«Стороне защиты есть что добавить?» — «Есть. Обвиняемый хочет сказать несколько слов сам». Старик в серой паре, похожей на пижаму санатория для ветеранов, встал: «Я не понимаю, почему мое дело нужно слушать именно сегодня, когда присутствует только мой национальный адвокат и нет моего иностранного адвоката. Такой суд не будет соответствовать регламенту и международным стандартам».
Старик, требующий международных стандартов правосудия, действительно ветеран. Это Нуон Чеа, второй после Пол Пота человек в руководстве красных кхмеров, которые управляли Камбоджей в 1975–1979 гг. Или уже не второй. Как пошутил в разговоре с корреспондентом «Русского Newsweek» адвокат обвиняемого Сон Арун, «когда Пол Пот умер в 1998 году, мой клиент автоматически получил повышение».
Суд, где выступает Нуон Чеа, — смешанный специальный трибунал по красным кхмерам с участием судей ООН. Желтый казенный дом на окраине Пномпеня, столицы Камбоджи, похож на мэрию спального европейского пригорода — но коньки крыши оканчиваются изогнутыми рогами, как у местных пагод. У КПП — очередь за пропусками из жертв красных кхмеров и любопытных. Первые слушания по делу прошли 4 и 8 февраля, теперь процесс начнет набирать обороты. Но скорым он не будет: первый приговор здешние юристы обещают примерно через год. Кроме Нуона Чеа судят еще четверых: Канг Кек Иеу (партийная кличка Дук), начальника S-21, самой жестокой тюрьмы того времени; Кхиеу Самфана, президента «Демократической Кампучии» (так кхмеры именовали свою страну); Иенг Сари, министра иностранных дел, и Иенг Тирит, его жену, министра культуры. Все пятеро попали под арест во второй половине прошлого года, всех судят по обвинению в преступлениях против человечности.
ЧЕА НЕ ГЕВАРА
17 апреля 1975 г. красные кхмеры, камбоджийские маоисты, взяли Пномпень и за три дня выгнали все 2 млн его жителей в деревню, переодели в одинаковую черную одежду, заставили рыть каналы и выращивать рис. Так же поступили с жителями всех остальных городов. Магазины, рынки, школы и кинотеатры закрыли, деньги отменили. Всё имущество, включая кухонную посуду, обобществили. Есть можно было только за общим столом в своем отряде. Всё это, разумеется, чтобы построить самое справедливое общество на Земле — коммуну равных тружеников-крестьян.
Тех, кто не был согласен, посылали «на перевоспитание» — часто это означало казнь. Для убийств красные кхмеры редко использовали огнестрельное оружие. Чаще пробивали голову специальной изогнутой заостренной палкой вроде кочерги. Согласно четырехлетнему плану, урожай риса должен был увеличиться втрое, а каждому жителю страны к 1980 г. обещали ежедневный десерт. Красные кхмеры не успели накормить Камбоджу десертом — они начали войну с соседним Вьетнамом. В январе 1979 г. вьетнамская армия вошла в Пномпень и посадила там более традиционное — по собственному и советскому образцу — коммунистическое правительство из камбоджийских эмигрантов. Считается, что в результате правления красных кхмеров погибло около 2 млн человек, каждый пятый житель Камбоджи. На территории страны обнаружено 1700 массовых захоронений тех времен.
На фотографиях 70-х видно, что «кадры» красных кхмеров (так себя называли партийные функционеры) заседают под привычной нам символикой — с серпом и молотом. Так что трибунал в Пномпене — это еще и первый в истории настоящий суд над преступлениями коммунизма, пусть и в самой его тропической версии. Процесс над руководством «Демократической Кампучии» не единственный суд над преступными правительствами последнего времени. На рубеже XX–XXI вв. международное правосудие явно активизировалось: работают трибуналы по бывшей Югославии, по геноциду в Руанде, по Сьерра-Леоне, преступникам из Конго.
Но по этим примерам виден главный изъян международного правосудия нашего времени — неравномерность применения. Чтобы судить правителей страны, нужно политическое решение, а оно возможно только в отношении тех, кто больше не способен сопротивляться. Судят уже проигравших и лишившихся сильной поддержки. Пока у красных кхмеров такая поддержка была, их не трогали.
