Начальник питерского изолятора «Кресты» Сергей Худорожков рассказывает, что месяц назад «авторитеты» прислали к нему посредника. С его слов, переговорщик Александр Савицкий по кличке Саша Монастырь предложил ему комиссию с общака в обмен на возможность свободно этот общак собирать, выходить из камер и чинить разборы в случае конфликтов. «Авторитеты» также требовали прекратить досматривать передачи с воли. Худорожков отказался, и тогда заключенные «Крестов» объявили голодовку.
Сами по себе волнения и голодовки в российских тюрьмах — не новость. Но этой осенью количество явно перешло в качество: по изоляторам и колониям прокатилась целая волна беспорядков и мятежей. Раньше зэки в основном ограничивались голодовками или резали себе вены. Теперь — громят и поджигают здания, атакуют инспекторов и под пулями охранников устраивают массовые побеги.
В ночь на 17 октября был подавлен бунт малолетних заключенных в кировградской колонии №2. Через неделю восстала 5-я колония в поселке Металлострой под Петербургом, буквально на следующий день началась голодовка в «Крестах». 4 ноября взбунтовались подростки в образцово-показательной колонии в Жигулевске в Самарской области. Все эти инциденты закончились безусловными победами тюремных администраций. Так что зэки по-прежнему жалуются на бесчинства, а правозащитники на прошлой неделе даже объявили о создании специального «Общественного трибунала», который будет следить за правами заключенных.
Стремительное обострение обстановки в колониях Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) объясняет сопротивлением криминальных авторитетов, не желающих отдавать контроль над «черными» (подчиненными скорее «авторитетам», чем администрации) зонами. Правозащитники — жестокостью «активистов», которые помогают администрациям контролировать «красные» (полностью подчиненные властям) зоны. Точно ясно одно: в российских зонах идет смена политического режима: ФСИН берет власть в свои руки. Там, где раньше были «черные» зоны, в которых ни один вопрос жизни колонии не решается без «воров», наступает жесткий «красный» порядок. Корреспондентам Newsweekразрешили посетить «Кресты» и 5-ю колонию в Металлострое, чтобы они могли убедиться: силы все-таки неравны. Восстания были обречены, и небольшого нажима сверху оказалось достаточно, чтобы зэки приняли новые правила игры.
СТЕПЕНЬ БАРДАКА
Заключенные «Металлки» недовольны. «Тут за день навкалываешься, захочешь лечь на шконку, а она [теперь] по-белому заправлена — приходится идти на кухню и маяться до отбоя», — переживает Станислав, отбывающий 8 лет за разбой.
Станислав в составе строительной бригады разбирает крышу старого клуба. На зоне в бодром темпе идет ремонт. На кухне, в разделочных цехах уже положили новую кафельную плитку, установили посудомоечную машину и завезли алюминиевую посуду. Зэки с пищеблока тоже жалуются, что у них работы прибавилось. Раньше за щами все приходили со своими ведрами, а по тарелкам разливали уже в бараках. Теперь все питаются исключительно в столовой, а зэкам с пищеблока приходится мыть посуду.
«Металлка» — самая крупная колония в Европе, при лимите в полторы тысячи человек тут сидят больше двух тысяч — раньше была «черной» зоной. «Меня предупреждали, что здесь бардак, но я не думал, что до такой степени!» — говорит новый начальник колонии Константин Бубнов, которого перевели в Петербург из Челябинска в конце сентября. Когда он приехал, за порядком и бытом зоны следили «авторитеты», и нравы, уверяет Бубнов, царили весьма либеральные: зэки свободно носили мобильные телефоны, на работу не шли, а инспекторов посылали куда подальше. Теневой жизнью — от переброски героина до азартных игр — заправляли смотрящие, грузины. Наркотики либо перебрасывали через забор, либо прятали в продуктовых передачах с воли.
Бубнов запретил выносить еду из столовой, заставил зэков ходить строем, в шесть утра строиться на плацу и поднимать флаг и переодел всех в черную форму (фуфайка с биркой, роба, ушанка, ботинки). Стал ломать сигареты и резать передачи, где могли быть спрятаны героин, алкоголь, деньги и телефоны. Проходя мимо Бубнова, отряд останавливается, снимает шапки и хором гаркает: «Здравия желаем, гражданин начальник!» А Бубнов без агрессии отчитывает заключенного: «Где шапка? Быстро надеть, чудовище! Армию, блин, мало кто из вас нюхал».
Бубнов стал ломать турники, построенные с разрешения прежней администрации, и забирает переданные родственниками книги, телевизоры и холодильники — рассказывает другую правду председатель комитета «За гражданские права» Андрей Бабушкин: «Естественно, реакция на такого начальника — голодовка или бунт».
КАЧНУТЬ РЕЖИМ
Во ФСИН уверяют, что 25 октября никакого бунта в «Металлке» не было, а была только «попытка качнуть режим» — проверить на прочность администрацию. По версии первого замдиректора ФСИН Эдуарда Петрухина, в колонии пустили слух, что кого-то избивают в штрафном изоляторе (ШИЗО). «Сработало стадное чувство, — говорит Петрухин, — и на плац вечером вышли 150–200 человек».
Бунт был бескровным: мятежники булыжниками разбили стекла в дежурной части, которая отделяет промзону от жилых помещений, и подпалили будку с метлами, лопатами и мусором. В колонию тут же был введен сборный отряд ФСИН — 500 спецназовцев в бронежилетах и с дубинками. Провели обыск, изъяли 50 телефонов, 40 сим-карт, ножи, заточки, спирт и наркотики. Заключенные потом рассказали правозащитникам, что их ставили на колени, били и даже стреляли в спину из пневматических винтовок, а 12 человек потом были госпитализированы в санчасть. Выдумки, уверяет ФСИН. По словам сотрудника питерского УФСИН Алексея Павлова, тех, кто не повиновался, действительно ставили на растяжку: лицом к стене, руки подняты, ноги — шире плеч, — но таких были единицы. По словам Бубнова, за наведением порядка наблюдал прокурор и вмешивался, когда спецназовцы «слишком усердствовали».
Борис Пантелеев из питерского отделения движения «За права человека» говорит, что бунт был стихийным: «Зона не санаторий, но, когда избиения стали частыми и массовыми, колония рванула». Еще с конца лета людей в ШИЗО и ПКТ (помещение камерного типа для провинившихся) жестоко избивали, утверждает он. К тому же есть жалобы от родственников заключенных, что при предыдущем руководстве у них вымогали деньги и бытовую технику. Сами зэки из стройотряда подтвердили Newsweek: раньше приходилось строить на свои деньги. А тут пришел новый руководитель и как следует закрутил гайки.
На следующий день после бунта в Выборгском районе задержали некоего 50-летнего Виктора Вьюниченко, который в 2004 г. был близок к организаторам массовой голодовки в «Крестах». А в «Металлке» провели чистку и около 120 человек отправили по этапу. Некоторые опасались, что их могут убить в дороге, рассказывает Пантелеев.
Прямо на следующий день на этапе от цирроза печени умер 34-летний Алексей Герасименко. Его мать, Нина Герасименко, предположила в разговоре с Newsweek, что это была расправа. А в цехе №7 промзоны «Металлки» нашли труп 24-летнего Сергея Венедиктова с удавкой на шее. «Насильник. Повесился сам — по личным мотивам», — утверждает Алексей Павлов из питерского УФСИН.
КАРМА «КРЕСТОВ»
В «Крестах» в прошлую среду на обед давали щи на курином бульоне, макароны и кисель. Вполне съедобные. Повар Денис Ушаков — 6 лет за самовольное бегство из военной части — говорит, что тут всегда так. Бидоны с едой грузят на старенький грузовик, который водитель Андрей Орлов — экономическая статья — почему-то называет «Марией Федоровной».
В «Крестах» ждут суда подследственные, но на хозяйственных должностях — зэки с приговором. «Пошумели тут некоторые, поголодали, — говорит Орлов. — А мы, мужики (заключенные, не поддерживающие “авторитетов”, но и не сотрудничающие с администрацией. — Newsweek), далеки от этого. Зоны на мужиках держатся». Таким, как Ушаков или Орлов, голодать незачем — они дорожат своим привилегированным и относительно свободным положением в СИЗО.
С подследственными — основным контингентом «Крестов» — корреспонденту Newsweek обсудить эту проблему не удалось. Ясно только, что в «Крестах» произошло то же самое, что и в 5-й колонии в Металлострое: новый руководитель Сергей Худорожков вступил в должность 1 сентября и сразу ужесточил режим. Он об этом говорит сам: «Раньше заключенные могли не ходить на прогулки, хотя это их обязанность (а в это время в камерах проводится досмотр), сигареты не ломались, передачи не резались». В результате 238 заключенных объявили голодовку. К вечеру голодали уже всего 18 человек, уверяет руководство, а на следующий день — только трое.
Сейчас от казенных щей и макарон в «Крестах» не отказывается никто. Правозащитники, как и в других случаях, убеждены, что аппетит у заключенных проснулся после побоев. А Худорожков говорит, что достаточно было вывезти из СИЗО присланного «авторитетами» парламентера Савицкого и изъять 700 мобильных телефонов.
Теперь в «Крестах» снова, как много лет назад, свисают из окон веревочки с бумажными кулечками — так называемые дорожки, альтернативный телефону инструмент связи. «Карма, конечно, у “Крестов” не очень», — неожиданно признает Худорожков. Зато ситуация «стабильная и управляемая».
АКТИВИСТЫ ИЗ СЕКЦИИ
Одновременно с «Металлкой» и «Крестами» начались волнения в 4-й колонии в Форносове, откуда пару лет назад пошла волна массовых голодовок заключенных. Руководитель Центра содействия реформе уголовного правосудия Валерий Абрамкин утверждает, что на сей раз подтвердились вопиющие факты: в карантине и ПФРСИ (помещении, функционирующем в режиме следственного изолятора) у осужденных вымогали деньги: $100 за право свободно ходить в туалет, $200 — чтобыизбежать избиений со стороны «активистов». А тем, кто отказывался платить, грозили изнасилованием и побоями.
Нынешняя волна бунтов началась с кировградской колонии №2 для несовершеннолетних преступников. Там были жертвы: бунтовщики захватили заложников, убили дежурного офицера Анатолия Завьялова, подожгли школу, училище и спальный барак. Двое бунтовщиков погибли при сопротивлении. По официальной версии, за бунтом опять-таки стояли криминальные лидеры. Одного из них в тот день вывезли из колонии в СИЗО, и это послужило формальным поводом для восстания.
В жигулевской колонии — пока последней в эстафете осенних мятежей — восстание подняла уже почти половина заключенных: около 100 юных зэков отказались после ужина возвращаться в свои отряды, заявив, что им надоел режим и они отказываются ходить строем. Колония в Жигулевске показательная: из 250 заключенных 30 учатся в Институте управления, остальные занимаются спортом, самодеятельностью и осваивают компьютер. Так что бунт 4 ноября стал для руководства колонии полной неожиданностью. «Чего им не хватает? — удивляется начальник самарского ГУФСИН Валерий Яковлев. — Кормят хорошо и постельное белье меняют регулярно».
Бунтовщики подожгли здание штаба и кабинеты ПТУ и забрались на крышу общежития. В колонию вошел сборный отряд, и бунтарей быстро разогнали шумовыми гранатами, взрывы которых жители Жигулевска приняли за начало боевых действий.
Правозащитники потом пришли к выводу, что подростков воодушевили мятежи в Кировграде и Петербурге. У ФСИН выводы — те же: «Большинство участников бунта — нормальные ребята, — объяснял замначальника колонии Александр Сушенко. — Они поддались на уговоры “авторитетов” и не отдавали себе отчета, что делают».
В Кировграде и Жигулевске — зоны традиционно «красные». Правозащитник Лев Пономарев утверждает, что кировградская колония взорвалась не из-за того, что из нее вывезли «чернохода» (подростка-«авторитета»), а потому, что администрация закрывала глаза на бесчинства своих добровольных помощников — «активистов» из секции дисциплины и труда (СДТ). На тюремном сленге их называют ссученными. В «красных» зонах именно «активисты» следят за порядком и выполняют всю грязную работу с провинившимися. В Кировграде накануне бунта из-за пропавшего мобильника одному парню сломали обе руки, а другому пробили голову оконной рамой, утверждает Пономарев. «Раньше зэки голодали, вскрывали вены или вгоняли металлические штыри в голову, — отмечает правозащитник Абрамкин, — теперь громят колонии и убивают инспекторов».
Бывший ветеринар Роман Жохов — кража — вырезает резцом распятия из красного дерева и березы: «Вот как попал в учреждение, занялся вплотную резьбой», — объясняет Жохов. В «Пятерке» в Металлострое Жохов принадлежит к православной общине и работает в специальной избушке при местном храме. В общине пока десять человек, но в ближайшее время в нее должны вступить еще несколько десятков, говорит начальник колонии Бубнов. На вопрос, пойдут ли члены общины против администрации, Жохов качает головой: «Нет, не пойдут». Жохов — тоже член актива. «Активистов у нас больше половины, и все при деле, — объясняет Бубнов. — Зэков занять надо, тогда они и спать, и есть будут хорошо, и дурных мыслей не заведут в голове».
ВОЛНА ЗА ВОЛНОЙ
Беспорядки в российских колониях и тюрьмах за последние годы
Февраль 2004 г. (Санкт-Петербург и Ленобласть)
Скандал в колонии №4 в поселке Форносово, где с родственников якобы брали деньги за гарантию жизни и здоровья осужденных, привел к массовому солидарному протесту санкт-петербургских СИЗО-1 («Кресты»), СИЗО-4 и женского СИЗО-5, а также двух исправительных колоний в Ленинградской области. Около 5000 человек объявили голодовку, требуя прекратить «беспредел в Форносове». ГУИН признало факт голодовки. Неизвестно, на какое соглашение пришлось пойти властям с «авторитетом» Лешей Иркутским, но именно после его «маляв» (письменных указаний) акция прекратилась.
Август 2004 г. (Самарская область)
Бунт заключенных в 3-й Новокуйбышевской колонии строгого режима начался с массовой драки, в ходе которой один «активист» (заключенный, сотрудничающий с администрацией), ранее нанесший побои «авторитетному» зэку, был убит, еще пятеро покалечены. Очень быстро локальный конфликт «авторитетов» с «активистами» перерос во всеобщую акцию неповиновения. После отбоя около тысячи заключенных колонии самовольно покинули бараки, потребовав приезда прокурора. Простояв на плацу более восьми часов, заключенные получили желаемое: приехала прокурорская проверка. Зэкам удалось передать проверяющим около 50 жалоб, после чего они вернулись в помещения.
Июнь 2005 г. (Курская область)
История, произошедшая в Льговской колонии общего режима, вызвала бурю возмущения российских правозащитников. Все началась с того, что к заключенному Шатунову применили «спецсредства», поместили в штрафной изолятор (ШИЗО) и оставили там без медицинской помощи. Вечером 26 июня он порезал себе живот и вбил гвоздь в легкое. Узнав о случившемся, «авторитеты» передали в отряды «малявы» с призывами «вскрываться» (резать вены). По разным данным, этому приказу последовали от 345 до 800 зэков. ФСИН утверждала, что с помощью демонстрации с бритвами они хотели установить свой контроль над колонией. По версии зэков, постоянные избиения на т. н. «совете профилактики» не оставили им выбора в средствах. Участники массовой попытки суицида, обошедшейся без летальных исходов, требовали увольнения администрации. И вскоре начальник колонии действительно лишился своего места.
Сентябрь 2005 г. (Москва)
Рядовая акция протеста – однодневная голодовка в «Матросской Тишине» – стала предметом обсуждения широкой общественности из-за Михаила Ходорковского, находившегося тогда в изоляторе. Впрочем, об участии в акции VIP-подозреваемых, Ходорковского, Квачкова, Мавроди и Лебедева, ничего не известно. Арестанты отказались от пищи, протестуя против избиения дубинками одного из «авторитетов». После сообщения администрации СИЗО о задержании виновного зэки успокоились. Позже, со слов начальника УФСИН по Москве Владимира Давыдова, стало известно, что задержанного офицера приговорили к трем годам лишения свободы.
Сентябрь 2005 г. (Ульяновская область)
В исправительной колонии №3 г. Дмитровграда, в которой отбывал наказание полковник Буданов, группа заключенных объявила голодовку. Недавно переведенные в «красную» (т. е. полностью контролируемую администрацией) зону зэки потребовали от администрации заведомо невыполнимого: разрешить передачу в штрафной изолятор чая, кофе и сигарет и отделить их в столовой от «опущенных». После проведенного администрацией «разъяснения о незаконности требований» несколько заключенных в знак протеста нанесли себе ранения. Количество «вскрывшихся» оценивают по-разному: от 4 до 100 человек. Ситуацию удалось нормализовать лишь после того, как наиболее активных протестующих перевели в другую колонию.
Март 2006 г. (Москва)
Протест заключенных московского СИЗО 77/4 случился из-за «гигиены». Сначала 175 человек написали письменные жалобы в прокуратуру на практику отбора мисок после еды – так, по мнению задержанных, происходила непозволительная ротация посуды среди представителей высших и низших воровских каст. Не дождавшись ответа, 112 подписантов устроили голодовку. Через день, выслушав разъяснения администрации о необходимости дезинфекции посуды, некоторая часть протестующих прекратила голодовку. Еще через некоторое время с санитарными нормами смирились и остальные.
Май 2006 г. (Саратовская область)
Фантастический случай протеста произошел в ИК-10 в поселке Волжский. Умственно неполноценный заключенный Геннадий Щеголихин залез на осветительный столб и в течение суток отказывался с него спускаться. Когда его судьбой озаботилась администрация, «меры по спасению» были выбраны радикальные: поливание водой из брандспойтов. Заключенные пытались защитить Щеголихина, и в результате возник стихийный бунт. Они сломали заграждения и атаковали пожарную машину и охранников. В колонию пришлось вводить БТР и ОМОН. Никто из заключенных наказания не понес, а инвалида Щеголихина перевели в областной центр.
Сентябрь 2006 г. (Москва)
4 сентября столичный микрорайон Капотня привлек к себе внимание всей страны. Троим заключенным местного изолятора «Чагино», ожидавшим отправки в колонии, удалось разоружить охрану и захватить в заложники 15 человек, в т. ч. начальника СИЗО. При этом сначала они потребовали спиртного, потом заявили протест против тяжелых условий содержания, а под конец потребовали пересмотра их дел. Пока шли переговоры, спецназ ФСИН готовил штурм кабинета начальника СИЗО. Освобождение заложников заняло 40 секунд. Признанный главным организатором бунта Юрий Ситников был приговорен к пожизненному заключению.