Его называли главным мошенником 80-х годов. Согласно судебному приговору он до сих пор должен был находиться в тюрьме. По прогнозам врачей, он уже должен был умереть от рака. Однако 53-летний Майкл Милкен находится в добром здравии, занимается бизнесом и общественной деятельностью. О партнерстве с ним до сих пор мечтают многие, в том числе Борис Березовский.

Майкл Милкен вырос в одном из пригородов Лос-Анджелеса. Он всегда гордился отцом, который, будучи сиротой, сумел поступить в колледж и сделать карьеру бухгалтера. Способный к математике Майкл уже в десять лет начал помогать отцу составлять годовые отчеты для клиентов.

После окончания школы Милкен поступил в престижный Калифонийский университет в Беркли, выбрав основным предметом любимую математику. Но после беспорядков 1965 года в Уоттсе, одном из районов Лос-Анджелеса, поменял свои планы. Мальчик из благополучной семьи искренне не мог понять, почему люди поджигают здания, в которых сами же работают или живут. Он поговорил с одним из таких бунтарей. «У него не было сбережений, а теперь и работы. Я спросил его, зачем он сделал это, и он ответил, что не был частью системы, не мог воплотить в жизнь Американскую Мечту», — вспоминает Милкен.

Вернувшись через несколько дней в Беркли, Милкен променял математику на бизнес. Молодым человеком двигала смутная идея сделать что-то для реформы финансовой системы страны. Постепенно Милкен пришел к выводу, что ее можно сделать открытой для большего числа людей — благодаря кредитам, основанным на потенциале компании, а не на ее прошлой истории. Инструментом для этого могли стать так называемые бросовые облигации (junk bonds) — сверхрисковые ценные бумаги для азартных инвесторов. Эту идею Милкен обосновал еще во время учебы, оставалось только воплотить ее в жизнь.

После университета Милкен женился и переехал в Филадельфию, чтобы получить второе образование — в школе бизнеса Пенсильванского университета. Спустя год он был принят на работу в банк Drexel Firestone, который чуть позже слился с Burnham & Company и превратился в инвестиционный банк Drexel Burnham Lambert Inc. В 1971 году Милкен возглавил там отделение ценных бумаг.

Революция Милкена

До Милкена «бросовые» облигации на рынке почти не котировались. Если инвесторы знали, что те или иные ценные бумаги не подходят под определение «инвестиционный класс», то предпочитали с этими бумагами не связываться. А система оценки надежности облигаций строилась на сумме формальных признаков, из которых едва ли не самым важным считался возраст компании. Поэтому у небольших или относительно новых фирм практически не было возможности изыскать средства при помощи размещения своих ценных бумаг на открытом рынке.

Милкен в корне изменил эту ситуацию. Если удастся убедить людей, что покупать высокодоходные «бросовые» облигации стоит, считал он, на рынке произойдет революция. Долгие годы Милкен боролся за то, чтобы эти облигации из «бросовых» (junk) официально переименовали в «высокодоходные» (high-yield).

В Drexel Burnham Lambert с энтузиазмом отнеслись к идеям молодого сотрудника, тем более что самому банку это сулило неплохие прибыли. Так как дело было новым, Милкену предложили необычайно выгодные условия работы: помимо зарплаты ему было положено 35% прибыли, полученной банком в качестве комиссионных, и 15 — 30% прибыли от обслуживания тех клиентов, которых он приводил в компанию сам. В итоге Милкен получал сумасшедшие деньги. В 1987 году, например, он заработал $550 млн.

У Милкена обнаружился замечательный талант продавца, который помог сотворить чудо: в конце 1970-х объем рынка «бросовых» ценных бумаг удваивался каждый год. К 1977 году Милкен лично контролировал четверть этого рынка, а к 1983-му — уже две трети.

Финансист из Беверли-Хиллз

Вместе с доходами Drexel Burnham росло и влияние Милкена. В 1978 году он добился перевода своего отделения в Калифорнию. Милкен был уверен, что в родном штате ему будет проще отыскивать покупателей. Случай уникальный: обычно инвестиционные компании всеми силами стремятся попасть на Уолл-стрит, а контора Милкена, напротив, ее покинула.

Обосновавшись в фешенебельном районе Беверли-Хиллз, Милкен установил в своем офисе довольно жесткие порядки. Рабочий день начинался в полпятого утра (7.30 по нью-йоркскому времени) и заканчивался в восемь вечера. Никто из сотрудников не мог отлучиться пообедать — еду приносили прямо в офис. Из офиса же забирали белье и одежду для стирки и чистки. Милкен организовал специальную службу помощников, которая была призвана решить большинство бытовых проблем сотрудников. Подчиненным Милкена оставалось только одно: работать, работать и работать.