«Особенность этого суда, — сказал Newsweek прокурор процесса канадец Робер Пети, — это время, которое прошло после преступлений обвиняемых, теперь глубоких стариков. И наличие огромного числа людей, которые не понимают, что произошло и почему это произошло». Как и после Второй мировой войны, на международных судах обходят моменты, неудобные для победителей. В случае с красными кхмерами, например, то, что самых радикальных коммунистов в истории уже после 1979 г. долгое время поддерживали Соединенные Штаты и большая часть западного мира.
МЫЧАНИЕ ЯГНЯТ
Самая знаменитая тюрьма красных кхмеров, Туол-Сленг (она же S-21), до 1975 г. была школой. По классам, ставшим камерами, развешаны фотографии 14 000 погибших. Одна фотография висит напрасно. Йим Мет жива, хотя сама не может объяснить почему. Из S-21 живыми вышли только 12 узников. Это была особая тюрьма — для врагов революции и предателей. Мет и не скрывает, что была красным кхмером: «Я присоединилась к революции в ноябре 1974-го». Йим Мет арестовали ночью в казарме ее отряда: «Меня допрашивали, требовали сказать, являлась ли я агентом ЦРУ или КГБ. Уже на втором допросе начали пытать. Связывали руки, много раз повторяли тот же вопрос и каждый раз били электрошоком». Через две недели ее перевели в более «мягкую» тюрьму, где Мет оставалась до 1979 г. Мы разговариваем с жертвой режима в полутемном классе католической школы одного из беднейших районов Пномпеня. Мет приняла христианство и работает школьным поваром.
В музей S-21 Мет попала несколько месяцев назад. Всплакнула немножко. Официально свидетелем на процесс ее пока не вызвали. «Пусть суд поторопится. Они уже очень стары», — волнуется Мет. То, что судят только пятерых, ее устраивает — более мелких бесов надо оправдать: «Они делали это по приказу. Если бы эти люди не пытали нас, кто-то наверху убил или пытал бы их».
Юрисдикция суда совпадает с пожеланиями жертвы: принято решение разобраться только с «самыми высокопоставленными и наиболее ответственными». Но бывшая надсмотрщица тюрьмы S-21 Туй Кин про это не знает и боится. Она живет в бедной деревне на берегу Тонле Басак, широкого рукава Меконга, в ветхой хижине из жердочек и соломинок. В 1979 г. вьетнамцы и их камбоджийские союзники нашли личное дело Туй Кин в архиве S-21. «Не убивала я никого и никогда, а они пришли и меня арестовали, а у меня ребенку семь месяцев», — причитает Кин. Сначала Кин утверждает, что ее просто заставили сфотографироваться и сделали с этими фотографиями фальшивое личное дело сотрудника тюрьмы. Кто и зачем это сделал, она объяснить не может. «Они меня арестовали и заставили признаться, а у меня ребенок маленький, а я женщина слабая», — заходит на второй круг Кин. Через некоторое время после начала разговора версия меняется: да, работала в тюрьме, в отряде, который выращивал рис для заключенных. Видела, как их вывозили ночью машинами.
— Что думаете про трибунал?
— Не знаю, надо радио послушать, — боится лишнего слова Кин.
— Но ведь красные кхмеры убили много людей.
— Я не знаю, я сама не видела. Я рис растила, не убивала я никого никогда-а-а…
«Мы взяли интервью больше чем у 10 000 красных кхмеров, и только один признался, что убил, как он сказал, четырех или пятерых человек», — комментирует Юк Чанг, директор Центра документации Камбоджи, единственной общественной организации, которая собирает свидетельства преступлений красных кхмеров. — Что касается Туй Кин, то вот ее личная карточка сотрудника тюрьмы и ее признание 1979 года».
Читаем вместе: «Я убивала людей только потому, что мне приказывали… Когда я отводила заключенных на казнь посредством электрошока, мне их было жалко. Я только выводила заключенных из камеры и приводила их в комнату, где были двое палачей… Я помогла убить около 300 человек».
«А теперь насчет того, что слабая, — продолжает Юк Чанг. — Мне было 14 лет, командир деревни приказал убить парочку, которая вздумала любить друг друга без разрешения. Их вывели на середину круга, они очень дрожали. Их ударили по очереди “кочергой”. Начальником деревни была моя ровесница, девчонка лет 14. И я думал, почему мы все не можем ее сейчас скрутить и освободить приговоренных и себя. Но никто ничего не сделал».
ЗАЩИТНЫЕ СРЕДСТВА
Переговоры о создании суда начались в 1997 г. с письма в ООН камбоджийского премьера Хун Сена и его политического оппонента принца Нородома Ранаридда и шли почти 10 лет. Большинство аналогичных судов в мире либо чисто ооновские, либо смешанные, но с преобладанием иностранных судей. Поначалу в Камбодже ООН настаивала на таком же варианте. Но в результате получился причудливый «юридический кентавр» — Чрезвычайные палаты в судебной системе Камбоджи. С одной стороны, это как бы камбоджийский суд, с другой — в нем заседают иностранные юристы, которые хоть и приняли камбоджийскую присягу, руководствуются международным правом. В судебной палате трое камбоджийских судей и два иностранца, в высшей — апелляционной — четверо на трое. У каждого подсудимого по паре защитников — один от Камбоджи, другой иностранный. Обвинение тоже интернациональное.
«Защищать моего клиента непросто, — Сон Арун, адвокат Нуон Чеа с камбоджийской стороны, шумно завтракает лапшой в VIP-комнате китайского ресторана при столичном “Гранд-отеле”. — Говорят, во времена красных кхмеров у каждого камбоджийца погибли родственники. У меня погибли мои старшие брат и сестра. У самого принца Сианука, будущего короля, погибло 20 членов семьи. Но и у моего подзащитного Нуона Чеа погибло 40 родственников! Родные умирали у всех, в том числе у лидеров красных кхмеров, а не только у их противников. Много людей погибло тогда, но как доказать, кто реальный убийца?»
Глава адвокатуры трибунала британец Руперт Скилбек еще подробнее излагает линию будущей защиты: «Все знают, что за ужасные вещи произошли в Камбодже. Но на основании чего можно доказать, что именно эти пятеро несут за них уголовную ответственность? Говорится, что миллион человек умерло от голода, — продолжает Скилбек. — Но народ-то голодал уже до 1975 года. Шла гражданская война, производилось мало риса. А тут еще американцы бомбили местных коммунистов — 540 000 тонн бомб с 1969-го по 1974 год. Предполагается, что американские бомбардировки напрямую убили 300 000 человек. Поэтому чтобы накормить народ, для новой власти единственным решением был принудительный, рабский труд».
Защита будет требовать от суда точного ответа на вопрос, сколько людей умерло в рассматриваемый период по вине режима, а сколько — от естественных причин, например от голода. «Если то, что люди умирают от недоедания и недостатков медицины, — уголовное преступление, то нужно судить все нынешние африканские правительства. И если неспособность остановить голод является уголовным преступлением, то ведь Запад легко мог бы тогда остановить голод в Камбодже, просто оказав массивную помощь!» Впрочем, история красных кхмеров определенно сложнее, чем список их преступлений.
КРАСНЫЕ МЭРЫ
За городком Анлонг Венг, всего в 500 м от тайской границы, — полянка, украшенная почтительной табличкой на кхмерском и английском: «Пол Пот был кремирован здесь. Пожалуйста, помогите сохранить историческое место». Поверх — навес, вокруг трогательный бордюрчик из врытых горлышком в землю пустых бутылок. Крестьянские дети дружно бросаются перед могилкой на колени. Пол Пот умер, когда правительственные войска осаждали Анлонг Венг, последний город Камбоджи, находившийся под властью красных кхмеров до самого конца ХХ в. Впрочем, в каком-то смысле город находится под их властью и сейчас.
Пёй Сарёрн и Чин Савонг — вице-мэры Анлонг Венга. Первый — боец и командир красных кхмеров с 1983 г., второй — с 1970-го. Оба служили идее до 1998 г., до последней осады. «Мы то тайно протягивали руку правительству, то убирали ее, — рассказывает свою “кадыровскую”историю Сарёрн, — и наконец решились, сдались, потому что поняли, что движение пришло в упадок».
