Стать представителем среднего класса в России очень сложно. Нужно быть образованным, владеть собственностью, не зависеть от государства и, главное, хорошо зарабатывать. Вылететь из среднего класса в России значительно легче — нужно просто дождаться следующего финансового кризиса.

С каждым годом вписаться в средний класс будет все труднее. Зато покидать его ряды будет все проще и проще. Похоже, что средний класс в России медленно, но неуклонно становится элитным клубом.

Средний класс — очень странный предмет…

О «среднем классе» говорят столько же лет, сколько идут реформы. Одни, сравнивая Россию и Запад, утверждают, что такого класса у нас нет. Другие уверяют, что его не может не быть. Раз в стране есть богатая элита, составляющая, по оценкам социологов, 2% населения, есть 30% бедных, то должны быть и средние, то есть средний класс. Третьи держатся золотой середины, доказывая, что средний класс у нас есть, конечно, но он отличается от западного настолько же, насколько наша экономика непохожа на экономику постиндустриальных стран.

Словом, за десять лет разговоров термин «средний класс» стал сугубо публицистическим. Его чаще всего употребляют журналисты, когда пытаются оценить итоги реформ, и чуть реже политики, когда пытаются украсить собственные предвыборные программы. Поэтому специалисты, в первую очередь социологи, предпочитают говорить о среднедоходных группах населения, пытаясь в их массе разглядеть тех, кто со временем может стать средним классом в западном смысле. Разглядеть их оказалось непросто, несмотря на то что признаки среднего класса общеизвестны: экономически самостоятельный, владеет собственностью, образованный, профессионально квалифицированный, дисциплинированный налогоплательщик, инвестирующий в экономику.

Если судить только по двум последним признакам, то среднего класса в России действительно нет. Налогов у нас или не платят вовсе, или платят вовсе не столько, сколько должны были бы. В экономику у нас тоже не инвестируют. Во-первых, потому, что банковский сектор после дефолта-98 не внушает более доверия и денег туда никто не вкладывает. Во-вторых, потому, что россияне пока только начали учиться инвестировать, причем в себя, а не в абстрактную экономику. Лишь только в последние года два-три состоятельные россияне вдруг обнаружили удобство страховой медицины, привлекательность негосударственных пенсионных фондов и проч.

Если же судить только по наличию собственности, то к среднему классу нужно относить все население страны. Горожан — за то, что они приватизировали свои квартиры. Сельчан — за то, что они владеют земельными участками.

Если говорить только об экономической самостоятельности, то есть о доходах, то среднедоходная группа россиян многослойна. Есть так называемый верхний слой, куда входят менеджеры и предприниматели, незначительная часть специалистов, относительно узкая прослойка военных, гуманитарной интеллигенции. Более половины этого слоя работает в частном секторе. Поэтому зарплата здесь считается основным источником доходов лишь половины, для 40% важнее предпринимательский доход. Более трети верхнего слоя — лица в возрасте 30 — 40 лет.

Есть средний слой. Специалисты, квалифицированные рабочие, руководители и предприниматели из числа занятых семейным бизнесом и индивидуальной деятельностью. Около половины занято в частном секторе. Зарплата здесь важна для двух третей. Молодежи до 25 лет в этом слое больше, чем в верхнем.

В нижнем слое среднего класса главным образом белые и синие воротнички. Две трети из них работают на государственных или квазичастных (то есть приватизированных) предприятиях. Зарплата важна для 80%. Здесь больше как молодежи, так и представителей старших возрастов.

…если он есть…

Грань, отделяющая верхний слой от остальных, начинается с душевого дохода в 3000 рублей и более. Но это не означает, что только верхний слой и можно называть «средним классом». Ибо для того, чтобы разбогатеть в минувшие десятилетие, ум и профессионализм требовались далеко не всегда. А представитель среднего класса, как показывает западный опыт, должен быть образованным профессионалом.

Но если брать только признак образования, то к среднему классу можно отнести всех, кто окончил десятилетку. Если учитывать только тех, у кого высшее образование, то это будет лишь 20% россиян. В то же время непонятно, к какому классу причислять профессора государственного вуза, у которого единственный источник доходов — вузовский оклад, да и тот ниже прожиточного минимума.

Кроме того, выяснилось, что в России немаловажно, кем себя человек считает сам. Тот же профессор или сельский учитель, живя за чертой бедности, считает себя представителем среднего класса. Поэтому социологи исследуют средний класс еще и по признаку самоидентификации.

Во всех среднедоходных слоях страны 65 — 70% населения. Очевидно, что называть «средним классом» в западном смысле этого термина можно тех, у кого есть все его признаки. Таких россиян, как подсчитали в фонде «Бюро экономического анализа», 20 — 25%. В фонде считают это ядром среднего класса. Ядро немалое. Если считать, что такой величины средний класс народился за годы реформ, то у реформаторов по сути уже есть в обществе опора, позволяющая развивать наступление: расширять и углублять реформы.

