Это лишь вопрос доступа к информации и усидчивости, так как все безналичные операции, как и вывод денег в «нал», фиксируются, — говорил в одном интервью бывший следователь Следственного комитета Министерства внутренних дел (СК МВД) Геннадий Шантин. — Сотрудники ЦБ при желании могут видеть полную картину незаконных операций почти онлайн. Не так уж сложно выйти и на тех, кто стоит за используемыми фирмами-«помойками». Но только ключевые игроки этой индустрии знают, чьи именно деньги проходят внутри миллиардных потоков». Геннадий Шантин руководил банковским отделом СК, и в его задачи входили расследование дел, связанных с незаконными финансовыми операциями, и «разработка» банкиров. Но закончилась эта история уголовными делами и «посадками» самих правоохранителей. «Отмывальщики» написали заявления о том, что неизвестная группа лиц в СК МВД вымогает у них взятку, — рассказывает глава Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов. — Против следователей было возбуждено уголовное дело, а все материалы уголовных дел по «отмыванию» — в качестве вещдоков из МВД изъяты Следственным комитетом России».
Одним из заявителей был известный в криминальных кругах банкир Евгений Двоскин. Согласно справкам Росфинмониторинга, только в сентябре 2007 г. оборот денежных средств, прокачанных через обанкроченные его группой банки, составил 350 млрд руб. Разыскивало его и ФБР — за мошенничество с акциями и легализацию доходов. В США ему могло грозить до 35 лет тюрьмы. Но в России его как свидетеля против сотрудников МВД под защиту взяла Федеральная служба безопасности (ФСБ). Само дело об «отмывании» разбили на несколько отдельных расследований, которые в результате рассыпались.
ФСБ vs МВД
История с Евгением Двоскиным напоминает о нынешнем противостоянии МВД и ФСБ, которое может быть связано с очередным переделом сфер влияния в банковском секторе. В феврале 2014 г. был уволен начальник Следственного департамента МВД Юрий Алексеев, сейчас идет «зачистка» его людей. В 2014 г. отстранили от должности, а затем арестовали начальника Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции (ГУЭБиПК) МВД Дениса Сугробова. Можно было бы предположить, что это планомерная борьба с коррупцией, но Сугробов сам был главным в МВД по борьбе с ней. Совпадение это или нет, но именно его управление расследовало дело Мастер-банка. И не только его, а также дела «Оборонсервиса», подмосковного управления Росреестра, махинации с томографами. Вероятно, в деле Мастер-банка Денис Сугробов перешел кому-то дорогу.
«К Мастер-банку вело множество «отмывочных» схем. Шесть раз против его руководства пытались возбудить уголовное дело, но каждый раз попытки ничем не заканчивались, — констатирует Кирилл Кабанов. — Судя по всему, у Бориса Булочника (владелец банка. — Прим. «Ко») была очень хорошая «крыша». Там фигурировал и заместитель начальника организационного управления Следственного комитета при МВД Юрий Брежнев, и заместитель начальника Департамента экономической безопасности (ДЭБ) МВД России Андрей Хорев, который не скрывал, что связан с другими силовыми ведомствами». Возможно, по этой причине Бориса Булочника не трогали, впоследствии позволив ему скрыться за границей. Похоже, здесь и кроется часть ответа на вопрос, почему банкиры не отвечают перед правосудием за вывод активов, обман вкладчиков, «обнал» и незаконные финансовые операции.
Изначально законодательство было построено так, что руководство банков и их владельцы если и несли ответственность за финансовые проблемы своих кредитных учреждений, то только уголовную — за преднамеренное банкротство или мошенничество. Логика следующая: если государство выдает банку лицензию, осуществляет надзор, то впоследствии должно отвечать и по долгам. Даже если лицензия отозвана за проведение рискованных операций, это административное правонарушение, но никак не уголовное преступление. Вот и получается, что банкиры чувствуют свою безнаказанность, а лишившиеся лицензий кредитные учреждения ставят антирекорды по выводу активов. Только в трех банках («Пушкино», Мастер-банк, Инвестбанк) граждане хранили около 115 млрд руб. Эта сумма сопоставима с резервом фонда Агентства по страхованию вкладов (АСВ), предназначенным для выплат пострадавшим вкладчикам и составляющим 157,6 млрд руб. Если вычесть отсюда еще 60 млрд руб., обещанных крымским банкам, то остается менее 100 млрд руб.
Последняя громкая история произошла с Мособлбанком: не учтенная за балансом сумма составила 89,7 млрд руб. Если бы Центробанк не принял решение о его санации, «копилка» АСВ оказалась бы разорена. «Систему страхования пришлось бы закрывать. Слишком большая дыра в банке», — поясняет директор по макроэкономическим исследованиям Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Сергей Алексашенко. По официальным данным АСВ, с октября по декабрь 2013 г. объем фонда страхования вкладов сократился на 39,6%, показатель достаточности фонда снизился с 5,1 до 2,9%.
Аргументы генпрокурора Юрия Чайки на «правительственном часе» в Госдуме, где он упирает на волокиту при возбуждении уголовных дел, кажутся несколько странными. «Буквально за последние два года возбуждено более сорока уголовных дел на сумму хищения более 34 млрд руб.», — сказал Юрий Чайка. Если говорить о сумме, которая будет реально возвращена по этим уголовным делам банкирами, то она, как правило, в разы меньше: по данным депутата ГД Владислава Резника, суммарная оценочная стоимость активов банков, где уже завершены ликвидационные процедуры, составила всего 14% их балансовой стоимости.
Трудно сказать, откуда взялись сорок уголовных дел «за последние два года». «Ко» удалось насчитать 28 банкиров, в отношении которых уже вынесены приговоры (по статьям «Злоупотребление полномочиями», «Преднамеренное банкротство» и «Мошенничество»). Еще в отношении 42 человек следствие продолжается (по данным АСВ с начала 2005 г. по 1 апреля 2014 г.). Но среди них, как ни странно, нет владельцев и руководителей банка «Пушкино» и Мастер-банка. «У каждого банкира есть свой патрон в административной вертикали, и все они являются частью большой системы, — подчеркивает президент информационно-исследовательского центра «Панорама» Владимир Прибыловский. — Наказывают только тех, кто или вышел за пределы дозволенного в этой системе, как, например, возглавивший оппозиционную партию без разрешения сверху Глеб Фетисов (экс-владелец «Моего банка». — Прим. «Ко»), или конкретно наступил на мозоль более важному члену исполнительной вертикали, как Матвей Урин (владелец нескольких «отмывочных» банков, лишенных лицензии. — Прим. «Ко»)».
Два разных курса
Опрошенные «Ко» эксперты и участники рынка в один голос говорят о коррупционной связке банкиров и силовиков. «Все незаконные операции, связанные с «отмыванием» денег, прикрываются сотрудниками правоохранительных органов. Иначе этот бизнес долго существовать не мог бы», — утверждает Кирилл Кабанов. По его мнению, цепочка «обнала» ведет в крупные банки, а небольшие кредитные организации являются лишь их операторами. Используются в подобных схемах и региональные отделения госбанков. «Договариваются с топ-менеджерами за прогон средств, — поясняет один из бывших сотрудников ЦБ. — Крупный банк может даже не видеть из центрального офиса «обнальный» бизнес в регионе».
«Банковский бизнес убыточен, и единственная возможность для небольших кредитных организаций заработать — это незаконные операции, — рассказывает «Ко» один из банкиров. — Поэтому они так часто покупаются, перепродаются и закрываются, чтобы скрыть следы конечного бенефициара». По его словам, небольшие банки — это «расходный материал», как и конторы-«помойки». Только с другим уровнем затрат. Но такие вложения супердоходны. Почему?
Российский бизнес находится в большой зависимости от федерального бюджета, и определенная часть средств идет на решение теневых задач. «Серые» деньги, «нал» — это параллельный бюджет страны, конечным бенефициаром которого являются чиновники, приближенные к ним бизнесмены, силовики и криминальные авторитеты. В реальности в нашей стране два курса валют: один — официальный, от ЦБ, второй — наличный. Разница в стоимости может превышать 10%. «Существует большая система расчетов наличными как для текущей экономической деятельности (для расчета за товары и услуги наличными, чтобы не платить налоги), так и для взяток», — отмечает Сергей Алексашенко. «Это рента коррупционному рынку, — добавляет Кирилл Кабанов. — Во-первых, деньги надо «отмывать» и перегонять на Запад, во-вторых, определенную их часть требуется выводить в кэш. В этом заключается стратегия российских бизнесменов и политиков».
Именно по этой причине в РФ уже много лет тормозится принятие закона о переходе на безналичные платежи: никому не выгодно отказываться от «нала». Можно сказать, кэш — это экономическая особенность страны или даже традиция, основанная на коррупции. ЦБ не под силу это исправить, сколько бы банковских лицензий он ни отозвал.
В стороне от проблем
Накануне своей отставки глава Центробанка Сергей Игнатьев сделал громкие заявления: только в 2012 г. через российские банки «отмыто» $49 млрд, ЦБ известна «обширная сеть», состоящая как минимум из 1173 фирм-«однодневок», через которые идет «отмывание», и у него, Игнатьева, «складывается впечатление, что вся эта сеть фирм-«однодневок» контролируется одной группой лиц». По словам экс-главы ЦБ, все документы неоднократно передавались в МВД, прокуратуру, Росфинмониторинг, но возбуждения уголовных дел так и не последовало.
Руководитель Ассоциации российских банков Гарегин Тосунян рассказал «Ко» историю одного из бывших первых зампредов ЦБ. Он обращался в полицию, дабы привлечь к ответственности руководителя банка за растрату, а там ему ответили, что не могут найти топ-менеджера — он, мол, в отпуске. В ответ же на второе обращение сотруднику ЦБ пригрозили обвинением в клевете, поскольку вина банкира в суде еще не доказана. Похоже, что у Сергея Игнатьева и его подчиненных попросту не было сил бороться с правоохранительными органами или же они опасались за свою безопасность. «Игнатьев или не считал нужным заниматься этой проблемой, или боялся, — рассуждает Сергей Алексашенко. — Возможно, на него повлияло убийство главы надзорного подразделения ЦБ Андрея Козлова». Он был одним из инициаторов кампании по борьбе с «отмывочными» конторами и банками-«прачечными». Похоже, Сергея Игнатьева и поменяли из-за его бездеятельности.
Новый председатель ЦБ Эльвира Набиуллина, в отличие от предшественника, не стесняется отзывать лицензии. Впрочем, выбора у нее уже нет. Масштаб бедствия в банковском секторе таков, что закрывать глаза на происходящее невозможно. «Нельзя сказать, что она суперактивна: 50 банков за год — не так много. И пока это действительно одиозные случаи, где, как говорится, все украдено до нас», — отмечает Сергей Алексашенко.
Без права на УДО
«Наши следственные органы работают не очень хорошо. Они находят криминал, с моей точки зрения, там, где его нет, и не находят почему-то его у господина Бородина (Андрей Бородин, экс-глава и совладелец Банка Москвы, переданного на санацию ВТБ. — Прим. «Ко»). Не могут доказать его виновность в выводе капитала и добиться передачи его под суд», — говорит бывший председатель ЦБ, а ныне член совета директоров ВТБ Сергей Дубинин. «Здесь требуется выявление всех контрагентов, офшорных связей. Получить же информацию из офшоров совсем непросто, — отмечает сопредседатель «Деловой России» Антон Данилов-Данильян. — Даже в тех случаях, где есть прямые указания власти, как с бывшим совладельцем Межпромбанка Сергеем Пугачевым, юридические нюансы не позволяют вернуть его активы в Россию, а его самого экстрадировать».
Впрочем, прогресс в вопросе возврата средств уже намечается, в первую очередь за счет ужесточения законодательства и требований к владельцам кредитных учреждений и их топ-менеджерам. Так, например, как рассказал «Ко» Кирилл Кабанов, есть примеры, когда «банкиры готовы возместить причиненный ущерб в обмен на изменение меры пресечения». Фамилию он не назвал, но можно предположить, что речь идет об экс-владельце «Моего банка» Глебе Фетисове. На сделку, судя по всему, согласился и бывший собственник Мособлбанка Анджей Мальчевский.
Сейчас обсуждается правовая модель возвращения выведенных средств. Осенью ее положения будут сформулированы и предложены руководству страны. Один из обсуждаемых вариантов — активизация механизма деятельного раскаяния и при этом ужесточение законодательства по определенным составам преступлений. Например, лишение бизнесменов возможности амнистии и УДО до возмещения всего причиненного ущерба. Может быть, банкиры станут сговорчивее. Ведь сейчас максимум, что им грозит, — это несколько лет лишения свободы, и то если удастся доказать их вину. Вариант, конечно экстремальный, но ради миллиардов, осевших в западных банках, можно рискнуть. Они и рискуют. «Ко» вспомнил несколько хрестоматийных случаев отзыва банковских лицензий и последствий для хозяев кредитных учреждений.
Читайте по теме: