После проведенной девальвации Венесуэла все больше напоминает СССР начала 1980-х. Через какое-то время это станет большой проблемой для Уго Чавеса
Бывшая сторонница президента Уго Чавеса Эмилия (имя изменено, так как ей приходится общаться с властями по работе) только что отоваривалась в магазине и теперь вспоминает, чего там не было. «Да ничего не было, сахара, например, и молока», — говорит она.
Венесуэла вступила в эпоху развитого социализма. Атрибуты, хорошо знакомые тем, кто помнит советские годы, налицо: дефицит, очереди и черный рынок. В прошлый понедельник президент Уго Чавес девальвировал национальную валюту — боливар — и одновременно ввел в стране два курса. Раньше доллар продавался за 2,15 боливара. Теперь он стоит 2,6 боливара, если будет потрачен на закупку товаров первой необходимости, и 4,3 боливара в случае покупки чего-то «необязательного». Например, телевизора. Первыми от этого пострадают импортеры, а за ними и все венесуэльские потребители.
Чтобы страну не захлестнула волна инфляции, президент пригрозил послать войска в те магазины, которые вздумают поднять цены. И выполнил свою угрозу: военные заняли около 130 супермаркетов, владельцы которых осмелились ослушаться Чавеса.
Еще до вступления в силу новых мер возле магазинов, особенно тех, где продают электронику и бытовые приборы, выстроились гигантские очереди: люди стремились отовариться по старым ценам. Нечто похожее происходило в Минске в прошлый Новый год, когда президент Лукашенко девальвировал белорусскую валюту на 20%.
Белоруссия — главный союзник Венесуэлы на постсоветском пространстве. С Москвой у Чавеса отношения теплые, но такого единения душ, как с Минском, не наблюдается. Экономические модели в Венесуэле и России различаются довольно радикально. Российская гораздо либеральнее, вследствие чего прошлогодняя девальвация рубля произошла мягко и без особых эксцессов.
Клуб стран, решающих экономические проблемы командными мерами вроде тех, которые привели к развалу СССР, вообще невелик. Кроме Венесуэлы это три постсоветских государства — Белоруссия, Узбекистан и Туркменистан, а также чудом дожившие до наших дней динозавры социалистического лагеря Куба и Северная Корея. Помимо командной экономики эти государства похожи своим политическим устройством: власть жестко контролирует все проявления общественной жизни.
В этом смысле Венесуэла под вопросом: здешний авторитаризм молод и не слишком уверен в себе. Политическая система Венесуэлы в чем-то даже либеральнее российской. Партия власти монополизировала парламент, но оппозиция существует и не подвергается жестким репрессиям. Небольшое число региональных руководителей не скрывают своих оппозиционных настроений. Независимая журналистика почти полностью вытеснена с телевидения, но процветает в печати. Поэтому и вариантов развития событий здесь гораздо больше.
История попыток советизации экономики в Латинской Америке длинна и печальна. Эксперт по латиноамериканской политэкономии из калифорнийского Независимого института Альваро Варгас Льоса, сын знаменитого перуанского писателя Марио Варгаса Льосы, вспоминает, как теми же методами действовал в 1980-х годах президент Перу Алан Гарсия. Он пытался контролировать цены на молоко, мясо, сахар и другие продукты. В результате прилавки перуанских магазинов выглядели так же, как советские того времени, и к ним тянулись такие же бесконечные, как в СССР, очереди.
То президентство Гарсии закончилось для него судебным преследованием и вынужденной эмиграцией. Теперь он снова президент, и при этом адепт либеральной экономики, противостоящий боливарианскому социализму Чавеса. Теми же методами в разное время пользовались власти Чили, Аргентины и Никарагуа. А на Кубе эта система здравствует до сих пор.
Девальвация в Венесуэле оказалась той бедой, которая не приходит одна. Как рассказал Newsweek Фил Гансон, независимый журналист, базирующийся в Каракасе, одним из самых популярных товаров «не первой необходимости», который сметали с полок венесуэльцы, стали стабилизаторы напряжения. Это потому, что президент объявил о начале веерных отключений электричества по всей стране. Впрочем, в прошлый четверг он вывел столицу из-под удара, заявив, что решение об обесточивании Каракаса было поспешным и плохо продуманным.
Многие уверены, что президент пошел на это исключительно из-за матчей бейсбольной лиги. Потом отключения продолжатся. Жительница венесуэльской столицы Фабиана Папаианни рассказывает, что за те три дня, когда электричество отключали в разных районах с полуночи до четырех утра, в Каракасе, одном из самых криминальных городов мира, резко возросло число ограблений, перерастающих в мародерство. В некоторые богатые дома, оставшиеся без камер внешнего наблюдения и напряжения в колючей проволоке, забирались сразу по несколько групп грабителей.
Семью самой Фабианы все эти ужасы миновали, как и шопинговый психоз. Впрочем, все ее зажиточные родственники поспешили закупиться авиабилетами за границу на весь год. Заграничные поездки, понятно, не являются предметом первой необходимости, поэтому платить за билеты, цены на которые фиксированы в долларах, придется в боливарах, купленных у государства по двойной цене. Это если повезет. Покупка долларов у государства — долгий и трудоемкий процесс, поэтому венесуэльцы вынуждены обращаться к торговцам черного рынка, которые продают американскую валюту более чем по шесть боливаров за доллар.
С той же мучительной процедурой сталкивается любой венесуэльский импортер, который пытается поменять вырученные в розничной торговле боливары на доллары, необходимые для новых закупок. Всем им приходится обращаться в государственное валютное агентство CADIVI. «Там царит ужасная бюрократия, — объясняет Кейт Паркер из Economist Intelligence Unit. — Формы, которые нужно заполнять, сложны и огромны, а сотрудники просто завалены ими».
Все это приводит к задержкам и срывам поставок. Теперь же из-за удвоения курса для «необязательных» товаров их импорт может потерять смысл для многих компаний, ведь продавать их власти заставляют по старым ценам. Поэтому, когда ажиотаж схлынет, прилавки могут оказаться пустыми. Венесуэльцам не привыкать: уже существующий запрет поднимать цены на основные продукты привел, например, к дефициту молока — импортерам было выгоднее ввозить йогурт, который власти не сочли стратегически важным продуктом.
К девальвации Чавеса подтолкнул всемирный экономический кризис, который сопровождался резким падением цен на нефть — главный источник доходов венесуэльской казны. «Цель этого шага понятна: сделать так, чтобы каждый вырученный за нефть доллар мог генерировать больше боливаров», — говорит Варгас Льоса. Боливары, которые будут отдавать Чавесу импортеры и средний класс, покупая по двойной цене телевизоры и холодильники, очень нужны именно в этом году. В сентябре пройдут выборы в парламент, а сторонники Чавеса привыкли, что такие события сопровождаются массовой раздачей разнообразных благ в виде субсидий и социальной помощи.
Поэтому в краткосрочном плане Чавес от девальвации выиграет, говорит Варгас Льоса. Но в долгосрочном — уже после выборов — главными пострадавшими окажутся жители трущоб, то есть электоральная база венесуэльского лидера. «Именно по ним ударит инфляция, — соглашается латиноамериканский эксперт нью-йоркского Eurasia Group Патрик Эстеруэлас, — ведь она, по сути, регрессивный налог, который бьет по бедным гораздо сильнее, чем по богатым».
У богатых есть разные возможности минимизировать потери от инфляции, вкладывая деньги в недвижимость, золото или иностранную валюту. У бедных таких возможностей нет. По словам Варгаса Льосы, инфляция начнется с товаров для среднего класса, но постепенно распространится на самые базовые продукты. Но к тому времени выборы уже пройдут.
«В демократической стране такие действия были бы самоубийством для правительства, — говорит Варгас Льоса. — Но в Венесуэле все сейчас зависит от того, насколько Чавесу удалось подчинить себе все институты и социальные сети государства». Эксперту кажется, что режим уже достаточно силен, чтобы защитить себя от народного недовольства. Однако, замечает Варгас Льоса, если его популярность упадет с нынешних 35 ниже 20%, можно ожидать раскола внутри самой правящей элиты, аналогичного тем, которые привели к цветным революциям на Украине и в Грузии.
«Срок Чавеса известен — до 2013 года. Потом его свергнут», — говорит бывшая сторонница Чавеса Эмилия. Люди видят, что чависты жиреют, ездят на дорогих машинах и тратят деньги почем зря, объясняет она. При этом уровень жизни падает, а преступность растет. Люди боятся даже разговаривать на улицах по мобильному — убьют, чтобы отобрать. Эмилия уверена: «Если так продолжится, ему не удержаться. Народ недоволен».