Сам Милкен покидал офис в служебное время лишь раз в год — для ланча с женой в годовщину свадьбы. Рабочий день Милкена длился до 15 часов, да и большую часть скудного «свободного» времени он проводил в домашнем офисе. Милкен терпеть не мог кабинетов, так что вся контора состояла из нескольких огромных залов. Рабочее место Милкена находилось в перекрестье большого стола в форме буквы «Х», за которым помимо шефа работали еще с десяток сотрудников. Не раз и не два за этим столом заключались многомиллионные сделки.

Милкен избегал журналистов и старался выкупать права на все свои фотографии, сделанные в публичных местах. Он был доступен (впрочем, лишь ограниченному кругу лиц) только на конференциях по проблемам «бросовых» облигаций, которые проводил ежегодно в престижном отеле Beverly Hills.

Поначалу такие мероприятия были довольно скучными. Но в один прекрасный день за дело взялся сотрудник Drexel Дональд Энгел. Он решил, что у конференций должен появиться свой «стиль» — общая организация, кухня, развлечения. В 1984 году в конференции участвовали уже около 800 человек. Тогда Drexel впервые заказал шуточный рекламный ролик, в котором Фрэнк Синатра призывал покупать «бросовые» облигации. Легенду американской эстрады пригласили также развлекать гостей на прощальном ужине. Это обошлось организаторам в $150 тыс., но нужного эффекта удалось достичь — в следующем году участников прибавилось. Была организована целая рекламная кампания, в ходе которой представители 100 компаний, выпустивших облигации, рассказывали о том, как они им помогли. В свою очередь, покупатели ценных бумаг хвастались тем, какой огромный доход им удалось получить со своего капитала. Правда, похоже на сходку торговцев Herbalife? А вот одна журналистка придумала для конференции название «Бал хищников», и оно прилипло к мероприятию на долгие годы.

Добрый друг

Сегодня, когда страсти вокруг явных или мнимых финансовых преступлений Милкена немного поулеглись, его называют одним из отцов Силиконовой долины. В самом деле, развитие рынка «бросовых» облигаций дало Милкену уникальную возможность быстро аккумулировать огромные средства для тех корпораций, которые в силу своей молодости и отсутствия солидных активов были лишены другой возможности раздобыть денег для развития.

К примеру, на $2,5 млрд, полученных в Drexel, MCI смогла создать первую в США оптико-волоконную сеть. Использовав $1,2 млрд из того же источника, McCow сумела создать первую национальную систему беспроводной телефонной связи. Получив от Милкена около $8 млрд, компании TCI, Viacom, Time Warner, Cablevision Systems сформировали сеть кабельного телевидения, что вывело США в пионеры этого типа вещания в мире. С помощью финансиста компания Hasbro стала ведущим производителем игрушек в мире, а Barnes & Noble заняла лидирующие позиции в книготорговле.

В 1994 году журнал Vanity Fair опубликовал статью под названием «Новый американский истеблишмент». Среди 19 героев публикации фигурировали Тед Тернер, Крейг Маккоу, Самнер Редстоун, Джеральд Левин, Джон Мелоун, Руперт Мердок, Барри Диллер, Майкл Эйзнер, Рональд Перельман и Билл Гейтс. Из всей компании только Билл Гейтс не был обязан своим положением «бросовым» акциям Милкена.

Однако у развития рынка «бросовых» бумаг, заново открытого Милкеном, была и оборотная сторона. В начале 80-х годов бумаги стали использоваться для враждебных захватов. Небольшая агрессивная компания, набрав заемных денег, покупала какую-нибудь гигантскую корпорацию. На рынке начался ажиотаж. Сформировалась целая когорта «захватчиков корпораций» (об одном из них — Карле Айкене — мы рассказывали в прошлом номере), которые стали специализироваться на этом бизнесе, строившемся исключительно на умении Милкена продавать их облигации.

Вера в финансовый гений Милкена была настолько велика, что иногда предложение о поглощении считалось серьезным даже без продажи облигаций. Drexel просто составлял письмо, в котором говорилось, что банк абсолютно уверен в своих возможностях организовать финансирование данной попытки поглощения, и это становилось решающим аргументом.

В некоторых захватах принимал активное участие и сам Милкен. Однажды его клиент Виктор Познер решил захватить строительную Fischbach Corporation. Будучи связанным обязательством не предпринимать попыток захвата, пока кто-нибудь еще не предпримет такую же попытку или не купит хотя бы 10% акций Fischbach, Познер обратился за помощью к Милкену. Последний посоветовал своему многолетнему партнеру Ивану Боэски купить большой пакет акций Fischbach. Милкен заверил Боэски, что в случае чего возместит все убытки.

Соглашение было противозаконным: в США любой инвестор, действующий в чужих интересах, обязан объявлять об этом. Но комбинация достигла своей цели — руки Познера были развязаны. Он при поддержке того же Милкена скупил контрольный пакет Fischbach.

Эта сделка Милкена и подвела.

Падший ангел

С середины 80-х годов стал набирать обороты один из самых жестоких за всю историю Уолл-стрит скандалов. Под прессом честолюбивого прокурора Манхэттена Рудольфо Джулиани (нынешнего мэра Нью-Йорка) оказался тот самый Иван Боэски — партнер Милкена по многим операциям. Чтобы облегчить свое положение, Боэски признал себя виновным и начал сдавать сообщников, в том числе и Милкена.

Когда стало ясно, что судебных разбирательств не избежать, Милкен собрал одну из самых больших и дорогостоящих команд юристов, когда-либо защищавших частного клиента. Были определены основные линии защиты: дескать, Милкен — невинная жертва коварного Боэски, гений, спаситель американской экономики, один из авторов экономического бума 80-х годов…

Однако союзники один за другим отворачивались от опального финансиста. В итоге он был вынужден уйти из Drexel Burnham Lambert. Сам банк это уже не спасло, и 13 февраля 1990 года он объявил о своем банкротстве.

Выяснилось, что главный и излюбленный аргумент Милкена о том, будто инвесторы получают от «бросовых» облигаций больше прибыли, чем от облигаций высокой степени надежности, мягко говоря, не соответствовал действительности. По статистике, с 1981 по 1990 год средства, вложенные в среднестатистический портфель рисковых облигаций, выросли на 145%. За тот же срок среднестатистические акции принесли своим владельцам 207% дохода, облигации «инвестиционного класса» — 202%, а облигации государственного казначейства — 177%.

Следствием краха рынка «бросовых» облигаций стало разрушение системы ссудно-сберегательных банков — в прошлом основных покупателей этих ценных бумаг. Они один за другим разорялись и переходили под контроль государства. Все это стоило налогоплательщикам миллиардов долларов, и они были склонны во всем винить именно Милкена. В представлении обывателей он стал олицетворением «десятилетия алчности».

Милкен сопротивлялся дольше остальных проходивших по делу фигурантов, но в конце концов все же вынужден был признать себя виновным по шести пунктам обвинения: в преступном сговоре с Боэски; подстрекательстве к даче ложных показаний; нарушении установленных финансовых норм; мошенничестве на фондовом рыке; мошенничестве с использованием возможностей почтовой связи; помощи в заполнении ложных налоговых деклараций. Также он согласился выплатить штраф в размере $600 млн (это рекорд судебного штрафа, попавший в Книгу рекордов Гиннесса).

В ноябре 1990 года федеральный судья Кимба Вуд огласила приговор: десять лет тюремного заключения. По этому приговору Милкену сейчас оставалось бы сидеть еще месяц.

Воскрешение

В реальности Милкен отсидел в тюрьме лишь 22 месяца. Условием его досрочного освобождения стал пожизненный отказ от любой деятельности, связанной с ценными бумагами.

Вскоре после возвращения из тюрьмы его ждал новый удар. Врачи объявили Милкену, что у него рак предстательной железы в прогрессирующей стадии и жить ему осталось не более 18 месяцев. Другого человека подобный приговор сломал бы. Милкен же нашел в себе силы начать борьбу с болезнью и в итоге победил ее. Уже через несколько месяцев он основал ассоциацию по поиску методов лечения рака предстательной железы (CaP Cure) и сам вложил в нее несколько десятков миллионов долларов. Он написал книгу рецептов для людей, пытающихся победить рак, которая была продана тиражом свыше 75 тыс. экземпляров.

Другой страстью Милкена стало образование. Вместе с СЕО Oracle Ларри Эллисоном и своим младшим братом Лоуэллом Милкеном он создал в 1997 году компанию Knowledge Universe, которая уже стала одним из главных игроков на рынке платного образования. Так что без заработков Милкен не остался.

В 1991 году он основал некоммерческий «Институт Милкена». Заведение смогло привлечь к работе звезд современной экономической науки — бывшего ведущего экономиста Merrill Lynch Дональда Стразхейма, обозревателя The New York Times Питера Пассела и бывшего редактора Harvard Business Review Джоэла Курцмана. Сам Милкен является председателем правления института.

Каждую весну институт организует глобальную конференцию с участием более 1000 делегатов. Проходит она в том же отеле Beverly Hills, что и знаменитые «балы хищников». На прошлогодней конференции засветился и Борис Березовский, который пытался договориться с Милкеном о совместном бизнесе.

Российский олигарх искал контакта с Милкеном для финансирования проекта спутникового телевидения, которое конкурировало бы с НТВ+. Пока непохоже, чтобы эти планы сильно заинтересовали Милкена. А при желании он мог бы подключить к этому делу американских телекоммуникационных магнатов. Они ведь его бывшие клиенты. Почти все. Кроме Билла Гейтса.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *