«Зачистка» банковского сектора при Эльвире Набиуллиной так активизировалась, что перед руководством ЦБ встал вопрос о том, как поставить ее на поток, шутят банкиры.
Силами рынка тут уже не обойтись: не каждого игрока его участники готовы «лечить», даже получая льготные кредиты от регулятора. Может, стоит создать единый государственный банк-санатор?
С размахом
При предыдущем руководителе Банка России Сергее Игнатьеве санация была событием редким и потому широко обсуждаемым. В те годы оздоравливались фактически только две крупные группы банков: Банк Москвы Андрея Бородина, контроль над которым в 2011 г. получила группа «ВТБ», а также структуры, принадлежащие сегодня ВЭБу – банк «Глобэкс» (2008 г.) и Связь-банк (2011 г.). Но с приходом в ЦБ Эльвиры Набиуллиной летом 2013 г. механизм санации стал применяться значительно более активно. На сегодня санируется 17 банков, среди них такие крупные структуры, как банк «Траст» (инвестор – ФК «Открытие»), пять банков группы «Рост» (Бинбанк), Балтийский банк (Альфа-банк), банк «Солидарность» (группа «Лайф»), Мособлбанк («СМП банк») и др.
Санация в ее текущем формате предполагает, что Банк России выдает банку-санатору льготный кредит на оздоровление третьего банка. Санация применяется в том случае, когда отзыв у банка лицензии будет стоить слишком дорого для Агентства по страхованию вкладов (АСВ) – очень много вкладчиков плюс банк обладает определенной значимостью для рынка и общества. Санируемый банк теряет своих акционеров, и в капитал такого банка входит банк-санатор. Инвестору получение контроля над третьим банком интересно благодаря возможностям расширения филиальной сети и получения новых вкладчиков в свои пассивы. Отбор банка-санатора происходит через конкурс, проводимый АСВ. Выигрывает обычно тот банк, который предложит АСВ меньшую стоимость санации. Но если АСВ не удается найти санатора на рынке, то инвестором агентство может выступить самостоятельно.
Схема несет определенные издержки для АСВ. Согласно выводам Счетной палаты, АСВ в 2012–2013 гг. получило от реализации активов санируемых банков лишь 600 млн руб., что ниже половины их балансовой стоимости (48%). Балансовая стоимость активов, полученных АСВ от санируемых банков, на 1 января 2012 г. составила 117,7 млрд руб. К 1 января 2014 г. эта сумма снизилась до 97,7 млрд руб. за счет списания убытков от реализации активов и нереальных к взысканию прав требования к должникам-банкротам (7,8 млрд руб.), погашения задолженности по правам требования (3,1 млрд руб.) и реализации активов путем проведения торгов (0,6 млрд руб.).
На поддержание деятельности АСВ государство направляет регулярные имущественные взносы: в 2012–2013 гг. взнос составил 4,8 млрд руб., однако его использование было на уровне 7,8 млрд руб. Дефицита средств у АСВ от этого, однако, не возникло: агентство пополняет капитал за счет взятия на баланс активов санируемых банков и кредитных организаций с отозванной лицензией. Однако риск дефицита в будущем все же есть: в Счетной палате предупреждали, что «в случае увеличения масштабов участия агентства в работе по предупреждению банкротства банков и принятия на баланс низколиквидных активов возможно дальнейшее увеличение разрыва между суммой использования и суммой восстановления имущественного взноса». Именно такое увеличение масштабов работы АСВ и произошло. «За последние годы бюджет АСВ подысчерпался, и понятно, что какие-то крупные дефолты АСВ уже не потянет», – поясняет необходимость реформ советник предправления Локо-банка Константин Комиссаров. «Ключевой претензией к существующему механизму спасения кредитных организаций можно назвать «длинные» сроки погашения и субсидирование убыточных банков (за счет льготной кредитной ставки)», – добавляет аналитик инвестиционного холдинга «Финам» Антон Сороко, имея в виду долгосрочность и дешевизну выдаваемых банкам кредитов на санацию (например, на санацию «Траста» регулятор выделил два кредита сроками на шесть и десять лет, на санацию «Роста» – на такие же сроки, при этом ставка по долгосрочному 10-летнему кредиту составляет всего 0,51% годовых).
Курирующий банковский надзор и регулирование первый зампред ЦБ РФ Алексей Симановский недавно не исключил в 2015 г. роста количества санируемых банков. «Не всех слабых игроков мы вывели, эта работа должна быть продолжена», – заявил он. По словам Алексея Симановского, сейчас около 300 российских банков (то есть около трети) не соблюдает норматив концентрации риска на заемщика или группу связанных заемщиков.
Санация сегодня – процесс затратный, долгий и часто не окупающийся, чем легко можно объяснить тот факт, что АСВ не всегда удается найти инвесторов для «умирающих» банков. Например, не удалось санировать Мастер-банк и «Народный кредит», хотя у них была высокая социальная значимость: первый имел огромное число вкладчиков, второй был агентом по выплате пенсий. Санация Банка Москвы стоила 300 млрд руб. для АСВ и 100 млрд руб. – для ВТБ, санация Мособлбанка обошлась государству пока в 145 млрд руб., санация «Траста» – в 127 млрд руб. Две последние суммы еще могут значительно вырасти. Дело в том, что, когда банк-инвестор берет третий банк на оздоровление, он никогда не может точно сказать, сколько этот процесс будет стоить, что почти всегда приводит к запросу дополнительных средств от ЦБ и АСВ. Так, изначально санация Мособлбанка оценивалась в 117 млрд руб., однако при «вскрытии» (по выражению гендиректора АСВ Юрия Исаева) обнаружились новые «забалансовые» вклады на 15,7 млрд руб., а затем еще такие же вклады на 12 млрд руб. Оба раза банк-санатор («СМП банк») был вынужден обращаться за дополнительной помощью.
Масштаб бедствий попавших под санацию банков почти никогда нельзя оценить точно, пояснил «Ко» источник, близкий к Банку России. «Например, мы такого не ожидали: после анализа ситуации в «Трасте» его клиентские базы были просто кладбищем – в них было огромное количество давно умерших людей», – пояснил источник. Таким нетривиальным образом бывшие акционеры банка выводили деньги с баланса. Естественно, на момент организации АСВ конкурса по выбору банка-санатора о таких нарушениях известно не было, поэтому банк-санатор всегда покупает кота в мешке, а значит, рискует собственными стабильностью и капиталом.
«Банк плохих долгов»
Поскольку компаниям в кризис стало очень тяжело обслуживать кредиты (чего только стоит история с «Мечелом»), у банков на балансах накопилось немало «плохих» кредитов, то есть просроченных на срок от полугода. На погашение таких ссуд надежд у банков почти нет, поэтому в соответствии с текущими предписаниями ЦБ они обязаны создать под них 100-процентные резервы либо продать их коллекторам всего за 1–2% от стоимости и таким образом списать. По прогнозу ЦБ, объем просрочки по кредитам компаниям может в этом году увеличиться с 1,13 трлн руб. на 1 января 2015 г. на 900 млрд руб. до конца года из-за падения ВВП, при этом доля просрочки может вырасти до 7,0 с 4,7%.
Логичным выходом из ситуации могло бы стать создание «банка плохих долгов» в форме агентства на базе ВЭБа и Российского фонда прямых инвестиций, которое скупает у банков безнадежные ссуды, освобождая таким образом их балансы. Создание такого агентства предусматривалось также антикризисным планом правительства, причем концепция новой госструктуры должна была быть представлена к 31 января. В итоге Минфин и Минэкономразвития свое видение проблемы в Белый дом представили, но в ходе подготовки плана выяснилось, что создание такого банка потребует слишком больших вливаний из бюджета – как минимум нескольких сотен миллиардов рублей, при этом механизмы его функционирования проработаны не были.
План правительства предполагал, что господдержку через «банк плохих долгов» смогут получить любые банки, выдававшие кредиты системообразующим предприятиям. Таких компаний в февральском перечне кабмина насчитывалось 199, среди них имеющие проблемные задолженности «ЮТэйр» и «Мечел». Для банкиров такой вариант решения проблемы был бы самым удобным. «Учитывая ту динамику, которая существует на рынке, я уверена, что просто рекапитализацией банковской системы на этот раз не обойдется. Необходимо поднять вопрос создания «банка плохих активов». И чем быстрее мы начнем отрабатывать всю схемотехнику, связанную с этим вопросом, тем более эффективно сможем решить вопрос», – отмечает первый вице-президент, член правления Газпромбанка Екатерина Трофимова.
Основная проблема такого механизма – невозможность подсчета справедливой стоимости передаваемых «плохих долгов». Банки наверняка будут стремиться продать их подороже, что приведет к расходованию значительных средств из бюджета, в разы превышающих затраты государства на то же АСВ. Имеющая опыт «банка плохих долгов» Ирландия в острую фазу кризиса потратила колоссальную сумму в 30 млрд фунтов на скупку неработающих банковских кредитов.
Главный претендент
«Нам нравится добавлять функции. Мы сделали мегарегулятора (Банк России. – Прим. «Ко»), нам понравилось, мы решили сделать мегасанатора», – объяснял журналистам в начале апреля альтернативную «банку плохих долгов» задумку заместитель министра финансов Алексей Моисеев, курирующий банки и финрынки. Моисеев тогда рассказал, что единый государственный банк-санатор может быть создан на базе одной из «дочек» АСВ – банка «Российский капитал» – и будет заниматься санациями тогда, когда не удалось найти инвестора на рынке. В условиях кризиса и отсутствия у банков планов по экспансии такая структура может быть крайне востребована. «Мы решили посмотреть, наделить ли этой функцией АСВ. У АСВ есть такой опыт и есть банк, например «Российский капитал», хороший банк, почему бы не сделать санацию в некоторых случаях на базе этого банка», – пояснял тогда замминистра финансов.
Основной претендент на новую госструктуру по санации банков – «Российский капитал» – сам был санирован в 2008 г. Тогда банк не прошел проверку на прочность разразившимся в экономике кризисом и был санирован АСВ. Сегодня это крупный универсальный банк, который входит в число 50 крупнейших банков РФ. С 2008 г. «Российский капитал» принимает участие в санациях небольших игроков: пензенского банка «Тарханы» (присоединен в 2011 г.), самарского банка «Потенциал» (2012 г.). В прошлом году кредитная организация взяла на санацию «Эллипс банк». Таким образом, опыт санаций у «Российского капитала» уже имеется.
Подобная схема проведения санаций через специализированный банк или госагентство опробована во многих странах и входит в число рекомендаций профильного совета Международного валютного фонда. Распространенная схема носит название бридж-банка и подразумевает, что после введения временной администрации в санируемый банк его работающие активы и застрахованные обязательства, а также часть средств, не подпадающих под страховку, передаются бридж-банку, или переходному банку. После этого следует выплата компенсаций первой очереди, а затем инвестору (которым может выступить любой банк на рынке) в рамках конкурса продается этот бридж-банк, который со временем им консолидируется. Организатором таких санаций и создания бридж-банков мог бы выступить и единый банк-санатор.
Банк «Российский капитал» на запрос «Ко» о возможности участия банка в этом проекте не ответил.
По словам представителей Центробанка, государство определится со схемой единого банка-санатора до 1 июня, а создан и запущен он может быть уже до конца года. По информации газеты «Ведомости», возглавить новую структуру может предправления Банка Москвы Михаил Кузовлев, имеющий опыт участия в крупнейшей санации в РФ – собственно Банка Москвы – группой «ВТБ».
Аргументы за и против
Мнения о создании единого банка-санатора разделились. Часть банкиров и чиновников считает, что инициатива полезная, поскольку сделает санацию более быстрой, прозрачной и контролируемой. Другой лагерь, куда также входят банкиры, а с ними и экс-министр финансов Алексей Кудрин, и отчасти глава ЦБ РФ Эльвира Набиуллина, опасается, что новая госструктура увеличит долю государства в банковском секторе, повысит издержки и помешает рыночному развитию сектора.
Среди банкиров апологетом идеи в первых рядах выступил глава группы «ВТБ» Андрей Костин. «Обсуждается возможность создания единого санатора под эгидой АСВ, который был бы «банком плохих долгов» для банков. То есть вместо того, чтобы устраивать тендеры каждый раз (предлагается), создать единого квазигосударственного санатора, который очищал бы проблемные банки, контролировал их и потом продавал на рынке», – рассказывал Костин про свое видение такой структуры. В подобном виде редкий банк откажется от единого банка-санатора на рынке. Государство берет на себя всю грязную работу, а затем по символической стоимости передает банк с идеальным балансом рыночному игроку.
Но чиновники уже дали понять, что утопии ждать не стоит: банк-санатор будет браться только за «безнадежные» случаи (то есть совершенно неинтересные рынку) и продавать их будет не за один рубль, а по рыночной стоимости. В таких условиях высока вероятность того, что санируемые банки так и останутся в составе «Российского капитала», что приведет в разрастанию банка в крупную банковскую группу, чего опасается, например, Эльвира Набиуллина. По ее словам, в такой схеме изначально заложен риск дополнительного огосударствления банковского сектора, притом что уже сейчас контроль государства в банках достиг 60%.
«В таком случае будет создан большой банк с государственным участием. С учетом того, что за последние пять лет доля госбанков в системе выросла, создание еще одной такой структуры нежелательно. Это будет давить на конкуренцию и ухудшать ее», – соглашается Константин Комиссаров. Сейчас банки и без того крайне зависимы от ЦБ: доля регулятора в их пассивах с декабря прошлого года из-за кризиса значительно выросла – с 9,5% до пика в 12% в феврале 2015 г.
Алексей Кудрин в свою очередь напомнил, что от идеи создания единого банка-санатора отказались еще в кризис 2008 г., посчитав ее тогда слишком накладной. По словам экс-главы Минфина, если на стороне санатора выступает государство, то вопрос санации «плохих долгов» всегда будет решаться в ущерб государству, в том числе и по причине непрозрачности определения стоимости передаваемого актива, поскольку рыночной оценки на момент передачи быть не может.
Первый вице-президент Бинбанка Александр Лукин считает, что сложившуюся рыночную схему по санации банков частными кредитными организациями разрушать не стоит. «Логичнее, чтобы санаторами выступали частные банки, а не банки с госучастием. При такой схеме риски равномерно распределяются между частным банком и государством. Какой смысл санировать банк, если все риски останутся у государства? В таком случае можно просто выплатить страховое возмещение вкладчикам, не прикладывая дополнительных усилий», – говорит эксперт.
Компромисс от Набиуллиной
Поскольку обе главные идеи санационной реформы – создание «банка плохих долгов», который может выкупать с балансов банков безнадежно просроченные кредиты, и единого банка-санатора – имеют ряд прогнозируемых рисков и несут издержки для государства, председатель ЦБ Эльвира Набиуллина недавно предложила довольно оригинальный выход из положения. Правда, ей его подсказали участники рынка, отметила она. Эльвира Набиуллина предложила следующий механизм: потенциальный инвестор выделяет на санацию свои средства (как сейчас) и одновременно получает беззалоговый кредит от ЦБ (сейчас кредит практически беспроцентный, но не беззалоговый). При этом срок такой санации будет до года.
«Обсуждение этого инструмента было инициировано самими банками. То есть многие банки стали говорить о том, что есть банки, в которых только начинают возникать проблемы и их собственники хотели бы выйти из бизнеса, например, у них проблемы с менеджментом. Нужен некоторый механизм поддержки, причем это не поддержка в капитал, а предоставление временной ликвидности на период слияния, поглощения, объединения банков», – пояснила Эльвира Набиуллина. По ее словам, финансирование ЦБ в этом инструменте будет «абсолютно рыночным».
Но и здесь есть важный нюанс: председатель Центробанка опасается, что банки станут злоупотреблять этим инструментом, финансируя за счет государства собственные планы по экспансии на рынке. Впрочем, не исключено, что механизм удастся скомбинировать с созданием единого банка-санатора, поскольку у них несколько разные, дополняющие друг друга задачи: беззалоговые целевые кредиты призваны предупреждать крах банков на ранних стадиях, а единый банк-санатор будет спасать безнадежных игроков.
Инициатива Эльвиры Набиуллиной существенно повысит гибкость принимаемых регулятором решений, а также поможет сформировать на локальных банковских рынках крупных игроков, которые могут составить серьезную конкуренцию федеральным, считает Антон Сороко. «Речь идет об агрессивных сделках M&A (слияния и поглощения. – Прим. «Ко»), которые были бы невозможны в ситуации, когда кредитная организация может рассчитывать только на свои силы. В условиях же наличия коротких беспроцентных ставок со стороны ЦБ РФ реализация такого рода сделок без привлечения федеральных банков становится намного более вероятной», – называет эксперт основной плюс идеи, который сама Эльвира Набиуллина, однако, считает, скорее, минусом, ведь поддержка консолидации банковского сектора не входит в круг задач ЦБ РФ.
О том, в каком направлении пойдет реформа механизма санаций, станет известно до конца мая, говорят чиновники из ЦБ. Пока наиболее проходной комбинацией выглядят создание единого банка-санатора на базе «Российского капитала» и беззалоговое кредитование от Эльвиры Набиуллиной.