О подсудимых они не хотят отзываться плохо, поэтому не отзываются никак: «Мы проводим политику правительства, поэтому согласны с решениями суда». Нынешняя Камбоджа нравится вице-мэрам больше: в ней можно всё купить и ездить по всей стране, уже не так часто подрываются на минах, и главное, не надо больше стрелять. Они сами уже толком не могут объяснить, что заставило их так долго воевать на стороне радикальной коммунистической утопии. Впрочем, и сам премьер-министр Камбоджи Хун Сен тоже бывший красный кхмер, только покинул ряды революционеров намного раньше — в 1977 г. сбежал к вьетнамцам. После того как в 1993 г. из страны ушли миротворцы ООН, Хун Сен прижал оппозицию и установил в стране вполне суверенную демократию со своей Народной партией во главе.
Зато оба вице-мэра могут объяснить, что помогло красным кхмерам сопротивляться и контролировать часть территории страны более 10 лет спустя после падения их режима в столице: «Мы получали помощь от Китая и Америки. Откуда было оружие, точно не знаем. Командование его привозило из Таиланда. В основном это были М-15 и М-16. Оттуда же привозили лекарства и продовольствие».
Туол-Том-Понг в Пномпене до сих пор называют «Русским рынком» — сюда толпами ходили закупать сувениры и джинсы советские специалисты. После того как вьетнамцы свергли Пол Пота, Камбоджа стала вьетнамским, а значит, и советским сателлитом. Желание противостоять геополитическому противнику на всех фронтах затмило для тогдашних американских администраций все остальные соображения.
Новое провьетнамское правительство Камбоджи оказалось в международной изоляции. Его признавал только СССР, часть соцлагеря и несколько развивающихся стран. Зато при поддержке США и Китая место Камбоджи в ООН до 1991 г. оставалось за представителем красных кхмеров. Первый раз в уважаемой международной организации палачи представляли своих жертв. На помощь расположившемуся в Таиланде «правительству в изгнании» (большинство в нем составляли красные кхмеры) США расходовали $15 млн в год. Международная продовольственная и другая помощь распространялась не на территории Камбоджи, а в лагерях беженцев в Таиланде, где красные кхмеры держали своих женщин и детей, и в подконтрольной им «освобожденной зоне» на севере и западе Камбоджи. Но юрисдикция нынешнего трибунала имеет четкие временные границы: взятие и оставление красными кхмерами Пномпеня, период между 1975-м и 1979 г. Последовавшая за этим при поддержке США многолетняя партизанская война трибуналу неподсудна.
Американцы пытались доказывать, что красные кхмеры отказались от своих коммунистических заблуждений, но рассказ мэров Анлонг Венга этого не подтверждает. «Общество здесь так и состояло из солдат и крестьян, — описывает локальную спартанскую идиллию Чин Савонг. — Не было ни торговцев, ни учителей, ни парикмахеров. Мы сами стригли друг друга. Сами выращивали рис, овощи, кур и меняли одно на другое». Лишь в последние годы строгие принципы красных кхмеров несколько расшатались — жили в семьях и в общей столовой не ели. Пользовались деньгами соседнего Таиланда, батами (они и теперь здесь в ходу) — пойманных с наличными уже не «перевоспитывали».
ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Прокурор Робер Пети обещает позвать на процесс как можно больше свидетелей — вроде обеих женщин, Йим Мет и Туй Кин, жертвы и надзирательницы. Говорит, что будут новые подсудимые, но немного: «Судить больше — значит, дестабилизировать страну». Канадец Робер Пети, как мастер-джедай, — опытный преследователь зла по вселенной. Он работал в трибуналах по бывшей Югославии, по геноциду в Руанде, по Восточному Тимору. В Пномпене Пети уже одержал свою первую победу: 8 февраля суд не дал отпустить Нуона Чеа под домашний арест, хоть подсудимому и 82 года. «Мы не судим политические режимы, партии и идеологии, мы судим индивидуумов, — рассуждает о политической подоплеке процесса Пети. — В суде судят людей. Они могут объяснять, что они делали это ради всеобщего блага, ну и что?»