Но проблема в том, что практически вся опора, во-первых, сосредоточилась во вторичном секторе: банковский бизнес, фондовый, рекламный. Во-вторых, она расселилась в больших и крупных городах. И самое главное: она не увеличивается. Вторичный сектор достиг своего потолка к августу 1998 года. Пережив кризис, он больше не проявляет тенденций к росту и, по-видимому, уже никогда не проявит. Этот сектор уже почти вобрал в себя то количество россиян, которое он был способен вобрать. При этом в реальном секторе экономики не возникло таких рабочих мест, которые по доходам могли бы сравниться со вторичным.

В этом плане показательна Москва. Именно столица за прошедшие десять лет внесла и закрепила в повседневной российской практике мировые стандарты уровня и качества быта, потребления и сервиса. Именно Москва задала тот темп социальной мобильности и степень экономической самостоятельности, которые присущи среднему классу. Но неизвестно, сделала бы это столица, не превратись она по ходу реформ в «финансовый Вавилон». Средний класс здесь появился не на ЗИЛе или АЗЛК, а в тех же банках, биржах, рекламных агентствах. В офисах таких корпораций, как «Газпром» или «ЛУКойл» тоже появился, но простые нефте- и газодобытчики в ядро среднего класса не вписались.

Потому-то ядро при довольно внушительной численности может стать плохой опорой для расширения и углубления реформ.

Оставшаяся масса среднедоходной группы (45 — 50% занятого населения) может и не захотеть нового этапа реформ. Эта масса пребывает в аморфном состоянии. С одной стороны, она не бедная, а с другой стороны, ей недоступно то, что доступно ядру.

Им не нужна опека государства. Они готовы платить за себя. У них есть чем платить. Доступно же им в большинстве случаев лишь то, что бесплатно предоставляет государство. Но качество оказываемых государственных услуг их не устраивает. К примеру, в Москве легко устроить ребенка на учебу в частную школу за $1000 в месяц. В школу за $600 — уже конкурс. Школу за $300 в месяц уже не найти. Школ за $100 не бывает. Поэтому платежеспособный гражданин, которому недоступна тысячедолларовая школа, вынужден отправлять чадо в бесплатное учебное заведение по месту жительства с соответствующим качеством обучения. Ровно в такую же ситуацию этот гражданин, не вписавшийся в ядро среднего класса, попадает, когда решает приобрести мебель, автомобиль или затеять ремонт в квартире. Рынок предлагает ему либо недоступный по цене «импорт», либо нечто отечественное с ценой по «мировым стандартам» и с качеством «совка». Вряд ли эта группа сможет и дальше жить при деньгах, но не иметь того, что хочется.

… то его сразу нет

Понимает ли все это новое поколение российских реформаторов — неясно.

Судя по их активности в земельном вопросе, понимают. Принятие Земельного кодекса, по оценке социологов, способно вывести из аморфного состояния треть той среднедоходной группы, которая входит в ядро. Если же судить по новациям в социальной сфере, то не понимают. Продекларированный переход на платное образование, платную медицину понятен только ядру среднего класса. Остальным же среднедоходным группам предложено «субсидиарное государство» с единым социальным налогом вместо страховых взносов. Налог — это то, что государство забирает у тебя, чтобы отдать нуждающимся. Страховой взнос — это то, что государство забирает у тебя, чтобы вернуть тебе же в виде услуги по первому твоему требованию. Выплачивая государству страховые взносы, россиянин приучался инвестировать в себя. Теперь таких инвестиций он делать не сможет, и потому неизвестно, захочет ли он когда-нибудь инвестировать в экономику.

Единая шкала подоходного налога в 13%, бесспорно, придется по нраву всем среднедоходным группам. Если, конечно, эта шкала продержится долго. Но из Белого дома обещают, что в ближайшие пять лет никаких перемен в подоходном налоге не будет. А из президентской администрации тем временем сообщают, что пониженная ставка будет действовать не больше года — лишь для того, чтобы засветились те, кто прячет от налогообложения свои истинные доходы.

И вообще обещанная налоговая революция предназначалась по идее средним и малым предпринимателям. Собственно, именно из этой категории среднедоходной группы и должен был родиться российский средний класс. Вопреки расчетам они в ядро тоже не вписались. Вполне возможно, именно поэтому российский средний класс непохож на восточноевропейский. В Польше, Венгрии и Чехии его основу составляют именно частные предприниматели и специалисты, занятые в сфере производства. Вполне возможно, поэтому там средний класс стабильно растет, несмотря на колебания мировой конъюнктуры. Попытки приблизиться к восточноевропейским стандартам с помощью налоговой реформы пока результатов не дали. Отчасти в силу времени — налоговые новации еще не вступили в силу. Однако многие эксперты уже сегодня высказывают сомнения, что налоговая реформа принесет результаты и после того, как вступит в силу. Для этой группы населения важнее налоги с предприятий, нежели с частных лиц. А здесь успехи правительства значительно скромнее. Кабинет министров успел повысить акцизы для компенсации выпадающих доходов, снизить НДС и налоги с оборота. Но до налога на прибыль дело так и не дошло.

Получается грустная картина: нас много, но мы очень уязвимы. Пока к России благоволит мировая конъюнктура и не исчерпаны последствия девальвации, средний класс может позволить себе не беспокоиться о занятости и доходах. Но стоит ситуации измениться, и 25-процентная прослойка вновь оплатит просчеты государства. Как и в августе 1998 года. Иными словами, у многих представителей среднего класса есть только одна перспектива — жить в межкризисных паузах. Реформаторы всех поколений, конечно, вправе не брать в расчет интересов среднего класса, поскольку этот класс не может быть целью реформации. Но коль скоро Россия — страна «догоняющей» экономики, то именно средний класс может и должен быть индикатором реформ. Чтоб не было пустых прогонов.

Двери в средний класс захлопнулись

Средний класс в России есть, и он довольно-таки многочисленный — в этом убедился фонд «Бюро экономического анализа», завершивший недавно социологическое исследование. Но вот будет ли этот класс разрастаться, пока неизвестно. Так считает заведующая сектором фонда Татьяна Малева

«Ко»: В каких секторах российской экономики успел сформироваться средний класс?

Татьяна Малева: В основном в банковском, фондовом и рекламном бизнесе. То есть во вторичном секторе. К тому же 80% тех, кого можно отнести к среднему классу, проживают в больших и крупных городах. И это при том, что горожан в России — 70% населения. Наш средний класс под копирку повторил путь российских реформ. Дутый, гипертрофированный вторичный сектор и загнивающий реальный сектор экономики.

«Ко»: Почему же этот средний класс никуда не исчез два года назад, когда рухнули и банковские структуры, и фондовый рынок?

Т.М.: Не исчез он потому, что проявил, пожалуй, основное свое качество — экономическую самостоятельность. Практически никто из представителей среднего класса не сидел без работы дольше трех-четырех месяцев. Причем новые рабочие места они нашли или создали сами, без помощи государства. Но и эти рабочие места создавались главным образом во вторичном секторе: появились консалтинговые фирмы, занявшиеся «торговлей долгами», и проч.

«Ко»: Но в стране ведь начался экономический рост. Разве он не ведет к формированию среднего класса в реальном секторе?

Т.М.: Рост экономики не сопровождается созданием новых рабочих мест — производство оживилось за счет «старых» ресурсов. Просто люди стали больше работать, потому что их перестали отправлять в административные отпуска или предлагать им неполную рабочую неделю. В реальном секторе как не было рабочих мест с доходностью, подобающей среднему классу, так и не возникло.

«Ко»: Вероятно, должно пройти несколько лет, прежде чем такие места появятся и в реальном секторе?

Т.М.: Конечно. Вот только неизвестно, согласятся ли люди ждать в течение этих нескольких лет. Ведь возможности вторичного сектора практически исчерпаны. Ждать появления в нем новых высокодоходных рабочих мест бесполезно. Что прикажете делать молодому человеку, у которого хорошее образование, неплохая квалификация?

«Ко»: Ждать. Или «крутиться»…

Т.М.: Ни то, ни другое не принесет ему желаемого результата. Ведь все взаимосвязано. Ждать — значит терять квалификацию, то есть лишать себя перспектив профессионального роста, без которого невозможен и рост доходов. «Крутиться»? Но как это сделать, если в реальном секторе высокодоходных рабочих мест еще не появилось, а во вторичном они уже все заняты. Значит, на повышение собственной квалификации надежды опять-таки нет. Нынешняя проблема среднего класса состоит как раз в том, что доступ в него закрылся. Августовский дефолт-98 научил средний класс выживать в кризисных условиях, но одновременно захлопнул двери в этот класс.

«Ко»: Есть ли способ открыть эти двери?

Т.М.: Есть. Ведь мы с вами до сих пор говорили о той группе россиян, которая по всем признакам стоит ближе всех к «среднему классу» в западном смысле этого термина. Таких россиян 20 — 25% трудоспособного населения. Но еще 45% россиян по всем признакам также относятся к среднедоходной группе. У них, к примеру, есть деньги на покупку автомобиля. Но иномарка за $12 тыс. им недоступна, а «Жигули» за $2 — 3 тыс. им не нужны. Автомобилей же, отвечающих запросам этих людей, в России нет, разве что Daewoo. Другой пример — образование. Эти люди готовы платить за учебу своих детей, но частные школы в России слишком дороги. А кроме дорогих частных школ есть только бесплатные государственные, качество обучения в которых не устраивает эту группу россиян. По-моему, очередной виток российских реформ должен быть связан с интересами именно этой 45-процентной группы россиян со средними доходами, которые готовы войти в «средний класс», но этому препятствуют обстоятельства.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *