Стамбульский аптекарь Озан два года назад на книжной выставке увидел Библию, прочел и решил стать христианином. Ходил по разным церквям, но выбрал православную — подворье афонского монастыря святого Пантелеимона. Говорит, это не он выбрал православие, а оно его: «Не могу объяснить, почему меня сюда потянуло. Это Бога надо спросить». Теперь Озан ходит в единственный на весь Стамбул русскоязычный приход почти каждую субботу и воскресенье. «По-русски я не знаю ни слова, просто стою на службе, слушаю и молюсь своими словами. А потом дома по-турецки читаю Евангелие», — рассказывает аптекарь, получивший после крещения новое имя — Стефан.
До революции в России в портовом районе Каракой для русских паломников были открыты восемь афонских подворий — тогда допуск православных в Турцию, владевшую Святой землей, был вопросом геополитическим. Сейчас осталось только Свято-Пантелеимоново подворье — обычный стамбульский дом с потемневшим фасадом и подтеками на стенах. Первые этажи заселены турками — на лестничных площадках детские велосипеды, из приоткрытых дверей доносятся звуки работающих телевизоров и пахнет жареным мясом. На шестом — русская церковь.
Стефан мечтает построить в Стамбуле новый храм. «Мы тут ютимся, а надо бы про нашу веру больше рассказывать и новые церкви строить», — излагает он свою миссионерскую программу и ставит в пример активную, по его мнению, деятельность протестантов и католиков. Представитель Ватикана в Стамбуле епископ Луи Пелатр, правда, лишь качает головой и говорит, что особыми миссионерскими успехами похвастаться тоже не может. По его словам, каждый год он крестит в Стамбуле не более двух-трех мусульман.
Но этого достаточно, чтобы турецкие власти обвиняли Запад в экспансии. Глава турецких мусульман Али Бардакоглу бьет тревогу: «Приезжают миссионеры — и обращают в свою веру, пользуясь безграмотностью людей. Мы выступаем против экспансии на нашу землю».
Бенедикт XVI приехал к мусульманам в Турцию не для того, чтобы вновь устраивать показательное примирение Запада и Востока. В нынешние времена, которые все чаще называют эпохой столкновения цивилизаций, благостный мир уже невозможен. Какая уж тут дружба, когда во вполне христианских США для обозначения радикальных мусульман применяется термин «исламофашисты». Посему Папа прибыл в Стамбул, где 553 года назад случилось самое драматичное столкновение ислама и христианства, чтобы констатировать наличие холодной войны между двумя культурами. Без этого, уверен он, невозможно будет установить новый — прочный и понятный — мир.
Мысль Папы-реалиста проста: никаких двойных стандартов и убаюкивающей благостности. Если на Западе мусульмане требуют, чтобы к ним относились в соответствии с западными правилами терпимости и свободы выбора, то и Восток не должен отказывать в аналогичных правах христианам у себя. А для этого Запад должен перестать прятать свою «христианскую идентичность» из боязни обидеть иноверцев.
КРЕСТОНОСЕЦ
Однако появление Бенедикта XVI на берегу Босфора пришлось не по нраву и многим вполне умеренным и либеральным мусульманам. Подобно тому как в христианском мире растет исламофобия, исламскому Востоку мерещатся новые крестовые походы. Приехал оскорбитель пророка — таким новый Папа видится исламскому миру после его сентябрьской лекции в Регенсбурге. В этом немецком городке понтифик впервые произнес слова о том, что у христианства и ислама есть философские противоречия в вопросах «связей между насилием и верой». И на свою беду процитировал жившего в XIV в. и противостоявшего Османской империи византийского императора Мануила II Палеолога: «Покажите мне, что нового принес Мухаммед, и вы найдете злые и бесчеловечные вещи, такие, как приказы мечом нести веру».
После этой лекции, вызвавшей волну христианских погромов в Азии, Бенедикт XVI прибыл туда, где вскоре после смерти императора Мануила утонула в собственной крови и сама Византия. Причем приехал по приглашению патриарха Константинопольского Варфоломея — номинального главы православных христиан. После чего даже в самой Турции, где ислам уже 100 лет пытаются низвести на уровень бытовых верований, многие всерьез решили, что Папа хочет помочь отобрать у турок Стамбул и создать там «православный Ватикан».
Тот факт, что 70 млн мусульман Турции опасаются 5000 местных христиан и приехавшего к ним в гости понтифика, кажется верхом абсурда. Но ведь точно так же 80 млн немцев опасаются 3 млн мусульман, а французское государство преследует женщин в платках. Еще недавно считалось, что просвещенный европеец должен поддерживать мультикультурность, а в мусульманских общинах должен видеть источник музыкального и кулинарного разнообразия. Теперь же можно открыто говорить об исходящей от них угрозе европейской культуре. Иррациональность обеих фобий — свидетельство того, что это именно цивилизационный конфликт, неприятие на уровне чувств.
ПАДЕНИЕ КОНСТАНТИНОПОЛЯ
Лучшего символа нельзя было придумать. Представители исламских организаций Турции обещали, что «взорвут страну протестами», если Папа перекрестится внутри Св. Софии или тем более попытается там помолиться. Христиане невольно вспомнили чудовищное описание раннего утра 29 мая 1453 года, когда вся Византийская империя сжалась до стен Св. Софии, где заперлись сотни жителей павшего той ночью Константинополя. «Когда турки ворвались внутрь и увидели бесчисленную толпу, каждый стал вязать своего пленника, ибо не было там возражающего или не предавшего себя, как овца. Вот один нашел красивую монахиню, но другой, более сильный, вырывая, уже вязал ее: причина этой борьбы — локоны, обнажившиеся груди и сосцы, поднятые от горя руки. Тогда рабыню вязали с госпожой, господина с невольником, архимандрита с привратником, нежных юношей с девами», — пишет историк Дука.
За неделю до приезда в Стамбул понтифика несколько десятков активистов исламских организаций ворвались внутрь Св. Софии, собрались под некогда величайшим куполом христианского мира и стали скандировать антипапские лозунги, а потом совершили вечерний намаз. Бенедикт XVI в Св. Софии молиться не стал.
ЛУЧШИЙ В МИРЕ ИСЛАМ
. Эта партия возникла как политическое крыло националистической экстремистской группировки «Серые волки», к которой в частности принадлежал Али Агджа, тяжело ранивший в 1981 г. «примирителя всех конфессий» Иоанна Павла II. Сейчас представители MHP открещиваются от каких-либо связей с «волками». «Мы любим всех людей, потому что всех нас создал Бог», — проповедует Шандыр. Но оговаривается, что Папа в число любимых не входит, так как сам «не любит мусульман» и потому не может рассчитывать на ответные чувства. Шандыр считает, что все проявления экстремизма вызывает «агрессивность Запада», и обещает, что турки еще «научат Европу правильной любви».
Впрочем, радикалы вряд ли придут к власти в Турции в обозримом будущем, сколько бы они ни собрали сторонников. Светская демократия здесь держится на армии. Для стороннего наблюдателя понять этот восточный парадокс столь же сложно, как и национальные особенности турецкого ислама: в стране, где после скандала с датскими карикатурами был убит католический священник, а против приезда Папы собирались многотысячные митинги, легализована проституция и открыто действуют клубы для сексуальных меньшинств.
«Наш ислам — самый лучший ислам в мире, — запросто заявил корреспонденту Newsweek арт-директор ночного клуба Бурчин. — Это ислам с человеческим лицом». В каждом ухе у него по сверкающей сережке — подделка под Пафа Дэдди, — а руки в модных татуировках. «Быть настоящим мусульманином не значит молиться пять раз в день и не брать в рот спиртного. Главное — не делать никому плохого. Я вот не делаю, значит, я настоящий мусульманин», — продолжает он речитативом свою странную прогрессистскую проповедь. Но и такие либерально настроенные мусульмане, как Бурчин, говорят, что были глубоко оскорблены и датскими карикатурами на пророка Мухаммеда, и регенсбургской речью Папы.
Эрджан Боздаг тоже обиделся на Папу за цитирование императора Мануила. Он хозяин ночной клуба в злачном районе Анкары. Про свое заведение не стесняясь говорит — «бордель». Большинство его посетителей куда более религиозны, чем он сам, признается Боздаг. «90% приходящих сюда иностранцев — арабы. Они не пьют, быстро снимают себе женщину и уходят. Стесняются». Боздаг надеется, что с вступлением Турции в ЕС сюда будет приходить больше европейцев и его бизнес пойдет в гору. Хотя и сейчас он не жалуется на бедность — в месяц $30 000–35 000 чистой прибыли.
ШАТКИЙ МОСТ
Чтобы продемонстрировать свою готовность к диалогу, понтифик пошел и на очевидные протокольные уступки. Он согласился сам приехать в резиденцию главы местных мусульман Али Бардакоглу, статус которого несравним с папским. Раньше такой чести удостаивались только главы государств. А Бардакоглу хоть и является высшим духовным лицом Турции, но назначается на свой пост президентом страны, как обычный госслужащий.
Папа также поддержал популярную среди местной элиты идею «турецкого моста», соединяющего Восток и Запад. Турция долгие столетия ассоциировалась с исламской угрозой западному миру, была цивилизационным врагом номер один. Но последние 100 лет она была первой и по сути единственной исламской страной, которую последовательно пытались переделать по западным стандартам.
Однако создать этакого евразийского кентавра до сих пор не получилось. И в самой стране, и в Европе многие скептически замечают, что «мост» все больше шатается. «Турция переживает кризис идентичности, — говорит глава Стамбульского центра политических исследований Устун Эргудер. — Она сама не понимает, к какому миру принадлежит — западному или восточному».
Те, кто безусловно относят Турцию к Востоку, накануне приезда понтифика провели в Стамбуле массовый митинг. Возглавила его исламистская партия Saadet, отколовшаяся от правящей. Правда, вместо обещанного миллиона на площадь Чаглаян пришло не более 20 000 обеспокоенных мусульман. Мужчины митинговали в центре, а женщин, согласно правилам шариата, поставили в стороне, на склоне холма. Все были в одинаковых повязках с надписью «Папа, не приезжай». Ораторы кричали, что тот — убийца, а Ватикан — источник террора. «Мы не против христианства. Но ведь во всем мире льется мусульманская кровь, а Папа молчит», — сказал торговец Изеткин. Его поддержал механик Мехмет: «Мы хотим найти общий язык со всем миром, а Папа хочет превратить Стамбул в новый Ватикан».
ХРИСТИАНСКОЕ ЕДИНСТВО
Об этом же сейчас говорят и католики, и православные. По мнению представителя Константинопольского патриархата — архиепископа Деметриоса (США), мир стоит на пороге религиозного поворота: «люди устали от своего материализма и проявляют повышенный интерес к религии». И ключевой вопрос, по его словам, — способность самих христиан к солидарности. Представитель Ватикана в Стамбуле епископ Луи Пелатр говорит примерно о том же: «Только единство христиан между собой откроет путь для примирения христианства с другими религиями».
Турция, несмотря на призывы Евросоюза, не позволяет открыть единственную семинарию на турецком острове Халки и при этом выдвигает условие, что патриарх должен быть турецким гражданином. Сочетание этих ограничений привело к тому, что патриарха практически не из кого выбирать: будущему кандидату негде получить богословское образование.
Когда Али Бардакоглу слышит о претензиях православных, он удивляется: «Мы никого не притесняем. Все в Турции исповедуют свою веру совершенно свободно, как хотят». Однако, по мнению представителя патриарха отца Досифея, власти лукавят. «Нам не запрещают дышать, нам просто перекрывают кислород», — печалится священник. Теперь Константинопольский патриархат надеется, что Папа своим авторитетом сможет добиться от Анкары больших прав не только для католиков, но и для православных.
Про себя он говорит — «в троне стамбульского патриарха больше всего гвоздей». Вместо фразы «геноцид армян» употребляет слово «депортация» и говорит, что не любит жаловаться на проблемы иностранным дипломатам. Впрочем, в разговоре с Newsweek он был более откровенен: «Если я не говорю “геноцид”, это не значит, что все хорошо. В моем обращении к Папе я просто напоминаю, что у нас из 45 епархий осталась одна». И добавляет: «А из 2000 церквей — 46. Но мы привыкли к туркам, а турки привыкли к нам».
НА ШЕСТОМ ЭТАЖЕ
Только Папе не выпало шанса увидеть эти ростки межконфессионального единения. Короткий путь в сотню шагов от Святой Софии до Голубой мечети, которую архитектор Синан построил в XVII в., чтобы затмить славу древних христианских строителей, Папа проделал в бронированном «Мерседесе». На всех минаретах обеих святынь сидели снайперы.