Пакистан открыл второй фронт против талибов в Южном Вазиристане. Теперь американцам нужно пережить второй тур афганских выборов и приступить к решительным действиям
Кабульский предприниматель Вардак вспоминает то немногое, что осталось в памяти от нескольких лет, проведенных в советской школе: «День Седьмого ноября — красный день календаря». В том, что второй тур президентских выборов в Афганистане был назначен на день Октябрьской революции, многие афганцы увидели некий знак. «Советские даты возвращаются. Главное, чтобы не вернулись талибы», — философски рассуждает Вардак.
Первый тур прошел 20 августа, подсчет голосов был мучительным и затянулся больше чем на месяц. Согласно первым официальным данным, действующий президент Хамид Карзай набрал почти 55% голосов избирателей и победил. Однако международная комиссия, уполномоченная следить за выборами, потребовала провести выборочную проверку 10% бюллетеней. В итоге получилось, что Карзай недобрал какие-то 0,33% до половины голосов, и его главный соперник, бывший глава афганского МИДа Абдулла Абдулла, с его 30,6% голосов вышел во второй тур.
«Обама слишком хорошо считает, — улыбается политолог Тарик Мухаммад Али. — В Афганистане никто и никогда не обратил бы внимания на эти 0,33%». Каждому афганцу понятно, что без Обамы, а точнее, без его специального посланника сенатора Джона Керри, президент Карзай никогда не согласился бы отказаться от победы из-за каких-то там подтасовок. В предвыборном штабе действующего президента в Кабуле корреспондента Newsweek заверили по телефону, что теперь все увидят, что Карзай «настоящий лидер Афганистана, что бы ни утверждали противники».
Кабул замер в напряжении. Перед первым туром талибы организовали здесь целую серию терактов, чтобы сорвать выборы. Никто не сомневается, что сейчас будет еще хуже. Тем временем уборщики прекратили счищать скребками предвыборные плакаты, которыми еще перед первым туром были густо увешаны все столбы и стены в городе. На прошлой неделе Центризбирком начал доставку избирательных урн на участки. В Кабуле обещают, что на этот раз сделают все, чтобы подтасовки не повторились: в 200 из почти 400 избирательных центров уже решено сменить руководителей.
По мнению Тарика Мухаммада Али, американскому президенту надо, чтобы афганский режим был чист перед миром — иначе зачем тогда США делают на него ставку, превращая Афганистан в главный театр войны с террором. «Это не выборы афганского президента, это еще одни выборы господина Обамы», — полагает афганский политолог. Такой же момент истины для новой вашингтонской администрации наступает и в соседнем Пакистане, чья армия наконец начала давно ожидаемое наступление на племенную область Южный Вазиристан, которая считается оплотом местных талибов и «Аль-Каиды».
АГЕНТСТВО ПО ТЕРРОРУ
Как бы ни возмущались термином «АфПак» в Афганистане и Пакистане, для Белого дома это реальность. Без решения одной проблемы не решается вторая. «В Афганистане продолжается курс на легитимацию действующего правительства. И решение о втором туре выборов в стране вполне укладывается в этот курс», — говорит замдиректора Института востоковедения РАН Вячеслав Белокреницкий. Он считает, что у пуштуна Карзая, представителя этнического большинства, гораздо больше шансов на победу, чем у Абдуллы Абдуллы, за которого в основном голосуют таджики.
Если режим Карзая легитимен, то Обаме будет гораздо легче убеждать Америку, что надо увеличивать военное присутствие в Афганистане и бороться с талибами «до победного конца». Но победного конца не будет, если у афганских талибов сохранится прочный тыл в так называемой племенной зоне Пакистана. Ликвидировать его — задача куда более сложная, чем провести еще одни афганские выборы.
В официальной пакистанской терминологии Южный Вазиристан — агентство. Из семи таких агентств состоит Территория племен федерального управления, созданная еще британцами. Здесь не действуют пакистанские законы, а вся власть принадлежит племенным вождям — маликам. Но последние три-четыре года Южный Вазиристан контролируют местные талибы. Они строят тут Исламский Эмират.
Регион словно специально создан для партизанской войны. Это дикие горы с перевалами, по которым можно переходить на афганскую территорию, а также в пакистанскую провинцию Белуджистан, где обстановка тоже тяжелая. «Здесь собрались афганские и пакистанские талибы, а также боевики-иностранцы из арабских государств, Средней Азии, особенно Узбекистана, — рассказывает Белокреницкий. — Утверждают, что есть даже бирманцы».
Первый этап антиталибской операции в Пакистане прошел летом: армия выдавила боевиков из соседней горной области Сват. Пакистанская пресса пишет, что наступление в Южном Вазиристане, которое пакистанские военные обещали начать с июня, наконец случилось благодаря настойчивости Вашингтона, подкрепленной обещанием выделить стране кредит в $7,5 млрд. Но дело не только в этом. «Пакистан сам устал от волны террора, которую развернули исламисты, — говорит Белокреницкий. — Не случайно решение о проведении такой операции было принято при поддержке практически всех представленных в парламенте партий и движений».
ПРОТИВ «КРАСНЫХ»
Пакистанская армия уходит воевать в горы, а в обратную сторону двигаются толпы беженцев. Летом из Свата, по разным данным, бежали от полумиллиона до миллиона мирных жителей. Как сообщили Newsweek в пакистанском представительстве Отдела координации гуманитарных акций ООН (UN OCHA), число беженцев из Южного Вазиристана к середине прошлой недели уже, вероятно, превысило 170 000 человек.
Беженцы пока идут в основном из районов Ладха и Сарвакай, где развернулись боевые действия. Это уже третья операция против боевиков в Вазиристане за последние годы, так что многие беженцы знают, куда идти, рассказывает Аслам Догар, известный пакистанский тележурналист.
Первая операция прошла здесь еще в 2003 году. Потом власти пытались договориться с исламистами, в 2005-м и 2006 году армия даже подписывала мирные соглашения со знаменитым лидером вазиристанских боевиков Байтуллой Мехсудом, убитым в результате ракетного удара американского беспилотника в августе этого года. Власти обещали не трогать боевиков, если те будут вести себя тихо. Но всякий раз договоренности нарушались, при этом каждая из сторон винила другую.
Британские колонизаторы тоже пытались подкупить местных вождей, натравливая их на наиболее непримиримых. Пакистанская армия и сейчас ведет войну лишь с группировкой боевиков из племени мехсуд, которые несут основную ответственность за теракты на территории Пакистана. Зато Исламабад заручился договоренностями с двумя другими талибскими группировками, которые могли бы ударить по армии с флангов. И ничего, что как раз эти группировки активно вовлечены в боевые действия против американцев в Афганистане.
Ожидается, что мехсуды будут стоять не на жизнь, а на смерть. Американские беспилотники и пакистанские военные нанесли им много ударов, уничтожили несколько видных командиров, и мехсуды жаждут мести. Пакистанская армия тоже хочет мстить, поскольку именно военных террористы избрали главной мишенью. Боевики открыто заявляют в своих листовках, что воюют не с «братьями-правоверными», а с «армией и правительством, которые стали прислужниками Америки». Две крупные последние атаки смертников произошли у комплекса зданий Генштаба в городе Равалпинди и у здания регионального отделения Центрального бюро расследований при МВД в городе Пешаваре.
Пакистанский политолог Тахир Хан уверен, что победа в Южном Вазиристане не достанется пакистанской армии так же легко, как и в Свате, откуда боевиков выбили за пару недель: «Этот регион находится в полной боеготовности со времен советской войны в Афганистане. Здесь есть хорошо оборудованные бункеры и базы».
Талибы пообещали развернуть террористическую войну по всей стране. Один из их лидеров, Кари Хуссейн, заявил, что «сотни молодых людей готовы стать смертниками во имя Всевышнего». Теракт в Исламском университете Исламабада, умеренном мусульманском центре, осуждающем радикалов, на прошлой неделе продолжил волну террора.
Властям на руку, что талибы теряют поддержку местного населения. «Если раньше им верили, полагали, что они борются за справедливость, то теперь их просто боятся», — замечает Тахир Хан. Взрывы и обстрелы сделали свое дело. Люди отказываются хоронить тела талибов, убитых в ходе армейских зачисток. Еще не так давно на пятничную молитву к лидеру исламистов мулле Фазлулле собиралось по несколько тысяч верующих. «А теперь люди в Свате говорят мне, что были бы счастливы услышать, что он убит», — добавляет обозреватель.
Талибов, вероятно, можно выдавить из племенной зоны Пакистана, но искоренить их идеологию будет чрезвычайно трудно. Исламисты дарят своим соратникам мечту об идеальном обществе, где все равны вне зависимости от происхождения, нет богатых и бедных, а управляют обществом не жадные и коррумпированные малики, а Амир — праведник, несущий ответственность и перед людьми, и перед Всевышним. Нищета и дикость, в которой живут «племенные» пакистанцы, — идеальная среда для такой идеологии, которую все чаще сравнивают с большевизмом. «Кстати, флаг исламистов Вазиристана действительно красный, — усмехается Аслам Догар. — Впрочем, это исторический цвет пуштунов».