и местный злодей Кевин Спейси с удовольствием позволяет себе улыбаться зловеще, а не светло и загадочно, как обычно.
Самое поразительное, что идея скрестить нью-эйдж с армией — это не выдумка киношников. Автор сценария Питер Строган говорит: «Самые идиотические сцены слово в слово переписаны из настоящих интервью». С настоящими воинами-джедаями, которые в 1960–1980-е пытались изменить привычные военные стратегии при помощи сверхъестественных способностей. Никто из них, правда, так и не смог пройти сквозь стену.
Фильм — очень вольная экранизация бестселлера Джона Ронсона «Люди, которые пялятся на козлов». Автор «Козлов» — журналист с едва ли не самой безумной специализацией. В своих статьях, книгах и фильмах он пытается разобраться то с теориями заговоров, то с психическими экспериментами. Его сборник интервью «Они: Приключения с экстремистами» показывает вероятных террористов безобидными дурачками. Сам Ронсон в одном интервью сказал, что мог бы сделать их плоскими демоническими фигурами, но цель была другой: показать их дурачками. Потому что если они дурачки — это не означает, что они не взрывают самолеты, это просто означает, что они обычные люди, а это гораздо интереснее, чем если они демоны.
Ронсон снимал и неполитические фильмы — например, «Коробки Стэнли Кубрика». Журналисту дали покопаться в коробках, куда Кубрик складывал все рабочие материалы, и Ронсон честно попытался заглянуть в душу великого режиссера. Ничего не вышло, конечно: фан-почта, фотографии разных шляп к «Заводному апельсину», фотопробы — во всем этом нельзя найти душу Кубрика. Но можно понять отношение Ронсона к своим героям. Будь то Кубрик или террористы, журналист смотрит на них безо всякого предубеждения и цинизма, чистым наивным взором.
В России таких журналистов пожалуй что и нет. И вообще, здесь совершенно другие взаимоотношения кино и журналистики, и расследовательская или политическая журналистика вряд ли может стать основой для художественного фильма. Тем более фарса.
Последний судорожный всплеск довольно постыдного кинофарса случился в России в 90-е: достаточно вспомнить фильм Гайдая «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди» с Харатьяном-спецагентом или «Ширли-мырли» Меньшова с Алентовой и Гаркалиным во всех ролях. Потом как-то стало не до того — не считать же фарсом беззубый капустник Олега Фомина «День выборов», посвященный выборам губернатора: эта экранизация модного спектакля была сделана, когда губернаторские выборы уже отменили, и все герои фильма шутили скорее друг над другом, чем над властью или актерской беспринципностью.
С сатирой тоже не очень-то складывалось. Лучшая сатира — это когда тебе просто показывают действительность, и ты вдруг видишь, насколько она уморительна и маразматична и каким взглядом она смотрит на коз. Сегодняшняя действительность не столько маразматична, сколько противна.
Возможно, в российском кинематографе политическая сатира сегодня отсутствует даже не из-за страха перед властью. Дело в самом восприятии смешного. Авторы «Безумного спецназа» или итальянского политического памфлета «Изумительный» не обличают своих идиотов, а относятся к ним с какой-то трогательной нежностью. Ну да, вот такие дурацкие люди сидят во власти, в армии, в правительстве, и их можно только пожалеть. В России, воспитанной на киножурнале «Фитиль», сатира — это когда унижают, а не жалеют. Высмеивание здесь — дело либо частное, когда вся страна сидит на кухнях и рассказывает политические анекдоты, потому что больше делать нечего. Либо заказное, когда нужно опустить конкурента, то есть заняться черным пиаром. Либо денежное, когда сатира становится модной и приносит прибыль. Ну в крайнем случае, сатиру делают, чтоб чисто поржать — как с тем же «Днем выборов».
Правда, в этом году появилась комедия ресторатора Ильи Демичева «Какраки», намек на российскую социальную сатиру с человеческим лицом. Лицо это — блистательного Михаила Ефремова, который играет начальника-взяточника так, что вызывает исключительно жалость и нежность. А справедливый, с точки зрения Уголовного кодекса, финал грозит разочарованием: ну разве можно к такому несчастному человеку, влюбленному поэту, применять Уголовный кодекс?
Что-то более жесткое — фарс вроде классического «Доктора Стрейнджлава» Стэнли Кубрика или хотя бы «Борат» Саши Барона Коэна — в российском кино, похоже, появиться вообще не может. Эти два фильма, при всей разнице в таланте и вкусе авторов, — политические высказывания. Фарс о холодной войне возник во времена бесконечно серьезного отношения к ядерной гонке, когда никому не могло прийти в голову смеяться над ситуацией. «Борат» точно так же издевался над современной Америкой, рисуя ее агрессивной расистской страной. В России же кинопровокации снимаются не для веселья, они мрачны и жестоки, вроде «Груза 200» или «России 88». А любая киносатира либо беззуба, либо скатывается в диалог: «Козел!» — «От козла слышу!»
Такой ответ будет казаться особенно смешным после фильма «Безумный спецназ»: в этом кино всем козам и козлам удаляют голосовые связки, чтобы жалобное блеяние не привлекало внимания врага.