Пети признает единственный момент, где правосудие следует за политикой, — момент создания суда. Международное сообщество решило, что будет трибунал по красным кхмерам. И оно же пока не принимает никакого решения по преступлениям в других странах. Трибуналы по военным преступлениям — продукт сочетания права и политики. По словам Пети, китайцы во время Культурной революции, возможно, убили больше, но в их отношении нет политического решения применить закон, и пока не может быть.
«Мы делаем свое дело, политики — свое, — продолжает Пети. — Но даже если трибуналов по многим преступлениям пока нет, главное, что в мире появилась такая вещь, как борьба с безнаказанностью. Люди стали понимать, что рано или поздно — пускай через 30 лет, как эти пятеро, — но они могут ответить. Это, возможно, кого-то удержит от преступлений уже сейчас».
ГОРЕ ПОБЕЖДЁННЫМ
Новейшая история международного правосудия началась с трибунала по бывшей Югославии, но теперь большинство дел в судах ООН – африканского происхождения
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТРИБУНАЛ ПО БЫВШЕЙ ЮГОСЛАВИИ
Создан решением Совета Безопасности ООН в мае 1993 г. для преследования лиц, ответственных за нарушение гуманитарного права на территории бывшей Югославии в период с 1 января 1991 г. Трибунал должен закончить работу к 2010 г. За 15 лет предъявлены обвинения 161 человеку, из 111 процессов лишь 9 завершились оправдательным приговором. Главный подсудимый, бывший президент Югославии Слободан Милошевич, умер в марте 2006 г. в гаагской тюрьме, не дождавшись приговора. Сейчас МТБЮ рассматривает дело ближайшего соратника Милошевича – лидера Сербской радикальной партии Воислава Шешеля. Его обвиняют в убийствах, насильственных депортациях мирного населения и разрушении религиозных святынь.
СПЕЦИАЛЬНЫЙ СУД ПО СЬЕРРА-ЛЕОНЕ
Учрежден в 2002 г. правительством страны и ООН для расследования преступлений, совершенных в ходе гражданской войны с конца 1996-го по 2002 г. В этом конфликте погибли, по разным оценкам, от 100 000 до 250 000 человек, более 2 млн стали беженцами. Были предъявлены обвинения 13 подсудимым; 3 дела закрыты в связи со смертью фигурантов; 5 обвиняемых уже получили от 6 до 50 лет лишения свободы. Отдельно рассматривается дело бывшего президента Либерии Чарльза Тейлора, который не только развязал войну у себя на родине, но и активно вмешивался в дела соседнего Сьерра-Леоне. Тейлору предъявлены обвинения по 11 пунктам, в их числе «изнасилование неизвестного числа женщин и девочек» и «нанесение увечий и избиение неизвестного числа гражданских лиц».
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТРИБУНАЛ ПО РУАНДЕ
Учрежден Советом Безопасности ООН в 1994 г. для судебного преследования лиц, ответственных за межэтнический конфликт между племенами тутси и хуту в Руанде. За 100 дней конфликта были убиты 800 000 человек, 90% из них – тутси. К настоящему времени завершено рассмотрение 22 дел, вынесено 28 приговоров, из них только 3 оправдательных. Еще 11 процессов продолжаются, и 14 человек дожидаются начала суда. В этом году должен быть вынесен приговор человеку, который считается вдохновителем кампании геноцида тутси, – полковнику Теонесте Багосоре, в 1994 г. руководившему вооруженными силами Руанды. Ему предъявлено 12 обвинений, ни одно из которых полковник не признает.
МЕЖДУНАРОДНЫЙ УГОЛОВНЫЙ СУД
Постоянный уголовный суд был создан на основании международного договора, подписанного в Риме в 1998 г.; однако к настоящему моменту договор ратифицировали только 105 государств (в списке нет США, России, Китая и многих других влиятельных стран). В компетенцию суда входит преследование ответственных за военные преступления и преступления против человечности, совершенные после 1 июля 2002 г. Первый процесс МУС должен открыться в 2008 г. по делу Томаса Лубанги Дьило, лидера конголезского Фронта борцов за свободу и объединение. Он обвиняется в убийствах, использовании детей в качестве солдат, сексуальном порабощении заложниц.