Катынь горькая

На прошлой неделе в Думе прошло первое заседание Международной комиссии Всеславянского собора по Катынскому делу. Историки и политики обсуждали расстрел 22 000 поляков во время Второй мировой. Председательствовал коммунист Виктор Илюхин. Он сразу же поставил четыре главных вопроса, на которые должна ответить комиссия: был ли расстрел поляков, когда он был совершен, сколько человек расстреляли и, главное, кто это сделал. Посовещавшись пару часов, комиссия сформулировала единственный ответ: да, поляков расстреляли.
Сегодня Катынь — наряду с американской ПРО и запретом на импорт польского мяса — одна из наиболее серьезных проблем в российско-польских отношениях. В 2005 г. один из предвыборных лозунгов братьев Качиньских был «Спроси Путина про Чечню и про Катынь», а через год поляки блокировали подписание нового договора между Россией и ЕС — в том числе из-за нерешенного катынского вопроса. Знаменитый польский режиссер Анджей Вайда снял фильм «Катынь». Он вышел в 2007 г. и был номинирован на «Оскар», а в России его представили публике лишь на двух закрытых кинопоказах. Ну а в следующем году Катынь может стать одним из самых громких дел из тех, что когда-либо рассматривал Страсбургский суд: родственники расстрелянных будут судиться с Российской Федерацией.

НАПРАСНО ЖДАЛИ

Витомила Волк-Йезиерска никогда не видела своего отца. 19 сентября 1939 г., когда ее мать была на четвертом месяце беременности, Винценты Волка арестовали красноармейцы. В апреле 1940-го его расстреляли. Семья узнала об этом три года спустя, когда немцы нашли в смоленском лесу 11 000 могил. Германия поведала миру о страшных злодеяниях Советского Союза, а Москва обвинила в этом преступлении Третий рейх.
Советский Союз твердо стоял на своем: поляков расстреляли немцы, захватившие советские лагеря для интернированных после отступления Красной Армии. Эта версия просуществовала вплоть до 1990 г., когда Михаил Горбачев неожиданно для всех передал президенту Польши Войцеху Ярузельскому часть документов по Катынскому делу, а ТАСС заявил, что «катынская трагедия — одно из тяжких преступлений сталинизма». Три года спустя на кладбище в Варшаве Борис Ельцин произнес свое знаменитое «Простите нас». По его распоряжению Польше были переданы наиболее важные документы, имеющие отношение к Катыни, а в России началось расследование массовых расстрелов апреля-мая 1940 г. Ельцин хотел обнародовать список виновных. Тысячи родственников расстрелянных, в том числе и Витомила Волк-Йезиерска, с нетерпением ждали результатов расследования.
Ждать пришлось больше десяти лет. И результаты поляков разочаровали. В 2004 г. Главная военная прокуратура России закрыла дело с формулировкой «за смертью виновных», а постановление о закрытии дела засекретила. С тех пор Витомила и еще несколько десятков родственников погибших мотаются по российским судам с требованием рассекретить материалы следствия, признать убитых жертвами политических репрессий и реабилитировать их.
В конце октября 2008 г. Хамовнический суд отклонил их жалобу на действия Главной военной прокуратуры — та отказалась рассматривать вопрос о реабилитации, потому что не все трупы были идентифицированы. Ранее тот же суд сам отказался рассматривать дело — но уже на основании того, что с прошением о реабилитации могут обращаться только сами потерпевшие. В данном случае — расстрелянные польские офицеры. Лично.
Адвокат Иренеуш Камински из Института правовых исследований Польской академии наук говорит, что на российские суды он особенно и не надеялся и уже подготовил документы для Европейского суда по правам человека в Страсбурге. Камински на сто процентов уверен в победе. Он считает, что суд вынесет решение менее чем за год, ведь некоторым из истцов уже за 90. «Эти люди и так всю жизнь ждали справедливости, суд должен это учесть», — говорит Камински.
Матери Витомилы 91 год, и в судебном процессе она не участвует — здоровье уже не то. Вместо нее за честь отца борется дочь. «Мы требуем, чтобы российские власти официально заявили о том, как они квалифицируют это преступление», — говорит Витомила. Вот этого Россия как раз и не хочет.

ПРОСТОЕ САМОУПРАВСТВО

Главная военная прокуратура квалифицирует катынское преступление как превышение власти, допущенной лицами командного состава Красной Армии. Проще говоря, это попытка признать виновными только отдельных военных, объясняет Александр Гурьянов, руководитель Польской комиссии правозащитного общества «Мемориал». Он считает, что прокуроры попросту выводят из-под ответственности членов Политбюро, которые, как свидетельствуют архивные данные, и приняли 5 марта 1940 г. решение о расстреле. Из шести подписавшихся под приказом военнослужащим был только Ворошилов. «А Сталина, Молотова, Микояна, Калинина и Кагановича прокуратура не считает виновными. Это факт, — говорит Гурьянов. — Получается, что уничтожение тысяч человек надо считать самоуправством каких-то начальников НКВД, пусть даже и с Берией во главе».
В бумагах, переданных Ельциным Польше, есть имена почти всех участников Катынского дела — тех, кто инициировал «операцию по разгрузке лагерей», тех, кто подписал приказ, и тех, кто его исполнил. Есть списки награжденных. «Я не понимаю, как еще можно юлить с определением ответственных», — пожимает плечами Войцех Матерски, директор Института политических исследований Польской академии наук, подготовивший к печати четырехтомник архивных документов по Катыни.
Для Йоланты Климович-Османчук, дочери еще одного расстрелянного офицера, гораздо важнее реабилитация ее отца. «Они ведь не убийцы, не преступники, — говорит она. — Это был цвет нации — лучшие из лучших». Ей почти 80 лет, но выглядит она значительно моложе. Потомственная дворянка, она сохранила манеры настоящей аристократки. Держит спину, как балерина, и пьет чай маленькими глотками. Квартира Йоланты похожа на музей или библиотеку — повсюду книги, карты, картины, старинные фотоснимки. Среди них — фотографии ее матери и отца, о трагической истории которых она уже предложила Вайде снять вторую «Катынь».
Дед и бабка Йоланты по материнской линии жили в Харькове с конца XIX в. Здесь 15-летняя мать Йоланты познакомилась с ее тогда еще 17-летним отцом. Они поженились в Варшаве в 1927 г. Отец Йоланты работал на крупном заводе по производству оружия. Когда советские войска вошли в Польшу, он был в командировке на востоке страны. Узнав, что красные арестовывают всех представителей интеллигенции, решил бежать в Литву, чтобы оттуда через Швецию попасть в Англию или Францию. В Вильнюс он прибыл в начале ноября 1939 г. «Я до сих пор не понимаю, зачем он пошел регистрироваться. Он ведь должен был понимать, что его заберут», — вздыхает Йоланта.
Семья долгое время не знала о его судьбе. И лишь после того как поляки получили от Ельцина списки этапированных, Йоланта узнала, где расстреляли ее отца — в Старобельском лагере неподалеку от Харькова. Она сразу поехала на Украину. Оказалось, что расстреливали пленных не в лагере, а в специальной тюрьме прямо в городе. «Эта тюрьма оказалась через дорогу от бывшего дома моей мамы», — тихо говорит женщина.

СИММЕТРИЧНЫЙ ОТВЕТ

Советский дипломат и партиец Валентин Фалин считает, что он больше чем кто бы то ни было в СССР содействовал тому, чтобы в деле про Катынь была ясность. В начале 1980-х генсек Андропов поручил ему, тогда члену ЦК, собрать все материалы по Катыни из архивов ЦК, КГБ и МИДа. Этим он занимался вплоть до перестройки, и именно он докладывал Горбачеву о проделанной работе перед тем, как тот отдал документы Ярузельскому.
Сегодня его позиция такова: реабилитировать поляков не надо. Во-первых, потому что расстрелянные были не военнопленными, а интернированными и их не касается закон о реабилитации политических жертв. А во-вторых, из дипломатических и политических соображений. Катынь, по его словам, лишь верхушка айсберга: про расстрел поляков говорят много, но почти никогда не вспоминают о том, что творили сами поляки во время польско-советской войны 1919–1920 гг. По данным, которые имелись в Генеральном штабе, рассказывает Фалин, были расстреляны 40 000 человек (документальных свидетельств этому нет. — Newsweek). «Если польские наследники предъявляют иски в суды, то, наверное, и наши родственники, даже в большем количестве, могут предъявлять иски полякам», — продолжает он.
Такую позицию можно назвать полуофициальной. Постепенный пересмотр истории и смягчение некоторых острых моментов советского прошлого — вполне в духе времени. Негласная государственная доктрина, по которой история нашей страны должна служить воспитанию патриотизма, предполагает, что позорные или преступные события должны быть трактованы по-новому, говорит Гурьянов из «Мемориала». Сталинские репрессии были способом модернизации страны — «инструментом эффективного менеджмента», пишут теперь в учебниках.
Учебник по истории России 1900–1945 гг., который сейчас готовит Александр Филиппов, назвавший Сталина эффективным менеджером, предлагает новый взгляд на события в Катыни. Пока нет учебника, школьные учителя руководствуются написанной Филипповым концепцией. А она гласит следующее: «Не оправдывая убийства военнопленных в Катыни, следовало бы отметить, что со стороны Сталина расстрелы в Катыни — это был не просто вопрос политической целесообразности, но и ответ за гибель многих (десятков) тысяч красноармейцев в польском плену после войны 1920 года».

НАЧАТЬ С СЕБЯ

Александр Гурьянов уверен, что российские власти пытаются не допустить публичного обсуждения катынского вопроса. В конце октября в Москве прошло заседание Группы по сложным вопросам, вытекающим из истории российско-польских отношений — это собрание известных историков, политологов и политиков с обеих сторон. В своей приветственной речи министр иностранных дел России Сергей Лавров говорил о недопустимости сравнений СССР и гитлеровской Германии. Про Катынь он не сказал ни слова.
Сергей Стрыгин, координатор международного проекта «Правда о Катыни», до сих пор верит в советскую версию и называет катынскую историю «крупнейшей фальсификацией XX века, причем многосерийной». Все документы, доказывающие причастность СССР к расстрелам, он называет подделкой — «только нет денег на экспертов, чтобы это доказать». Полякам такие рассуждения кажутся нелепыми, но в то же время очень опасными.
Польский публицист Константы Геберт закуривает трубку и окутывает в облако дыма две маленькие фигурки на рабочем столе — Сталина и Путина. «Вы думаете, в стране, где никогда и никого не судили за ГУЛАГ, кто-то должен волноваться о Катыни? — спрашивает он. — Для русских Катынь — это мелочь, орешки». Он уверен: Россия никогда не пыталась разобраться в катынском вопросе, потому что никогда не осмысливала наследие Сталина. Она не делала этого, по мнению Геберта, по тем же причинам, по которым поляки не хотят расследовать преступления местных жителей во время Второй мировой. Слишком уж болезненный это вопрос. Геберт уверен, что его все же можно решить. Но только когда «дети пленников ГУЛАГа» проделают ту же работу, что и немцы в послевоенной Германии, — то есть признают и раскаются.

польский кинорежиссер, автор фильма «Катынь». Его отец, офицер конной артиллерии, был среди расстрелянных.
«Мой фильм не обвиняет никого, кроме Сталина, который отдал приказ, и НКВД, который его исполнил. Но в России это кино не показывают. Недавно компания TVP, владеющая авторскими правами на “Катынь”, продала фильм New Media Distribution – они занимаются прокатом и в США, и в России. Но в дополнение к контракту TVP приложила от руки написанную записку: “Могут быть трудности по политическим причинам”. Вообще то, что “Катынь” не показывают в России, мое личное поражение».

Один из наиболее опытных польских экспертов по международному и европейскому праву.
Он уже много лет ведет сложные дела в Страсбурге и уверен, что дело родственников жертв Катыни против Российской Федерации станет самым громким процессом года. Если Камински докажет правоту истцов, это будет сильный удар по имиджу России, чреватый тысячами новых исков, уверен он. Как иностранный гражданин, он не имеет права представлять интересы своих клиентов в российском суде, поэтому ему помогают адвокаты Анна Ставицкая и Роман Карпинский. Ставицкая также является адвокатом семьи Анны Политковской.
График скачать

Читайте также
Войцех Ярузельский: «Так распорядился нами XX век»

ГАЛЕРЕЯ